Джон Сили - Британская империя. Разделяй и властвуй!
Случайно мы находим в ходе событий этого периода ту правильность, которая так редко встречается в истории и так облегчает запоминание. Компания находилась в зависимости от возобновления ее хартии парламентом, а так как ее дела с 1748 года приняли такой странный оборот, то парламент, естественно, возобновлял эту хартию только на определенный срок, по истечении которого он снова рассматривал положение Компании и делал изменения в ее организации. Таким образом, Компания подвергалась ряду преобразований, которые были строго периодичны и происходили через совершенно одинаковые промежутки времени, а именно через каждые двадцать лет, начиная с Regulating Act лорда Норта в 1773 году. Поэтому если мы сохраним в памяти эту дату то получим четыре другие, которые должны иметь первостепенное значение в истории компании, а именно годы: 1793,1813, 1833 и 1853.
На самом деле оказывается, что эти пять дат крайне важны и составляют очень удобный трафарет для истории Компании. Первая дата самая важная. Если 1748 год[136] отмечает начало движения, которое повело к созданию британской Индии, то 1773 год отмечает самое создание британской Индии. С этого года началась линия генерал-губернаторов, которые сначала долго еще назывались губернаторами Бенгалии; тогда же был учрежден верховный суд в Калькутте из коронных судей. В то же время была устранена громадная опасность, грозившая новому положению наших дел в Индии, и корень порчи был вызван уничтожением влияния, которое оказывали на дела Компании акционеры или так называемые собственники.
Следующее возобновление хартии произошло в 1793 году; оно не представляет такой важности, хотя происходившие по его поводу прения в парламенте очень интересны, ибо они рисуют картину того фазиса англо-индийской жизни, когда Англия была браминизована и когда была сделана попытка сохранить Индию как недосягаемый рай, куда не мог проникнуть ни один европеец и в особенности ни один миссионер. Но дата 1793 года сама по себе важна не только возобновлением хартии, но и как дата «окончательного устройства (permanent settlement) Бенгалии», одного из самых достопамятных актов законодательства в истории всего мира.
При следующем возобновлении хартии в 1813 году престарелый Уоррен Гестингс, которому тогда шел восьмидесятый год, должен был оставить свое уединение и предстать перед палатой общин для дачи своих показаний. Эта дата отмечает тот момент, когда монополия начинает разрушаться,[137] когда браминский период кончается, и Англия собирается вливать в Индию цивилизацию христианства и науку Запада.
В 1838 году монополия исчезает совершенно,[138] и можно сказать, что Компания прекращает свое существование. Впредь она является лишь удобной организацией – удобной по той традиции, которой она служит представительницей, и по тому опыту, который она хранит; через посредство этой организации Индия управляется из Англии. С этого же времени начинаются систематические законодательные труды индийского правительства.
Наконец, в 1853 году была введена система назначения по конкурсу, и таким образом был решен вопрос, который волновал Англию в 1783 году и которого с того времени ни один государственный муж не отваживался затрагивать, – вопрос, кто должен быть покровителем Индии и как при этом избежать потрясения конституции Англии.
Но здесь мы снова должны вспомнить, что история не может так долго идти правильно и удобно для нашей памяти. Восстание 1857 года положило конец этой периодичности, и 1873 год – столетний юбилей регулирующего акта – уже не представляет важной даты в истории Индии.
Из этого очерка видно, что монополия впервые была значительно урезана в 1813 году и уничтожена окончательно в 1833 году. Маккеллох, говоря о поражающей ничтожности нашей прежней торговли с Индией, руководствуется статистикой до 1811 года, а данные, констатировавшие громадное расширение новейшей торговли, относятся к годам после 1813-го и в особенности после 1833 года. Другими словами, пока Индия находилась в руках тех, главной целью которых была торговля, – торговля была ничтожна; она сделалась значительной, а потом и громадной тогда, когда Индией стали управлять ради нее самой и когда всякие торговые соображения были оставлены. Это показалось бы парадоксом, если бы, упуская из виду торговые соображения, Англия не уничтожила вместе с тем монополию.
Нет ничего удивительного в том, что монопольная компания, даже имея торговлю своею главной целью, вела ее плохо; нет ничего удивительного и в том, что немедленно по удалении стеснений возникает обширная торговля. С другой стороны, мы вовсе не находим, чтобы возрастание торговли сколько-нибудь соответствовало росту английских территориальных владений в Индии.
В Индии было четыре замечательных правителя, достойных немецкого титула Mehrer des Reichs – «расширитель империи». То были лорд Клайв, основатель ее, лорд Уэльзли, лорд Гестингс и лорд Дальгаузи. Говоря в общих чертах, первый утвердил Англию по восточному прибрежью от Калькутты до Мадраса, второй и третий ниспровергли мараттское государство и распространили английское владычество в центре страны и по западному берегу полуострова, а четвертый, упрочив эти завоевания, овладел северо-западной частью и расширил нашу границу до Инда. Между этими завоеваниями были значительные промежутки времени, и потому они распадаются на четыре группы. Так, один период завоеваний занимает время между 1748 и 1765 годами, и его можно назвать периодом Клайва; второй, начинаясь с 1798 года, длится, хотя и со значительным перерывом, приблизительно до 1820 года; его можно назвать периодом Уэльзли и лорда Гестингса. Третий период продолжался с 1839 по 1850 год; первая его часть для Англии неудачна, и лишь вторая повела к завоеваниям, которыми удалось воспользоваться лорду Дальгаузи.
Между этими территориальными расширениями и успехами английской торговли не было решительно никакого соответствия. Мы видели, какой ничтожной была торговля Индии еще в 1811 году, то есть вскоре после обширных приобретений лорда Уэльзли. С другой стороны, она сделала большой скачок около 1830 года, а между тем это был один из мирных промежутков английского завоевания. Около времени мятежа присоединение территорий почти прекратилось, и, несмотря на это, четверть века, лишенная всяких завоеваний, была периодом самого быстрого роста торговли.
Таким образом, оказывается, что часто делаемое и внушенное поверхностным обзором истории утверждение, что индийская империя есть продукт неустанной погони за торговлей, столь же неосновательно, как и другое распространенное утверждение, что эта империя есть результат духа военной агрессивности.
Первый шаг к владычеству Англии был явно сделан в целях охранить свои фактории. Мадрасское президентство возникло из усилий защитить от французов форты Сент-Джордж[139] и Сент-Дэвид,[140] что было совершенно необходимо. Бенгальское президентство выросло точно так же из явной необходимости оборонять форт Уильям и наказать мусульманского наваба Бенгалии, Сураджа-уд-Даула, за его жестокость, когда он задушил англичан в так называемой черной яме.[141]
До сих пор причина событий ясна. Но далее, в следующий период британской Индии, который может быть назван революционным и хищническим, англичанами, несомненно, руководила исключительно жажда грабежа. Жестокости Уоррена Гестингса в Бенаресе, Ауде и Рогилькунде были, по существу, денежными спекуляциями. Если бы позднейшая история британской Индии была таковой же, то можно было бы справедливо сравнить ее с испанской империей в Испаниоле и Перу; тогда мы могли бы смело сказать, что она явилась результатом отчаянной погони за наживой.
Но с прибытием лорда Корнваллиса в 1785 году произошла перемена. Отчасти примером своего благородства, отчасти разумной реформой, которая, между прочим, повысила жалованье служащих Компании и тем уничтожила предлог к злоупотреблениям, он успел очистить службу от хищений.
С того времени служба сделалась безупречной. Если главной причиной завоеваний мы выставляем наживу, то должны будем ожидать, что одним из следствий реформ лорда Корнваллиса будет прекращение агрессивных действий Компании, ибо после нее не только агенты Компании должны были заботиться о сохранении своего доброго имени, но и Компания, как таковая, утратила возможность пускаться в чисто завоевательные предприятия; согласно двойному правлению, введенному Питтом в 1784 году, английское министерство должно было бы делаться участником всех ее предприятий. Можно, пожалуй, считать английское министерство способным на преступные честолюбивые деяния. Но едва ли можно допустить, что оно способно из-за корысти потворствовать алчным преступлениям торговой компании.
Дело в том, что со времени индийского билля Питта Компания лишилась верховного управления делами Индии, и, следовательно, всякое начинание, предпринятое ради торговых целей, оказывалось под управлением людей, не участвовавших в торговле. С этого времени два английских государственных мужа – президент контрольного бюро (President of the Board of Control) и генерал-губернатор делили между собою труд решения главных вопросов по делам Индии, и до тех пор, пока существовала Компания, первенствующее место принадлежало скорее генерал-губернатору, чем президенту контрольного бюро. И между тем оказывается, что именно в этот период при системе, в которой торговый дух отнюдь не преобладал, делаются главные завоевания.
