Александр Корнейко - Когда погиб Милован
— Что же, вариант отличный. Правда, рассчитан он на один раз.
— Но вы не учли, господин штандартенфюрер, что у нас граница со Швейцарией не только в Базеле. Этот вариант можно использовать на всех контрольно-пропускных пунктах.
— Эльза, ты молодчина! — похвалил Штольц. — Кстати, меня вызывали сегодня в рейхсканцелярию. Там у меня состоялся разговор с Кальтенбруннером. Говорили мы и о тебе, Эльза. Господин группенфюрер доволен твоей работой. Кроме того, он сообщил, что мы переходим в прямое подчинение Вальтеру Шелленбергу. Приказано всему личному составу сменить форму одежды вермахта на форму одежды СС. Соответственно изменить воинские звания. Мне присвоено звание оберфюрера СС, это — старший полковник.
Штольц замолчал, перекладывая бумаги на своем столе. Спустя несколько минут спросил:
— Что ты собираешься предпринять для переправки Гартмана в Швейцарию?
— У меня все готово.
— Хорошо. Тогда ты свободна. Точную дату операции я сообщу через несколько дней.
XX
Прошло три дня. В скромном костюме серого цвета, строгая и подтянутая, Эльза стояла у магазина готового платья и внимательно осматривала в витринное стекло расположенную на противоположной стороне улицы парикмахерскую «Драгун» и примыкающие к ней дома. Все было спокойно, ничего подозрительного она не заметила.
Миллер шла к Отто Шальцу, чтобы выяснить, нет ли для нее информации или шифровки от Фрица.
Людей в парикмахерской было немного. Один из мастеров, увидев вошедшую женщину, воскликнул:
— Господин Шальц, к вам клиент.
Из другой комнаты показался Отто.
— Добрый день, фрау, — приветствовал он Миллер. — Голову мыть будем?
— Обязательно.
— Тогда пройдем в соседнюю комнату.
Плотно закрыв за собой дверь, мастер усадил Эльзу в кресло у мойки и спросил:
— Вы вчера не встречались с Фрицем?
— Нет.
— Сегодня он будет ждать вас в обычное время на прежнем месте.
— На словах он ничего не передавал? — поинтересовалась Миллер.
— Нет.
— Спасибо. А теперь сделайте мне прическу попроще, пожалуйста.
— Хорошо. Вы похудели, фрау. Наверное, много работаете?
— Мы все сейчас много работаем. Скоро наступит конец фашизму.
— Ах, если бы дожить до того дня, — вздохнул Шальц. — Какой будет Германия?
— Какой вы ее сделаете, — ответила Эльза. — Те, кто боролся за нее.
— Значит, и вы?
— Я — совсем другое дело. Я женщина, Шальц.
— Женщины тоже будут принимать участие в устройстве государственных дел.
— Дай Бог мне устроить свои дела, — теперь вздохнула она.
Вымыв Эльзе голову, Шальц насухо вытер волосы и пригласил в зал. Причесал он быстро. Миллер, поблагодарив за работу, расплатилась с ним и вышла из парикмахерской.
До встречи с Фрицем в кафе «Берта» оставалось еще несколько часов. В пансион идти не хотелось, и она пошла в кино. После сеанса погуляла по городу.
Взглянув на часы, про себя отметила, что ей уже пора на встречу с Фрицем.
Он сидел за столиком и читал газету.
— Простите, у вас не занято? — спросила Миллер, подсаживаясь к нему.
— Нет, — ответил связник, не поднимая глаз.
— Привет, — шепнула Эльза.
— Привет. Почему не были вчера?
— Не смогла. Допоздна находилась в управлении СД. Что решили в Центре?
— Ваш план одобрен. Но вы уверены, что курьер согласится сделать так, как вы скажете?
— Это у него единственный шанс остаться в живых.
— На всякий случай разработан запасной вариант — похищение курьера, но лучше бы до этого не дошло.
— Все будет в порядке, — уверенно сказала Миллер.
Подошел официант, она заказала себе стакан апельсинового сока и продолжила разговор:
— Надо инсценировать похищение курьера, оставить на месте его вещи.
— Об этом не беспокойтесь. Фотографию курьера вы принесли?
— Вот, возьмите, — протянула Эльза конверт.
Фриц спрятал его в карман.
— Центр интересуется, нет ли новостей от врача?
— В шифровке — материал, касающийся этого вопроса, — кратко ответила Эльза.
— Я очень переживаю за вас, Лиза. Будьте осторожны.
Она грустно улыбнулась:
— Я уверена, что все закончится благополучно. А еще я рада, что мой труд не пойдет на пользу фашистам. Ведь эти ценности я добывала у немецких солдат и офицеров. Работала с полной отдачей, иначе нельзя было. И чтобы все это досталось немцам — ни за что!
Фриц опустил голову. Возражать Миллер было бесполезно, и он понимал это.
— Когда вы переправляете курьера? — спросил он после паузы.
— Еще точно не знаю. Предположительно — двадцатого.
— Если дата изменится, немедленно известите. Возьмите газету, здесь для вас шифровка.
— Спасибо.
Захватив газету, лежавшую на краю стола, Эльза вышла из кафе. Она решила пойти к Гартману домой и поговорить с ним. Он жил с матерью, отец умер несколько лет тому назад от туберкулеза.
Прежде всего Миллер хотела установить, есть ли за домом курьера слежка. На улице, где проживал Гартман, она не спеша прошлась взад и вперед. Агента СД заметила тотчас. Он стоял под деревом и курил. Видела она его впервые, значит, он из числа агентов, в функции которых входит слежка за сотрудниками СД. Эти люди никогда не приходили в управление, а встречались с начальством на конспиративных квартирах.
Агент был один. Следовательно, Штольц поставил его больше для порядка, чем для слежки. Эльза вынула зеркало, подкрасила губы и подошла к агенту.
— Привет, милый, — развязно произнесла она.
— Проваливай отсюда, — грубо промычал в ответ тот.
— Зачем так невежливо, мальчик мой?
— Уходи отсюда по-хорошему.
— Я дорого с тебя не возьму, — игриво повела плечами Миллер.
— Где ты живешь?
— Рядом, — Эльза указала на дом, в котором жил Гартман.
— Хорошо, ступай домой и жди меня, я скоро приду. Как твоя фамилия?
— Зачем тебе? В какой подъезд я зайду, ты сам увидишь, а квартира шестьдесят вторая.
— Хорошо. — Он явно желал отцепиться от назойливой барышни.
Загадочно улыбаясь, Эльза удалилась. Поднявшись на третий этаж, она позвонила в квартиру Гартмана.
Он сам открыл дверь и, ошеломленный, застыл на пороге.
— Фрау…
— Тс-с… — приложила палец к губам Эльза, давая понять, что лишние разговоры на лестничной клетке ни к чему.
Гартман молча кивнул головой и отступил в сторону.
Эльза прошла вперед, осмотрелась. Комната была обставлена небогато, но со вкусом. Очевидно, у родителей Гартмана доходы были скромные и все, что находилось в квартире, приобреталось на протяжении долгих лет.
Миллер села на предложенный Гартманом стул.
— Как отдыхаете? К операции готовитесь? — спросила Миллер.
— Штольц предупредил, что весь инструктаж я получу от вас. Ведь вы готовите мне переход границы?
— Да.
— Я рад, что именно вы этим занимаетесь. После истории с Герфтом я никому больше не доверяю.
— Что случилось?
— Он застрелил нашего шофера, да еще и отругал меня за то, что я предъявил ему претензии.
— Но я же предупреждала вас об этом. Вас так глубоко это тронуло? На фронте каждый день гибнут тысячи солдат.
— Это на фронте, — тихо сказал Гартман. — Неужели нельзя было найти другой выход, чтобы не убивать шофера?
— Я не знаю. Герфт намного опытнее и меня и вас. И потом — необходимо было соблюдать полную секретность.
— Мне жаль шофера, — угрюмо твердил Гартман.
— Каждый из нас может оказаться на его месте, — медленно, по слогам, произнесла Миллер.
Гартман вздрогнул:
— И я тоже?
— Да. То, что будете делать вы, должно остаться тайной для всех.
— Значит, после операции меня ликвидируют?
Эльза не проронила ни слова.
— Почему вы не отвечаете на мой вопрос? — почти истерически воскликнул курьер.
— Мне неприятно говорить на эту тему.
Он все понял. И, словно сломавшись, уныло поинтересовался:
— У меня есть хотя бы один шанс из тысячи?
— Нет, — откровенно призналась Миллер.
— Вы так спокойно говорите об этом Вы, мой любимый командир, за которого я согласен отдать жизнь в любой момент…
Эльза перебила его:
— Почему вы решили, что я спокойна? Я просто умею скрывать свои чувства. А вы будьте мужественны.
— Я завтра же откажусь от участия в этой операции.
— Вам это не поможет.
— Значит, убегу.
— Глупо и бесполезно. За вами следят. Посмотрите в окно.
Гартман посмотрел на улицу сквозь щелку в шторах.
— Видите под деревом человека? Он следит за вашими окнами. Теперь вы верите мне?
Что-то болезненное появилось в глазах Гартмана, он словно не слышал вопроса Миллер. Тяжело опустившись на стул, проговорил:
