Алексей Исаев - Вторжение. 22 июня 1941 года
По итогам первого дня войны в отчете 68-й пехотной дивизии констатировалось: «Успех был в значительной части обусловлен тем, что внезапность переправы через Сан была достигнута». В случае если бы берег Сана был занят и оборонялся, форсирование сравнительно широкой реки могло довольно дорого стоить немцам. Еще красноречивее звучит оценка обстановки в ЖБД корпуса: «перед 68-й пд активные части [противника] на настоящий момент не обнаружены».[322] Это утверждение представляется все же некоторым следствием головокружения от успехов. В вечерней оперсводке Юго-Западного фронта положение 97-й стрелковой дивизии обозначено как «обороняется на фронте Любачув, Опака, Бигале, Менкиш, Лазы». Линия Бигале, Менкиш, Лазы весьма точно огибает занятую 68-й пехотной дивизией территорию. Неадекватной представляется лишь советская оценка силы удара немцев в полосе обороны 97-й стрелковой дивизии – «до двух пехотных полков противника». В действительности она была атакована четырьмя немецкими дивизиями.
Строительство моста через реку Сан у Ярослава. Крупные массы войск вторжения требовали множества переправ. Поэтому помимо захвата существующих мостов немцы строили временные переправы.
Надо сказать, что командование горного корпуса считало удар в районе Ярослава более важным, и поэтому НП командира корпуса был выбран на правом крыле корпуса, у Радымно. Последним минутам мирного времени в ЖБД XLIX корпуса посвящены традиционные лирические строки: «Командир корпуса наблюдает начало наступления с высоты 206 на северо-западной окраине Радымно. Это уникальный, незабываемый вид. Сначала все спокойно. Ночное небо покрыто черными облаками, только на востоке мерцает широкая светлая полоса чистого неба. Видимость на заре около 300 метров».
Здесь, под Радымно, должна была наступать правофланговая 257-я пехотная дивизия горного корпуса. Она занимала исходные позиции, как и многие другие, в ночь с 21 на 22 июня 1941 г. В 3.20 на мосту Радымно загремели отдельные винтовочные выстрелы и пулеметные очереди. Артиллерийской подготовки не было. В относительной тишине атакующим была отлично слышна канонада под Рава-Русской, на другом фасе Львовского выступа. Мост был захвачен без сопротивления. По немецким данным, только из «блокгауза» пограничников было сделано несколько выстрелов. На мосту было только заграждение против транспортных средств. Происходившее живописует отчет о действиях 477-го полка соединения:
«Было приказано соблюдать полную тишину, были приняты меры против лязгания оружия и т. п. Но на неровной местности при передвижении тяжелого вооружения, надувных плотов и штурмовых лодок соблюдать тишину было невозможно. К счастью, кваканье бесчисленных лягушек не давало врагу услышать нас. В 03.15 22 июня полк без артиллерийской подготовки начал переправу через Сан по обе стороны от Радымно. 10-я и 11-я роты захватили невредимым железнодорожный мост. В это же время 9-я рота переправилась на штурмовых лодках. Южнее моста на надувных плотах переправилась 5-я (велосипедная) рота, после чего захватила мост через приток. Остальные части 2-го батальона переправились следом. 1-й батальон и тяжелое вооружение полка проследовали по мосту».[323]
Первые пленные по дороге в тыл в районе Ярослава.
Любопытно отметить, что 257-я дивизия не только захватывала мост без артподготовки, но и форсировала Сан на резиновых лодках. Т. е. атакующие были морально готовы к взрыву моста. Однако захваченным мостом (так же как и на других участках фронта) ограничиваться не собирались. Практически сразу же, около 5.00 утра, начинается строительство временного моста примерно в 300 метрах ниже автомобильного моста. Тем не менее вскоре маятник качнулся и за легким захватом моста последовал тяжелый бой за небольшое селение Высоко на берегу Сана. Сопротивление советских войск в Высоко немцам удалось сломить лишь во второй половине дня за счет удара артиллерии и атаки соседней дивизии. Как отмечалось в истории соединения, «Потом выяснилось, что столь храбро и умело защищался состав унтер-офицерской школы численностью до батальона».[324] Еще одно подразделение 257-й дивизии, переправившееся через Сан у Барыча, однако из-за сильного сопротивления на восточном берегу их приходится отвести назад. Здесь же, у деревни Стубно, II батальон 466-го полка вынужден был залечь перед ДОТами и полевыми укреплениями. На этом же участке подразделения 257-й дивизии подвергаются обстрелу советской артиллерии. Однако в целом дивизия добивается успеха и глубоко, до Воли Залесской, вклинивается на советскую территорию по шоссе Радымно – Дуньковицы – Яворов. Так же, как и на других участках фронта, первый взгляд на Красную Армию солдат и командиров 257-й пехотной дивизии определили «ворошиловские стрелки»: «Впечатление от первого дня боев – русские являются упорными и храбрыми бойцами, часто действующими из засады и обладающими хорошими навыками стрельбы». По немецким данным, 257-й пд противостояли части 99-й дивизии и разведбатальон 97-й дивизии. Эта оценка соответствует советским оперсводкам, позиционировавшим разведбатальон как раз в полосе наступления 257-й пехотной дивизии.
Вторжение. Убитые советские пограничники на мосту в Перемышле, 22 июня 1941 г.
Общим итогом дня для соединений правого крыла 17-й армии было достижение целей первого дня наступления и даже их превышение на некоторых участках. В отчете о действиях 1-й горно-егерской дивизии указывалось, что к 17.00–19.00 22 июня все цели дня были достигнуты, но при этом подчеркивалось, что успех достигнут с большим трудом: «День был необычно трудным. Дивизия потеряла 18 офицеров».[325] В ЖБД соединения итоги дня были подведены следующими словами: «22.6 только офицерский состав потерял 20 человек, из них 8 убитыми. Солдаты, приобретшие во Франции и Югославии определенные опыт и привычки, должны были сначала адаптироваться к столь упорному и умелому противнику, каким оказались русские».[326]
В отчете 68-й пехотной дивизии в качестве итогов дня 22 июня прямо указывалось достижение поставленных целей: «К концу первого дня наступления дивизия достигла запланированных рубежей».[327] При подведении итогов дня в ЖБД 17-й армии указывалось: «Находящаяся в центре 68-я пд и левый фланг XLIX AK добились внушительных успехов в борьбе с усиливавшимся в течение второй половины дня противником».[328]
Если сравнить положение 97-й стрелковой дивизии в оперативной сводке № 1 6-й армии (на 18.00 22.06.41 г.)[329] с начертанием государственной границы, то можно увидеть, что соединение во второй половине дня оказалось довольно далеко от границы. Более того, ее позиции находятся уже за линией укреплений Рава-Русского УРа. Один из узлов обороны УРа оказался в тылу «клещей» 68-й пехотной дивизии.
Успешные наступательные действия 1-й горно-егерской, 71-й и 68-й пехотных дивизий привели к прорыву обороны 97-й стрелковой дивизии 6-й армии на любачувском направлении. Это позволило противнику продвигаться вперед пусть и не с темпом наступления танковых соединений, но достаточно быстро для создания серьезного кризиса в обороне 6-й армии уже в первый день войны. Соответственно, утверждение В. А. Анфилова о стабильном положении на периметре Львовского выступа представляется совершенно необоснованным. Развал обороны 97-й стрелковой дивизии продолжился в последующие дни. Через несколько дней она была обезглавлена. Командир дивизии полковник Н. М. Захаров и ее начальник штаба подполковник А. И. Хомич 27 июня 1941 г. вместе с командиром 233-го полка подполковником Д. Ф. Михайловым выехали в новый район обороны на рекогносцировку местности и пропали без вести в районе Яновского леса.
Таким образом, характерное для отечественной историографии сужение рассмотрения событий в Львовском выступе действиями 41-й и 99-й стрелковых дивизий приводит к неверным выводам о сложившейся уже к концу дня 22 июня обстановке. Несмотря на то что здесь немецкое командование не располагало подвижными соединениями, наступление пехотных дивизий в условиях взломанного фронта тоже создавало кризисную обстановку.
Вместе с тем имеющаяся оценка действий 41-й и 99-й стрелковых дивизий также нуждается в корректировке. Если эпизод с Равой-Русской еще находит подтверждение в данных противника, то эпизод с Перемышлем представляется сильно мифологизированным отечественной историографией. В. А. Анфилов писал: «В 11 часов гитлеровские части под прикрытием огня бронепоезда и установленных на платформы штурмовых орудий начали форсировать р. Сан в районе Перемышль. Советские воины открыли огонь из дотов и уничтожили вражеский десант, потопив при этом до 50 лодок».[330] Никаких упоминаний о подобных событиях в немецких документах нет. Напротив, имело место вполне успешное форсирование Сана на лодках подразделениями 257-й пехотной дивизии у Радымно. В истории Киевского округа утверждалось, что немцам «ценой больших потерь во второй половине дня удалось захватить Перемышль».[331] Это утверждение также не находит подтверждения. В ЖБД 17-й армии, однако, с самого начала ставился вопрос о самой целесообразности занятия Перемышля. Он был занят лишь под давлением командования группы армий. В итоге было приказано держать в Перемышле лишь одну усиленную роту 101-й егерской дивизии.[332] Остальные подразделения оставались на северном берегу Сана. Т. е. Перемышль не просто был низкоприоритетным направлением для 17-й армии, сам его захват был ориентирован на далекую перспективу, город удерживался слабыми силами. Выпячивая бои в районе Перемышля, фактически заслоняли происходившее на правом фланге 99-й стрелковой дивизии у Радымно. Здесь, на стыке между 26-й и 6-й армиями, немцам удалось успешно форсировать Сан силами 257-й пехотной дивизии и продвинуться вглубь Львовского выступа. Это была объяснимая, но значимая неудача 99-й стрелковой дивизии Н. И. Дементьева. Однако она, во-первых, была недооценена (не попав в оперсводку фронта за 22 июня), а во-вторых, Н. И. Дементьев не попытался при общей спокойной обстановке под Перемышлем нанести контрудар во фланг форсировавшим Сан немецким частям.
