Сэм Кин - Дуэль нейрохирургов. Как открывали тайны мозга и почему смерть одного короля смогла перевернуть науку
Пенфилд очнулся от этих раздумий в раздевалке, наполовину обнаженный и с одним носком на ноге и другим в руке. Он не имел представления, как долго сидел там, что-то бормоча себе под нос. Но когда он пришел в себя, то дал слово осуществить свой давний замысел: основать новый институт неврологии для подробного изучения действующего мозга.
Смерть Рут напомнила ему об этом обещании и подстегнула к действию. Институт открылся в течение десяти лет, и за следующие двадцать лет Пенфилд, вероятно, сделал больше любого другого ученого для объяснения работы мозга в реальном времени. И хотя он так и не разрешил глобальные метафизические вопросы – или же Бог уберег его от ответа, – ему удалось открыть нечто, почти такое же поразительное: фрагменты, следы, проблески того, что мы можем называть научным эквивалентом души.
* * *Большую часть летописной истории люди помещали разум – а вместе с ним и душу – не в мозг, а в сердце. К примеру, при подготовке мумий к загробной жизни жрецы Древнего Египта (43) целиком удаляли сердце и сохраняли его в ритуальном сосуде; с другой стороны, они извлекали мозг через ноздри железными крючками, пускали его на корм для животных и наполняли пустой череп опилками или смолой. (И это не было проявлением пренебрежения к государственным деятелям; они считали мозг любого человека бесполезным.)
Большинство греческих мыслителей тоже считали сердце самым возвышенным органом человеческого тела. Аристотель указывал, что сердце имеет толстые сосуды для передачи сообщений, в то время как мозг имеет тонкие, слабые «проводки». Кроме того, сердце расположено в центре человеческого тела, как подобает командующему, а мозг находится в ссылке на вершине. Сердце первым развивается у человеческого эмбриона и реагирует на эмоции, когда бьется быстрее или медленнее, в то время как мозг внешне бездействует. Следовательно, сердце является вместилищем наших высших способностей.
Между тем некоторые врачи имели другое мнение о происхождении разума. Они просто видели слишком много пациентов, которые получали ранения в голову и после этого утрачивали какую-либо высшую способность, чтобы считать это совпадением. Поэтому они настаивали на том, что мозг определяет внутреннюю сущность человека.
Несмотря на горячие дебаты за прошедшие столетия – особенно о том, есть ли в мозге специализированные области, – к началу XVII века большинство ученых помещали разум в мозг человека. Несколько смелых исследователей даже взялись за поиски анатомического Эльдорадо: вместилища души внутри мозга.
Одним из таких исследователей был шведский философ Эммануэль Сведенборг, один из самых странных персонажей на исторической сцене. Семья Сведенборга сделала состояние на горных приисках в конце XVII века, и хотя он был воспитан в благочестивой обстановке – его отец зарабатывал сочинением гимнов, а впоследствии стал епископом, – Сведенборг посвятил свою жизнь физике, астрономии и геологии.
Он был первым, кто предположил, что Солнечная система сформировалась из огромного облака космической пыли, коллапсировавшего под собственным весом. Во многом подобно Леонардо да Винчи, он рисовал в своих дневниках чертежи самолетов, подводных лодок и автоматического оружия. Современники называли его «шведским Аристотелем».
В 1730-х годах, вскоре после того как ему исполнилось сорок лет, Сведенборг занялся анатомией мозга. Но вместо того чтобы препарировать мозги, он устраивался в уютном кресле и просматривал десятки книг. Опираясь только на эти изыскания, он развивал некоторые удивительно дальновидные идеи.
Его теория о том, что мозг состоит из миллионов крошечных независимых частиц, соединенных волокнами, предвосхитила нейронную доктрину; он правильно рассудил, что мозолистое тело обеспечивает коммуникацию между правым и левым полушарием, и определил, что шишковидная железа служит «химической лабораторией». В каждом случае Сведенборг утверждал, что он лишь почерпнул некоторые очевидные выводы из исследований других людей. На самом деле он радикально преобразовал неврологию того времени, и большинство тех, на кого он ссылался, осудили бы его как безумца и/или еретика.
История неврологии могла бы сильно измениться, если бы Сведенборг продолжил эти исследования. Но в 1743 году он начал впадать в мистический транс. Лица и ангелы парили перед ним в видениях, а в ушах гремели раскаты грома; он даже чувствовал галлюцинаторные запахи и испытывал странные осязательные ощущения.
Во время таких трансов он часто падал на пол, содрогаясь всем телом, и владелец лондонской гостиницы однажды обнаружил его в шелковом ночном халате, с пеной у рта, бормочущим по-латыни о необходимости распятия для спасения евреев. Когда Сведенборг приходил в себя, то настаивал, что прикасался к Богу, и в разное время сообщал о своих разговорах с Иисусом, Аристотелем, Авраамом и обитателями пяти других планет (Уран и Нептун тогда были еще не открыты, иначе он, несомненно, повстречался бы с уранитами и нептунианцами).
Иногда его видения раскрывали ответы на научные загадки, например о том, как тела, пожираемые червями, тем не менее будут воскрешены в Судный день. Другие трансы были более обыденными, например тот раз, когда он завтракал с ангелами и обнаружил, что они ненавидят сливочное масло. В другой раз Бог отпустил дурную шутку и превратил волосы Сведенборга в змеиное гнездо, как у горгоны Медузы. По сравнению с фантасмагорическими видениями скромные научные радости не имели никаких шансов, и с 1744 года он посвятил свою жизнь летописи этих откровений.
Сведенборг умер в 1772 году, и история вынесла двоякий вердикт о его наследии. Дневники его эклектичных видений зачаровывали таких людей, как Кольридж, Блейк, Гёте и Йейтс. С другой стороны, Кант называл Сведенборга «верховным вождем всех фанатиков». Многие другие наблюдатели тоже пребывали в замешательстве. Что могло превратить одаренного и сдержанного джентльмена в человека, которого Джон Уэсли назвал «одним из самых оригинальных, ярких и эксцентричных безумцев, когда-либо бравшихся за перо»? Ответом может быть эпилепсия.
На базовом уровне эпилепсия подразумевает срабатывание нейронов, когда они не должны этого делать, и провоцирование бури электрической активности внутри мозга.
Нейроны могут срабатывать неправильным образом по многим причинам. Некоторые нейроны образуются с деформированными мембранными каналами и не могут регулировать входящий и выходящий поток ионов. В других случаях, когда поврежденными оказываются аксоны, нейроны начинают спонтанно разряжаться, как изношенные электрические провода.
Иногда эти нарушения ограничиваются на местном уровне, и только одна зона мозга испытывает так называемый частичный припадок. Но иногда припадок устраивает короткое замыкание во всем мозге и приводит к обширной или временной эпилепсии. Обширные эпилептические припадки (сейчас их называют тонико-клоническими судорогами) начинаются с одеревенения мышц и заканчиваются типичными корчами с пеной у рта; именно это мы представляем, когда думаем об эпилепсии. Временные припадки обходятся без судорог, но обычно вызывают «абсанс» – кратковременную остановку сознания, когда жертва застывает с отсутствующим видом. (Ида, жена Уильяма Маккинли, страдала от временных припадков. Во время званых обедов Маккинли иногда просто накрывал ее лицо салфеткой и поднимал шум в течение нескольких минут, чтобы отвлечь внимание на себя.)
Триггеры эпилептических припадков бывают сугубо специфическими: неприятный запах, мигающие огни, кости для игры в маджонг, кубик Рубика, духовые инструменты, паразитические черви. Хотя припадки могут поставить в неловкое положение, но не всегда ухудшают качество жизни человека, а в редких случаях люди даже получают пользу от этого. Некоторые жертвы, впервые испытавшие припадок, могут внезапно обнаружить, что они стали гораздо лучше рисовать или ценить стихи. Другие (но пока что только женщины – извините, ребята) испытывают оргазм во время припадков. Помимо специфических триггеров, припадки чаще всего происходят во время стресса или психологического смятения. Вероятно, лучшим примером в этом отношении является Федор Достоевский.
Биографы расходятся во мнениях относительно того, испытывал ли Достоевский припадки в молодости, но сам он говорил, что эпилепсия проявилась только после того, как его едва не казнили в Сибири.
Достоевского с несколькими другими радикалами арестовали в апреле 1849 года по обвинению в заговоре с целью свержения царя Николая I. В декабре солдаты вывели заключенных на заснеженную площадь с тремя виселицами. До этого момента товарищи по несчастью считали, что их на какое-то время отправят на каменоломню. Потом прибыл священник вместе с расстрельной командой, и помощники раздали заключенным белые робы, чтобы они переоделись в погребальные саваны. Достоевский впал в отчаяние, особенно когда друг указал ему на телегу, нагруженную ящиками, похожими на гробы.
