Джон Кампфнер - Богачи. Фараоны, магнаты, шейхи, олигархи
Компания превратилась в глобальный конгломерат. Она одновременно выступала производителем, потребителем, посредником, перевозчиком и продавцом. В 1625 году в ней работало порядка пятнадцати тысяч человек — а в те времена и несколько сотен было уже много. Голландцы работали на верфях и в офисах компании в Нидерландах. Солдат вербовали в основном в Германии и Франции; обычно это были обедневшие люди, бежавшие из опустошенной войной Священной Римской империи. Некоторые эмигрировали навсегда, многие погибали на борту кораблей или в военных кампаниях. Более полумиллиона человек, отплывших на восток из голландских портов, так и не вернулись[362]. Но подобных возможностей не было больше нигде, поэтому риск того стоил. Ост-Индская компания также нашла себе долгосрочный источник трудовых ресурсов: к 1700 году порядка одной шестой ее рабочей силы составляли рожденные в Азии дети сотрудников. Голландцам нельзя было привозить своих местных жен на родину, поэтому некоторые решали поселиться на Востоке[363].
Обычные матросы получали плату, сопоставимую с жалованием рядового солдата. Главным козырем была возможность постоянной работы на три года, тогда как на родине занятость часто бывала сезонной. Из-за высокой смертности во время долгих путешествий у выживших улучшались карьерные перспективы: офицерам низшего ранга часто искали замену. Те, кто поступал на службу повторно, получали более ответственные посты. Однако азиаты и закрепощенные работники таких перспектив не имели. Их просто перевозили с плантации на плантацию, заставляя покупать припасы у компании. В каком-то смысле это было просто рабство, в каком-то — предтеча «корпоративных городов» начала XX века в Америке, где селились шахтеры и сталевары.
С каждым путешествием борьба за экономическое и военное превосходство становилась все более ожесточенной. Вооруженные экспедиционные партии прибывали на стратегически важные базы, поднимали там флаги и объявляли территорию своей. Постепенно вскипали конфликты с местным населением и между разными партиями европейцев. Часто эти конфликты, особенно между англичанами и голландцами, перерастали в открытые военные действия.
Одним из первых шагов Куна в должности генерал-губернатора стал поиск новой штаб-квартиры для компании; он считал, что Бантам находится слишком далеко от главных центров производства пряностей. В 1619 году его силы атаковали поселение Джакарта, находившееся в сорока милях к северу (ныне там располагается столица Индонезии Джакарта), подожгли его и изгнали обитателей. Такие насильственные выселения стали обычной практикой. Голландцы заново отстроили город и объявили его столицей Голландской Ост-Индской компании. Кун хотел переименовать город в «Новый Хорн» — по месту его рождения, но «Господа» не позволили[364]. Они выбрали имя Батавия — так римляне когда-то называли Голландию, — чтобы пробудить в колонистах национальные чувства.
Это было лишь одно из множества столкновений Куна с начальством на родине. Он хотел построить образцовый город — образцовую штаб-квартиру для образцовой компании. Это должна была быть копия голландского города с его церквями, ратушей и традиционными деревянными домами с остроконечными крышами. В письмах «Господам» он раз за разом повторял, что голландские интересы в Ост-Индии будут лучше защищаться, если произойдет массовая эмиграция из Голландии. Но управляющие компанией не стали поддерживать его грандиозные национальные амбиции[365]. В действительности обстановка на Яве была вовсе не благоприятной. Батавия стала известна как «кладбище европейцев». Близлежащие болота порождали полчища москитов. Многие европейцы гибли в этих местах; некоторые из выживших возмущенно требовали возвращения на родину. Но другие держались, готовые терпеть что угодно ради прибыли.
В течение двух сроков работы генерал-губернатором отношения Куна с Семнадцатью господами были явно натянутыми. Отчасти это объяснялось классовой неприязнью: Кун происходил из скромной купеческой семьи, в отличие от отцов города, что руководили компанией[366]. У него также не было опыта в городской политической жизни — он отправился за границу совсем молодым человеком. Из переписки Куна с «Господами» ясно, что его постоянно раздражали эти люди, уютно устроившиеся у себя дома и, по его мнению, не понимавшие опасностей и возможностей Азии.
Кун презирал тех, кто пытался встать на пути его амбиций. Еще в молодости он возненавидел англичан. Англо-голландское соперничество за контроль над Островами пряностей было весьма напряженным, но Кун воспринимал его не как здоровую конкуренцию, а как личную вражду. В 1609 году, в начале своей карьеры, он столкнулся с двуличностью англичан (по крайней мере, так это воспринимали голландцы). Обитатели островов Банда, небольшого вулканического архипелага, разрешили английскому капитану открыть фабрику на острове Нейра; это было нарушением условий контракта с голландцами, по которому последним гарантировалась монополия. Неизвестно, то ли жители острова не понимали сути контрактов, то ли англичане уговорили или угрозами заставили их эти контракты нарушить[367]. Ост-Индская компания отправила небольшой военный флот, чтобы восстановить голландскую власть на островах, но флот выпроводили вон, а тела солдат побросали в море. Кун прибыл в составе спасательной экспедиции, но было поздно. Это произвело на него неизгладимое впечатление[368].
В следующие десять лет и позднее он снова и снова просил у директоров компании более серьезной финансовой и военной поддержки, чтобы выступить против англичан. Это привело к конфликту с голландскими властями, Генеральными штатами, которые предпочитали союз с Англией против испанцев[369]. Кун же считал Испанию, традиционного военного противника голландцев, меньшей угрозой, чем Англию — их нового торгового конкурента. После унижения в Нейре он вдобавок был оскорблен английским капитаном Джоном Джурденом; случилось это на соседнем острове Амбон в 1613 году. Кун потребовал от англичанина предъявить документ, подтверждающий его офицерское звание, на что вспыльчивый Джурден возразил: «Его длинная борода не будет учить меня, что подобает моему званию»[370]. Эта очевидная насмешка — Кун носил закрученные кверху усы, а не бороду — не была забыта. Шесть лет спустя Джурден участвовал в схватке с голландскими кораблями и во время попытки капитулировать был убит выстрелом в грудь. Неизвестно, отдавал ли Кун приказ об убийстве, но он щедро вознаградил золотом капитана голландской экспедиции и моряка, сделавшего смертельный выстрел[371].
К 1619 году оба правительства были уже весьма обеспокоены этими столкновениями, в результате чего король Яков I и Генеральные штаты заключили перемирие — Договор об обороне. Они поделили рынок пряностей в заранее оговоренной пропорции два к одному (в зависимости от того, чья компания занимала тот или иной остров в то или иное время). На местах были созданы советы по контролю за торговцами обеих компаний, обязанными базироваться в определенных торговых постах. Новости о перемирии дошли до Куна только через девять месяцев, и он осудил эту договоренность, возмущаясь, что его заставляют «принять в объятия змею»[372]. Придя в бешенство от того, что договор гарантировал англичанам большую долю в торговле пряностями, чем они смогли заполучить самостоятельно, он написал своим директорам:
Они [англичане] должны испытывать перед вами благодарность, ибо они, как и должно было, убрались из Индии, но теперь ваши господа вернули их туда… И непонятно мне, как англичане могут иметь одну третью долю в мускатном орехе и гвоздике. Они не вправе притязать ни на одну песчинку на Молуккских островах, на Амбоне или Банда[373].
С каждым годом, проведенным в Ост-Индии, Кун становился все более воинственным. Однажды он написал управляющим: «Если вы, господа, желаете свершить великое и благородное дело во имя Господа и ради процветания нашей страны, так избавьте же нас от англичан»[374]. Одна из его тактик по изведению врагов состояла в том, чтобы забросать их юридическими претензиями. Всякий раз, когда англичане требовали своей доли, голландцы в ответ представляли им счета за оборону их крепостей и водных территорий на Яве и Островах пряностей. Учитывался каждый гульден, потраченный на гарнизоны, одежду, пищу для солдат, матросов и прочих работников Ост-Индской компании, а также на все остальное, от пороха до тканей, которыми торговали по бартеру[375].
Конечной целью Куна было полное изгнание англичан из региона. Самым надежным решением представлялось силовое. В 1621 году Кун организовал нападение на острова Банда, чтобы преподать местным жителям урок за нарушение контрактов и торговлю с англичанами. Местные вожди на гористом острове Лонтар — их называли «орангкайя», «богатые люди» — были вынуждены подписать с голландцами договор на эксклюзивное производство пряностей в объемах просто невозможных. И когда жители острова не смогли выполнить условия договора, их заморили голодом, запытали и изрубили мечами — причем порой и то, и другое, и третье. Тела же попросту разбросали по острову. По свидетельствам, из пятнадцати тысяч жителей острова выжило лишь около тысячи. Некоторые голландские историки оспаривали эту оценку, считая, что многие островитяне погибли от болезней. Так или иначе, восемьсот выживших насильственно перевезли в Батавию, а их место заняли рабы, захваченные на других островах. Кун нанял японских наемников для убийства сорока четырех местных вождей; их тела насадили на бамбуковые пики. Эти зверства до сих пор не забыты на Лонтаре, и каждый год проводится поминовение жертв[376].
