Саймон Себаг-Монтефиоре - Иерусалим. Биография
С иудейской проблемой столкнулся и новый наместник Сирии Элий Адриан, зять Траяна, женатый на его племяннице. Когда Траян скоропостижно умер, не оставив наследника, его вдова-императрица объявила, что на смертном одре император назвал Адриана своим сыном. Став императором, Адриан решил покончить с “еврейским вопросом” раз и навсегда. Он показал себя выдающимся правителем, одним из восстановителей Иерусалима – и одним из главных чудовищ в еврейской истории.
Адриан: иерусалимское решениеВ 130 году император в сопровождении своего юного любовника Антиноя посетил Иерусалим. Он решил сровнять остатки города с землей и изгладить из памяти людей само его имя. На месте Иерусалима предстояло возвести новый город, который император повелел назвать Элия Капитолина – в честь своего родового имени (Элий) и Юпитера Капитолийского (римского бога, ассоциировавшегося прежде всего с государственной властью). На месте Храма было решено возвести храм Юпитера. Также Адриан под страхом смерти запретил обрезание – свидетельство завета Бога с народом Израиля. Евреи поняли, что все это означает только одно – Храм никогда не будет восстановлен, – и впали в еще большее уныние. А недальновидный император тем временем отбыл в Египет.
Адриан, которому на тот момент уже исполнилось 54 года, родился в Испании. Похоже, он был просто создан для того, чтобы править империей. Одаренный фотографической памятью, Адриан мог диктовать, слушать и беседовать одновременно; прекрасный знаток и любитель искусства и архитектуры, он умел самостоятельно составить архитектурный проект, сочинял стихи и музыку. Адриан постоянно пребывал в движении, без устали объезжая свои провинции, стремясь улучшить управление империей и консолидировать ее. Его критиковали за то, что он вывел легионы из Дакии и Месопотамии, завоеванных Траяном со столь большим трудом. Но Адриану нужны были не лишние территории, а прочная и стабильная держава, объединенная греческой культурой, которую он ценил настолько высоко, что его прозвали Гречонком (его бороду и прическу “в греческом вкусе” укладывали щипцами специально обученные рабы). В 123 году во время одного из своих путешествий по Малой Азии он встретил любовь всей своей жизни – красивого греческого юношу по имени Антиной, который стал для императора практически августейшей супругой[84].
Но вместе с тем этот идеальный император маниакально желал контролировать все и вся и в проявлениях этой страсти бывал непредсказуем. Однажды в приступе сильного гнева он выколол пером глаз рабу; а свое правление он начал и завершил кровавыми чистками.
На руинах еврейского Иерусалима Адриан задумал воздвигнуть типичный римский город, средоточие культа римских, греческих и египетских богов. Великолепные парадные трехпролетные ворота Неаполис (ныне Дамасские), сложенные из каменных блоков Ирода Великого, вели на круглую площадь, в центре которой стояла колонна. От площади под прямым углом отходили две главные улицы – Кардо и Декуманус, ведущие к двум форумам, один из которых располагался рядом со снесенной крепостью Антония, другой – южнее нынешнего храма Гроба Господня. На этом втором форуме Адриан построил храм Юпитера, рядом с которым стояла также статуя Афродиты. Это было место Распятия, и его выбор, вероятно, был продиктован желанием уничтожить святилище иерусалимских христиан.
Хуже того, Адриан вознамерился возвести на Храмовой горе жертвенник и собственную грандиозную конную статую[85]. Адриан последовательно лишал Иерусалим его еврейского духа. Он хорошо усвоил уроки другого грекофила, знавшего толк в зрелищах – Антиоха Епифана, – и не случайно реанимировал его проект храма Зевса Олимпийского в Афинах.
24 октября, во время египетских празднеств в честь смерти и воскресения бога Осириса, любовник Адриана Антиной при загадочных обстоятельствах утонул в Ниле. Покончил ли он с собой? А может быть, Адриан или египтяне принесли его в жертву? Или же это был просто несчастный случай? Обычно сдержанный Адриан страшно горевал; он велел почитать юношу в качестве Осириса, основал посвященный ему город Антинополь и учредил государственный культ Антиноя, установив по всему Средиземноморью статуи, увековечившие красивое лицо и прекрасное тело юноши.
Возвращаясь в Рим из Египта, Адриан снова проехал через Иерусалим и, в соответствии с римским обычаем, лично провел плугом борозду, обозначившую границы города. Возмущенные репрессиями, паганизацией Иерусалима и повсеместно появившимися изваяниями обнаженного Антиноя, евреи стали тайно вооружаться и готовить подземные укрытия в Иудейских горах.
И когда Адриан, правлению которого, казалось, уже ничто не угрожало, спокойно ехал в сторону Рима, таинственный вождь, называвший себя Князь Израиля, развязал самую жестокую из всех иудейских войн.
Шимон бар-Кохба: сын звезды“Сначала римляне не приняли евреев всерьез”, свидетельствует историк Дион Кассий, но на этот раз иудеи подготовились чрезвычайно хорошо, а рождение их харизматического вождя Шимона бар-Кохбы, “Сына Звезды”, было якобы отмечено тем же мистическим символом царского достоинства, которым ознаменовалось рождение Иисуса и о котором говорится еще в Книге Чисел: “Восходит звезда от Иакова, и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава”. Многие прославляли бар-Кохбу как нового Давида. “Вот он – царь Мессия”, – настаивал чрезвычайно уважаемый рабби Акива (эти слова приведены в части Талмуда, написанной в IV веке). Впрочем, с этим были согласны не все. “Акива, на твоих щеках вырастет трава, – возражал ему другой раввин, – а сын Давида все еще не придет”. Противники Бар-Кохбы звали его Бар-Косба – по-арамейски “сын Лжи”.
Бар-Кохба быстро разгромил римского наместника с его двумя легионами. Свитки с его письмами и распоряжениями, найденные в одной пещере в Иудее, свидетельствуют о больших способностях и твердой решимости. “Я справлюсь с римлянами”, – уверял он – и справлялся. Он полностью истребил целый легион. Он “был способен ловить огромные камни, брошенные в него, и наугад отбрасывать их, убивая многих” во вражеских рядах.
Князь Израиля не терпел неповиновения или ослушания: “От Шимона Бар-Кохбы Ионатану и Масавале: пусть все мужи из Текоа и других мест, которые с вами, будут посланы ко мне без промедления. Если вы не пришлете их ко мне, я накажу вас”. Фанатичный зелот, он, по свидетельству современника-христианина Иустина, “приказывал жестоко пытать христиан, если они не отрекались от Христа и отказывались хулить Его”. А живший гораздо позднее описываемых событий автор “Церковной истории” Евсевий Кесарийский утверждал, что Бар-Кохба убивал христиан, когда те отказывались помогать ему в войне против римлян: “Убийца и разбойник, он… внушил рабам, будто он светило, спустившееся с неба, дабы чудом даровать им, замученным, свет”.
Сын Звезды управлял своим государством Израиль из крепости Иродион, чуть южнее Иерусалима. На его монетах было отчеканено: “Год первый. Искупление Израиля”. Но восстановил ли он жертвоприношения на месте разрушенного Храма? Его монеты с призывом “За свободу Иерусалима” были, как говорят, украшены изображением Храма, но ни одна такая монета не была найдена. Аппиан писал, что Адриан, как и Тит, “разрушил Иерусалим”, из чего следует, что в городе еще было что разрушать. Повстанцы, сметающие все на своем пути, наверняка должны были бы осадить Десятый легион в Цитадели и восстановить жертвоприношения на Храмовой горе, представься им такая возможность. Но удалось ли им это, мы не знаем.
Адриан поспешил назад в Иудею, вызвав из Британии своего лучшего полководца Юлия Севера и собрав семь или даже двенадцать легионов. Согласно Диону Кассию, одному из немногих летописцев этой войны, наместник Иудеи “с войском, присланным ему в помощь императором, безжалостно, пользуясь их [иудеев] безумием, преследовал и уничтожал их десятками тысяч: мужчин, женщин, детей – всех заодно; всю страну их, по закону войны, поработил”.
Север, прибыв в Иудею, тут же перенял тактику противника: “Благо воинов и воевод у него хватало – перехватывал небольшие отряды [иудеев], окружал и лишал доступа к припасам, сим способом он мог – пусть помедленнее, зато и более безопасно – разрознить, изнурить и извести мятежников”. По мере того как римляне действовали все более успешно, Бар-Кохбе приходилось прибегать ко все более суровым мерам для укрепления дисциплины в своих рядах: “Если кто-либо из находящихся с тобой галилеян подвергнется дурному обращению, – грозил он одному военачальнику, – я закую твои ноги в кандалы, как уже сделал такое с бен-Аплулом!”
Повстанцы отступили в пещеры Иудеи; именно там и были найдены послания Шимона и другие артефакты. Эти беженцы и воины хранили при себе ключи от своих покинутых домов (единственное утешение для тех, кому суждено никогда не вернуться) и даже кое-какие предметы роскоши – стеклянное блюдо, карманное зеркальце в кожаном чехле, деревянную шкатулку для драгоценностей, лопатку для курений. Там, в этих пещерах, и погибли их хозяева – и вещи, захваченные из дома, были найдены среди человеческих останков. Отрывочные записи содержат немногословные намеки на масштаб катастрофы: “До конца… у них нет никакой надежды… мои братья на юге… они погибли от меча…”