Александр Зимин - Слово о полку Игореве
В Слове вместо старого образа гудца дается изысканное сопоставление песен Бояна с полетом лебедей. Фраза «не 10 соколовь на стадо лебедей пущаще, нъ», соотносящаяся с уже упоминавшимися ранее лебедями, близка к другому тексту Задонщины. Вопрос о первичном или вторичном происхождении текста о лебедях не имеет однозначного решения (если брать его в отрыве от других). Но суровая и поэтическая простота целостного основного фрагмента Задонщины делает вероятным предположение о ее первичности.
Позднее, сравнительно со Словом о полку Игореве, происхождение Задонщины Т. Чижевская усматривает в том, что в ряде списков имя Бояна читается неверно.[Cizevska Т. A comparative Lexicon of the Igor’ Tale and the Zadonśćina//American Contributions to the Fifth International Congress of Slavists. Sofia, 1963. The Hague, 1963. P. 322–323, 326.] Но все построение Чижевской рушится, если считать Краткую редакцию Задонщины первичной. Ведь в списке К-Б совершенно правильное чтение — «Боян».[Подробнее об этом см. в главе I. Т. Чижевская находит «очень мало смысла» в эпитете «буйные» словесы (К-Б, С). Но значение этого слова (смелый, могучий) вполне подходит к контексту, в котором оно употреблено в Задонщине.]
Красочному образу «растѣкашатся мыслию по древу… по земли» (Слово) соответствует туманное «проразимся мыслию по земли» (если мы верно реконструируем текст Пространной редакции Задонщины). Впрочем, в недошедшем списке Задонщины, находившемся в руках автора Слова, мог читаться текст, более близкий к сходному в Игоревой песни.
Считая образы Слова по сравнению с Задонщиной первичными, Д. С. Лихачев пишет, что в списках Задонщины «златыми и живыми… именуются то персты, то струны: образ обессмыслен».[Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 55.] Это ошибка. Ни в одном из текстов Задонщины персты не называются живыми. Весь же текст с «живыми струнами» восходил к Слову о воскрешении Лазаря, взятому автором Пространной Задонщины из Краткой (Задонщина, фрагмент № 2).
Фрагмент № 3. Формула героизма.
Слово:
Почнемъ же, братие, повѣсть сию отъ стараго Владимера до нынѣшняго Игоря, иже истягну умь крѣпостию своею, и поостри сердца своего мужествомъ, папльнився ратнаго духа, наведе своя храбрыя плъкы на землю Половѣцькую за землю Руськую.
Задонщина:
Истезавше (Так У. И стяжав их и) ум свой крепостию и поостриша (С поостри) сердца своя мужеством, и наполнися (Так У, С. И1 наполнишася) ратнаго духа и уставиша себе храбрыа (Так У. И1 храмныа) полъкы в Русъкой земли.
Если Задонщина начинается ссылкой на Бояна, певшего согласно летописям «от Рюрика», то в Слове Боян поет про Ярослава, Мстислава и Романа Святославича, а сам автор Слова собирается начать свою повесть «отъ стараго Владимера до нынѣшняго Игоря». Правда, свое обещание он не выполнил. О Владимире в Слове дальше не говорится. Этот эпический князь, непременный герой былин киевского цикла, лишь называется в Слове, но действующим лицом в нем не является, он привлечен как необходимый элемент былинного рассказа.[Видя несоответствие упоминания Владимира дальнейшему содержанию Игоревой песни, Р. О. Якобсон вставляет в реконструкцию слова «зане же болѣзнь къняземъ о земли Русьскои» (далее «отъ стараго Владимира» и т. п.). Ссылается он при этом на Слово о погибели, где есть текст «в ты Дни болезнь крестияном от великаго Ярослава» (Бегунов Ю. К. Памятник русской литературы XIII века «Слово о погибели Русской земли». М.; Л., 1965. С. 154; Jakobson R. La Geste du prince Igor II Jakobson. Selected Writings. P. 150, 164). Конечно, это крайне субъективное дополнение текста. Достаточных оснований говорить о влиянии Игоревой песни на Слово о погибели нет. (Об этом см. ниже в главе IV.) Б. А. Рыбаков считает, что в Песни мог находиться рассказ, близкий к Слову о погибели (Рыбаков. 1) «Слово» и современники. С. 68–85; 2) Русские летописцы. С. 477–478).] К тому же Владимир в Задонщине дважды назван родоначальником русских князей («помянута прадеда своего князя великого Владимира», «Гнездо есмя великого князя Владимира»).
Еще Н. Ф. Грамматин, ссылаясь на выражение «до нынѣшняго Игоря», считал, что Слово написано при жизни главного героя Песни. Однако и Пушкин начинал «Песнь о вещем Олеге» словами «Как ныне сбирается вещий Олег», хотя жил отнюдь не в X в. Поэтому автор Игоревой песни вполне мог говорить о «теперешнем» Игоре, т. е. о том, о котором идет повествование.
Итак, начиная поход на половцев, Игорь «истягну умь крѣпостию своею». Слово «истягну» давно уже ставило исследователей в затруднительное положение. Большинство их переводило его как «препоясав» (в соответствии с церковными текстами и Ипатьевской летописью под 1289 г.: «крепостью препоясан»).[ПСРЛ. Т. 2. Стб. 924.] Но это толкование делает непонятным весь контекст Слова: ведь в нем идет речь о том, что сердце закаляется мужеством, а ум испытывается крепостью, твердостью. Глагол «препоясывается» вместо «испытывается» был бы здесь неуместен. Поэтому «истягну» Слова является не чем иным, как переработкой «истезавше» Задонщины. В определении Владимирского собора 1274 г. термин «истязать» равнозначен «испытать» («епископи же, егда хотять поставити попа или дьякона, да истяжють житье его», ср. ниже «хотящи поставлени быти да испытають их потонку»).[РИБ. 2-е изд. СПб., 1908. Т. 6. Стб. 89, 90. В Написании о грамоте (конец XV в.) встречаем выражения: «в разуме стяжают», «дав ему стяжателя разумного ум» (Клибанов А. И. «Написание о грамоте»//Вопросы истории религии и атеизма. М., 1953. Сб. 3. С. 377), ср. также замену: «истяжа мя» на «испытай мя» в переводах Псалтыри (Перетц. Слово. С. 144).]
Далее, Игорь «поостри сердца своего мужеством». Если форма «поостриша (поостри С) сердца своя мужеством» (князья Дмитрий и Владимир) в Задонщине грамматически вполне оправданна, то этого нельзя сказать о соответствующем тексте Слова. Выражение «поостри сердца своего» по меньшей мере странно (нужно было «сердце свое»). Эта неправильность произошла, очевидно, при перенесении формы «сердца» из Задонщины. Впрочем, такую же форму дает и М. Смотрицкий в своей «Грамматике» для «солнце» с распространением ее на «сердце» и др.[Смотрицкий. Грамматика. Л. 112 об.]
Нас должно насторожить и последнее выражение фрагмента «наведе своя храбрыя плъкы на землю Половъцкую» Слова: ведь это выражение, как правило, применялось к нашествию войск иноплеменников[ «Наводить Бог… иноплеменникы на землю» (НПЛ. 1238 г. С. 289) или «наводит бо Бог по-ганыя» (Там же. 1068 г. С. 186); в рассказе 1185 г.: «наведе на ня (X, П ны) Господь гнев свои» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 642–643).] или к беде вообще, насланной Богом, т. е. слово имеет отрицательный смысл.
Фрагмент № 4. Обращение Игоря к воинам.
Слово:
Тогда Игорь възрѣ на светлое солнце и видѣ отъ него тьмою вся своя воя прикрыты. И рече Игорь къ дружинѣ своей: «Братие и дружино! Луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти. А всядемъ, братие, на свои бръзыя комони, да позримъ синего Дону». Спала князю умь похоти, и жалость ему знамение заступи, искусити Дону великаго. «Хощу бо, — рече, — копие приломити конець поля Половецкаго съ вами, русици. Хощу главу свою приложити,[Возможно, слово «приложити» — описка (вместо «положити»).] а любо испиши шеломомь Дону».
Задонщина:
И рече Пересвет чернец (Так У. И1 четырех слов чет) великому князю Дмитрию Ивановичу: «Луче бы нам(Так У, С. И1 нет)посеченым (У понятым) быть, нежели (Так У, С. И1 вместо последних двух слов: пасти, а не) полоняным быти (Так У, С. И1 въспети) от поганых»…
Те бо суть сынове храбрии, родишася в ратное время, под трубами повити (Испр. по С.И1 вместо семи слов: кречати в ратном времени, ведоми полковидцы под трубами и С родишася в ратное време под трубами нечистых), под шеломами возлелияны, конец копия вскормлены (Испр. И1 нет трех слов. Скочаны коней воскормлены)…
…сами сядем на борзыя своя комони, посмотрим быстрого Дону, сопием шеломом воды (ТакС. И2, У последних трех слов нет), испытаем мечев своих…
…хотят силно главы своя положити за землю за Рускую (ТакУ, С. И1 последних четырех слов нет).
Увидев дурное «знамение» («тьмою вся своя воя прикрыты»), Игорь обращается к своей дружине с призывом, несмотря ни на что, продолжать задуманный поход. Все это вполне логично. Но вот при чем тут фраза: «Луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти», совпадающая со словами Пересвета в Пространной Задонщине, где текст более поздний, чем в Краткой (Задонщина, фрагмент № 17)? Ведь князь сам решил начать поход против половцев, и не о плене ему, казалось, надо было думать.[Черных П. Я. О выражении «за шеломянем» в «Слове о полку Игореве»//Учен. зап. Ярославск. гос. пед. ин-та. 1944. Вып. 1. С. 56.] Мало того, Игорь призвал воинов лучше погибнуть, чем попасть в плен, а потом как он сам, так и многие его воины оказались в плену. Такое несоответствие[На это обратил внимание М. И. Успенский (ИРЛИ, ф. Успенского, д. 38). Видя отмеченное выше несоответствие, Б. А. Рыбаков считает, что фраза о плене имела в виду ситуацию в первые дни похода («Ясно, что речь идет не о том плене, который стал жребием русских на Каяле, а о какой-то возможности плена здесь, на Донце, где произносилась эта несколько высокопарная фраза». Рыбаков. «Слово» и современники. С. 239). Но это построение не меняет сути дела: русские воины все равно попали в полон, несмотря на выспреннюю фразу Игоря. (Д. С. Лихачев иначе понимал это место: «Лучше ведь зарубленным быть (в битве), чем плененным (бесславно дома)». Лихачев. Слово-1982. С. 54.)] можно объяснить только тем, что автор Слова построил обращение Игоря по имевшемуся в его распоряжении литературному материалу (Задонщина) и не согласовал его с художественной логикой произведения.
