Матвей Гречко - Русская история в легендах и мифах
Александр Дмитриевич Ланской, сын бедного смоленского помещика. В 1772 году начал службу солдатом в Измайловском полку, а через несколько лет был пожалован в кавалергарды. В 1779 году императрица Екатерина II обратила на него внимание, и Потемкин представил его ей. Юноша получил 100 рублей на гардероб и переехал во дворец. Вскоре он был пожалован в действительные камергеры, затем – в генерал-адъютанты, произведен в генерал-поручики. Несмотря на все эти милости, он не вмешивался в государственные дела и интриги, вызывая умиление даже у канцлера Безбородко. «Сущий ангел», – так отзывался о нем этот человек. Умный и любознательный Ланской много читал, увлекался науками и коллекционированием, на что Екатерина не жалела средств.
Она могла увлекаться и другими молодыми людьми: Ермоловым, Мордвиновым, но Ланской продолжал находиться при ней. Он отличался такой преданностью императрице, какой она, по собственному признанию, «в жизни не встречала».
Увы, этот роман окончился печально: желая удовлетворить свою госпожу, юноша стал злоупотреблять афродизиаками, которые совершенно подорвали его здоровье. Случайное падение с лошади вызвало горячку и в возрасте 26 лет он умер.
Перед смертью он передал обратно в казну все свое недвижимое имущество, а остальное предоставил в распоряжение императрицы, которая разделила наследство между его матерью, братом и сестрами.
Екатерина родила от Ланского дочь – Екатерину Александровну Алексееву, которую потом выдала замуж за генерала Свиньина.
Александр Петрович Ермолов – красивый блондин, адъютант Потемкина, затем флигель-адъютант императрицы. О нем мало что известно, кроме того, что был он крайне неумен и скучен. При расставании он получил 100 тысяч рублей и был выслал из Петербурга, как все временные фавориты. Известно, что после он женился и жил обычной жизнью провинциального помещика, отличаясь от прочих разве сто любовью к путешествиям за границу. Сохранилась его усадьба в селе Красное Рязанской области.
Дмитриев-Мамонов Александр Матвеевич – креатура Потемкина и его адъютант.
Григорию Александровичу и Екатерине он показался скромным, приятным и нечестолюбивым человеком, а вот другие писали о его заносчивости и корыстолюбии.
Екатерина считала его очень способным и даже привлекла к литературной деятельности: под ее руководством Мамонов написал несколько пьес на французском языке. Постепенно стал играть заметную роль при дворе, участвовал в беседах императрицы с разными сановниками, присутствовал при ее свиданиях с императором Иосифом II и польским королем Станиславом Понятовским.
Он был единственным из фаворитов, сумевшим сохранить хорошие отношения с наследником престола, будущим императором Павлом I.
Этот роман окончился внезапно: сплетники донесли императрице о том, что Мамонов ей изменяет с фрейлиной, госпожой Щербатовой. 20 июня 1789 года в «Дневнике» статс-секретаря Храповицкого записано следующее: «…перед вечерним выходом сама ее величество изволила обручить графа A. M. Мамонова с княжной Щербатовой; они, стоя на коленях, просили прощения и прощены». Екатерина II, подарив Дмитриеву-Мамонову на свадьбу 100 тыс. руб. и свыше 2200 душ крестьян, удалила его от двора.
Дмитриев-Мамонов был вынужден уехать в Москву, где сильно скучал. Жену свою он не любил. По замечанию Головкина, «он был ни тем, ни сем, и ни чем-либо вообще; у него было лишь одно развлечение – изводить свою жену, которую он без конца обвинял в том, что она является виновницей его полного ничтожества». Супруга родила ему сына, но в такой обстановке мальчик вырос не вполне нормальным психически. Имение, где тосковал отставной фаворит сохранилось – это т. н. «Мамонова дача» на Ленинском проспекте.
Платон Александрович Зубов – родился в старинной дворянской семье. Образования не получил, но хорошо говорил по-французски. В 1789 году начал службу поручиком Конной гвардии.
Платон Зубов. Иоганн Лампи. 1792 г.
Этот глупый, невежественный, тщеславный, но очень красивый молодой человек стал последней любовью Екатерины II. Он постоянно вмешивался в дела, причиняя один лишь вред. Хамил Суворову, Воронцову и Безбородко. Обладал множеством титулов и званий: был светлейшим князем, генерал-фельдцейхмейстером, генеральным директором над фортификациями, главнокомандующим Черноморским и Азовским флотами, генерал-губернатором Новороссии, почетным любителем Академии художеств и др. Сочинял химерические проекты, вроде плана покорения Персии, который был принят влюбленной стареющей Екатериной к исполнению.
После смерти в 1796 году Екатерины II Зубов моментально потерял всякое значение. В 1801-м был участником убийства Павла I. При Александре I жил в одном из своих имений, был очень богат и отличался крайней жестокостью по отношению к крепостным, за что даже получил от императора выговор.
В список не вошли некоторые мимолетные увлечения императрицы, те фавориты, о которых порой неизвестно ничего, кроме фамилий: Страхиев, Станов, Ранцов, Левашев, Мордвинов, Милорадович, Миклашевский, Высоцкий… – всего ретивые историки насчитали более двадцати фаворитов.
Императрица Екатерина II строго преследовала так называемые азартные игры (как будто не все картежные игры более или менее азартны?). Дошло до сведения ее, что один из приближенных ко двору, а именно Левашев, ведет сильную азартную игру. Однажды говорит она ему с выражением неудовольствия: «А вы все-таки продолжаете играть!» – «Виноват, Ваше Величество: играю иногда и в коммерческие игры». Ловкий и двусмысленный ответ обезоружил гнев императрицы.
«Конец ее царствования был отвратителен…»Екатерина любила нравиться. Неважно, какой она была, важно, какой она казалась. «Говорить и делать – разное», – написала она однажды по поводу знаменитой книги Макиавелли.
В России распространялись идеи Просвещения, действовали вольные типографии, театры, учебные заведения, разнообразные кружки и общества… И Екатерина радовалась, считая все это благом для страны.
Все изменилось после Французской революции и последовавшего за ней террора и казни Людовика XVI и его семьи. Увидев, сколько страшное, чудовищное воплощение могут обрести любимые ею мысли французских просветителей, Екатерина словно очнулась от сна. С этого момента она резко изменила свои взгляды и перестала либеральничать. Приказала выслать из России всех французов, заподозренных в симпатии к революции, а всем русским, пребывающим во Франции, – вернуться на Родину.
В 1794 году в письме Гримму Екатерина с горечью напишет: «Я вчера вспомнила, что вы мне говорили не раз: этот век есть век приготовлений. Я прибавлю, что приготовления эти состояли в том, чтобы приготовить грязь и грязных людей разного рода, которые производят, производили и будут производить бесконечные несчастья и бесчисленное множество несчастных». «Я ошиблась, – признается Екатерина, – закроем наши высокоумные книги и примемся за букварь».
Есть веские доказательства того, что Екатерина имела все основания беспокоиться за свою жизнь и за общественный порядок в России. Так, полиция получила донесение от шпионов, что французский агент Бассевиль получить задание убить императрицу. Обнаружить Бассевиля полиции не удалось. А. М. Тургенев писал, что «не только в высших кругах общества, но и даже в народе была тогда молва, что якобинцы и франкмасоны соединясь, умыслили отравить государыню ядом». Говорили о существовании заговора, «управляемого якобинцами из Парижа».
Существует легенда, что русские масоны, идейно связанные с якобинцами, планировали убийство императрицы и желали возвести на престол ее сына Павла, который сам был масоном.
Исполнение замысла было возложено на архитектора Баженова, а орудием убийства должен был стать дворец в Царицыне. Ловушка была устроена в спальне. Легенда даже передает ее конструкцию: под огромной кроватью императрицы находилась вторая такая же, соединенная с первой поворачивающейся осью. Верхняя кровать была тяжелее, но устойчивость конструкции придавал не слишком прочный штырь, фиксирующий верхнюю кровать на месте. Когда довольно грузная государыня легла бы почивать, то в первые часы никто бы ничего не заметил. Но от ее движений штырь должен был непременно сломаться, а двойная кровать – перевернуться на 180 градусов, так что более тяжелая ее половина оказалась бы внизу, теперь сама надежно фиксируя устройство. А императрица провалилась бы в каменный мешок, где если бы не погибла сразу от удара, то скончалась бы через несколько дней от голода и жажды.
Легенда говорит, что все было выполнено Баженовым в точности. Толстые плиты, из которых было сделано смертоносное ложе, глушили любые звуки. Но архитектор не смог стать убийцей и сам признался во всем Екатерине. За свою честность он поплатился отставкой и ссылкой. Участь остальных заговорщиков была тяжелее.
