Джон Кроссан - Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги

И освятите пятидесятый год и объявите свободу на земле всем жителям ее: да будет это у вас юбилей; и возвратитесь каждый во владение свое, и каждый возвратитесь в свое племя… В юбилейный год возвратитесь каждый во владение свое.

Более того, покупатель отчужденной земельной собственности становился владельцем не земли как таковой, но лишь ее плодов – до ближайшего Юбилея. Для покупателя есть следующая заповедь: «Если много остается лет, умножь цену; а если мало лет остается, уменьши цену, ибо известное число лет жатв он продает тебе» (Лев 25:16).

Любопытно, кстати, что Юбилейный год отсчитывался от Дня Искупления (Лев 25:9). Словно сама необходимость в Юбилейном годе указывала на некий грех, нуждающийся в прощении… Как бы то ни было, учение понятно: землю можно продать не навсегда, а только временно. Но как это замечательное дистрибутивное правосудие работало на практике? Возьмем один случай пренебрежения им: случай вопиющий, но, возможно, показательный в плане того, что было и много менее крайних инцидентов.

Ахав, царь Северного (Израильского) царства, сделал следующее предложение Навуфею: «Отдай мне свой виноградник; из него будет у меня овощной сад, ибо он близко к моему дому; а вместо него я дам тебе виноградник лучше этого, или, если угодно тебе, дам тебе серебра, сколько он стоит» (3 Цар 21:2). Звучит по-честному. С простолюдином царь мог бы поступить и иначе: «Этот участок мне нужен. Есть возражения?»

Однако Навуфей знает Тору и отвечает: «Сохрани меня Господь, чтоб я отдал тебе наследство отцов моих!» (3 Цар 21:3). Затем жена Ахава устраивает казнь Навуфея по сфабрикованному обвинению, а виноградник отдает мужу (3 Цар 21:4-16). И между прочим, нет необходимости демонизировать царицу Иезавель: это ханаанейская княжна, которая верит в экономическую теологию открытого рынка и свободной торговли. Она решила, что Навуфей ни с того ни с сего оскорбил ее супруга, и отреагировала соответственно (3 Цар 21:15).

Повторюсь: случай с виноградником Навуфея – крайний случай, а не обычный порядок вещей. Однако мы знаем, что чужая земля приобреталась в постоянное пользование если не через покупку, то, к примеру, через отказ в выкупе вследствие просрочки. Неслучайно же Исайя сетует: «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места, как будто вы одни поселены на земле» (Ис 5:8).

Более того, ученые нередко спрашивали: если Юбилейный год соблюдался исправно, почему более поздние тексты о нем практически не упоминают? А если он не соблюдался (что весьма вероятно), то сердцевина Священнической традиции (к которой принадлежит Книга Левит) превращается из закона в благое пожелание.

Как бы то ни было, стоит на секунду задуматься о динамике «да» и «нет», принятия и отвержения в этой попытке сохранить дистрибутивное правосудие, когда Бог – Хозяин земли. С одной стороны, есть радикальный идеал, установленный свыше (Лев 25:23). Я называю его радикальностью Бога. С другой стороны, есть стандартные схемы насилия, которыми оперирует общество (Ис 5:8). Я называю их нормальным ходом цивилизации.

Не будем забывать об этой противоречивой динамике, переходя от Ветхого Завета к Новому и от одного конца христианской Библии к другому. Отсюда я взял свой второй пример.

Из двадцати семи текстов Нового Завета тринадцать приписываются апостолу Павлу. Однако ученые делят эти тринадцать посланий на три группы.

• Семь посланий, которые точно написаны Павлом: Первое послание Фессалоникийцам, Послание Галатам, Первое и Второе послания Коринфянам, послания Филиппийцам, Филимону, Римлянам.

• Три послания, которые, возможно, написаны не Павлом: 2 Фессалоникийцам, Колоссянам, Ефесянам.

• Три послания, которые точно написаны не Павлом: 1 и 2 Тимофею, Титу.

(Курсивом выделены слова, которые отражают широкий научный консенсус. Это не догматические постулаты и не доктринальные принципы.)

А сейчас возьмем пример из первых двух групп посланий, особенно из посланий к Филимону и Колоссянам. Посмотрим, что происходит на «Павловой» траектории в отношении к рабству.

Начнем с Послания к Филимону. Реальный исторический Павел написал Филимону письмо в начале 50-х годов н. э. (видимо, из эфесской тюрьмы). Он был скован цепью, но христианам разрешалось оказывать ему помощь и поддержку. Павлово краткое письмо (всего одна глава) было связано с очень конкретной ситуацией и не являлось философским сочинением о рабстве.

У Филимона был раб по имени Онисим (его имя по-гречески означает «полезный»). У Онисима возникла некая проблема в отношениях с хозяином, и он бежал к Павлу просить о заступничестве. (Бегство к другу (amicus) хозяина при таких обстоятельствах разрешалось римским правом.) Но пока они были вместе, Павел обратил Онисима в христианство: «Прошу тебя (Филимона. – Д.К.) о сыне моем Онисиме, которого родил я в узах моих…» (стих 10).

Однако Павел не просит Филимона лишь простить раба. Он просит, чтобы Филимон освободил Онисима. Онисима должно принять «не как уже раба, но выше раба, брата возлюбленного, особенно мне, а тем больше тебе, и по плоти и в Господе» (стих 16). Более того, манумиссия (освобождение раба на волю) есть христианский долг Филимона: Павел имеет «великое во Христе дерзновение приказывать» Филимону и надеется на его «послушание» (стихи 8, 21). Но как в рамках рабовладельческой экономики Римской империи может Павел выдвигать Филимону столь удивительное требование, да еще и требовать его исполнения?

С точки зрения Павла, Христос погиб отруки Рима, но жив с Богом. Через крещение – оно мыслится не только как омовение, но и как метафора погребения (см. главу 13) – христиане умерли для Рима, чтобы жить для Бога: «Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть… мы соединены с Ним подобием смерти Его» (Рим 6:3–5)

Эти слова обращены к живым христианам. Получается, что в крещении они умерли для Рима и живы для Бога. Умерли для основных римских ценностей (победа и иерархия) и вытекающих из них ценностей (патриархальность и рабство). Вспомним, что именно эта римская идея превосходства свободного человека над рабом, которая в обществе считалась самоочевидной, напрямую отрицается «крещением во Христа» и в Гал 3:28 («нет раба, ни свободного»), и в 1 Кор 12:13 («рабы или свободные»).

Павел прямым текстом заявляет, что христианский домовладелец не должен иметь раба-христианина: люди не могут одновременно быть равными и неравными во Христе. Христианское крещение говорит «нет» великой римской иерархии, когда раб ставился ниже свободного человека. Но как эта дивная теория работала на практике? Что случилось с дерзновенной мечтой исторического Павла в посланиях, написанных от его имени, но после его смерти?

Переходим к Посланию к Колоссянам. С одной стороны, оно обращается и к рабам, и к хозяевам: обязанности лежат не только на первых, но и на последних, причем такие, которые могли бы прийтись не по душе римскому домовладельцу. С другой стороны, Послание принимает по умолчанию, что христианин может иметь рабом христианина:

Рабы, во всем повинуйтесь господам вашим по плоти, не в глазах только служа им, как человекоугодники, но в простоте сердца, боясь Бога. И все, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков, зная, что в воздаяние от Господа получите наследие, ибо вы служите Господу Христу. А кто неправо поступит, тот получит по своей неправде, у Него нет лицеприятия. Господа, оказывайте рабам должное и справедливое, зная, что и вы имеете Господа на небесах.

Получается следующее. Постпаулинистская, псевдопау-линистская и особенно антипаулинистская концепция идет вразрез с учением исторического Павла. И делается это от имени самого Павла. Иными словами, его учение о радикальности Бога уступает место обычному ходу римской цивилизации.

Об этих двух примерах мы еще поговорим далее, а пока подведем некоторые итоги. И в Ветхом Завете, и в Новом Завете, и в Торе, и в Павловых посланиях, налицо один и тот же ритм: утверждение и отрицание. Сначала выдвигается учение о радикальности Бога. Затем оно адаптируется и приспосабливается к обычному ходу цивилизации. В итоге все остается на своих местах. А ведь в первом случае мы имеем дело со словами Божьими, а во втором – со словами самого апостола Павла…

Конечно, мы ограничились лишь двумя традициями: Священнической (в Ветхом Завете) и Павловой (в Новом Завете). Однако эти традиции занимают не последнее место в Библии. Их объединяет динамика «да» и «нет», утверждения и ниспровержения, заявления и отрицания, создания и отмены. Далее мы более ясно увидим, как она работает.