Эдуард Днепров - Женское образование в России
Комиссия предложила образовывать советы губернских институтов из трех лиц: начальницы, инспектора классов и управляющего хозяйственной частью, с возложением на двух последних непосредственной ответственности за вверенную им область деятельности. Избрание и утверждение члена по хозяйственной части комиссия полагала предоставить Главноуправляющему женскими учебными заведениями Мариинского ведомства. Относительно же инспектора классов в комиссии возникли два мнения – избирать его на конференции преподавателей института или назначать руководством Мариинского ведомства.
Те же мнения высказывались и в Главном совете женских учебных заведений, но большинство его, включая председателя, сочло «вообще неуместным допускать избирательный принцип там, где дело идет о назначении прямого начальника над подчиненными». Члены Главного совета, стоящие на этой точке зрения, признавали «решительно невозможным согласиться на такой способ избрания, тем более, что начальство бывает иногда вынуждено назначать новых инспекторов классов именно с целью изменить состав учителей, где он оказывается не вполне благонадежным». 17 декабря 1866 г. император утвердил эту точку зрения и, соответственно, новый состав институтских советов [24, с. 417].
Таким образом, вопреки расширению общественного участия в деятельности всесословных открытых министерских женских гимназий, при которых уже с 1860 г. действовали попечительные советы с постоянно увеличивающимся числом членов – представителей различных обществ и сословий, в женских институтах были, напротив, предприняты решительные шаги к устранению из советов представителей общества, пребывавших здесь с XVIII в. То, что не удалось сделать в 1840-х гг. Николаю I, который пытался вовсе упразднить эти советы, фактически сделал Александр II. Формально советы были сохранены, но в них уже не было ни тени общественного элемента. Они стали сугубо бюрократической структурой, значительно более узкой по своему составу, чем даже хозяйственные комитеты, учрежденные по Уставу училищ для приходящих девиц Ведомства учреждений императрицы Марии 9 января 1862 г.
Удаление общественного элемента из советов женских институтов вызвало резко негативную реакцию даже в дворянских кругах, которые давно уже требовали расширения своего участия в делах институтов. Еще в 1858 г. нижегородское дворянство ходатайствовало об усилении своего влияния на дела местного института. В 1861 г. с такими же ходатайствами выступило дворянство Казанской, Саратовской, Полтавской и Тамбовской губерний. Тогда, в частности, губернский предводитель тамбовского дворянства писал, что поскольку институт основан первоначально на средства дворянства, с помощью правительства, то дворянство не должно быть исключено из управления институтом, и «президентство» в институтском совете должно быть предоставлено предводителю дворянства. Ему также должна быть вверена и учебная часть, которой, под наблюдением президента и двух избранных дворянством членов совета, должны заведовать начальница и член совета по этой части. «Дворянство, – указывал предводитель, – как образованный класс всего легче может следить за ходом дела вообще и может лучше судить о том, что необходимо в институтском курсе».
Главный совет женских учебных заведений Мариинского ведомства тогда резко отклонил все эти ходатайства дворянства. По мнению Главного совета, их удовлетворение противоречило бы общепринятому во всех институтах порядку, напрасно увеличило бы и без того достаточный состав советов и повело бы к столкновению с институтским начальством, «которое обязано действовать не по указаниям дворянства, а по уставу, инструкциям и Положениям, изданным для институтов» [94, кн. 3, с. 315, 317; выделено нами. – Авт.].
Иными словами, создавая институты на средства дворянства и для его нужд, правительство предельно ограничивало его участие в институтских делах, ставя их под свой жесткий контроль. Государственно-бюрократические интересы и интересы «первенствующего сословия» здесь весьма резко расходились, и, как видим, чем дальше, тем больше. С 1867 г. в институтских советах вообще уже не было представителей дворянства.
В том же 1867 г. казанское и саратовское дворянство, отметив не без негодования, что дворянское сословие вовсе отстранено от надзора за воспитанием девиц в институтах, ходатайствовало о введении своих представителей в состав институтских советов. При этом саратовское дворянство просило предоставить ему в лице губернского предводителя права попечительства над институтом «по примеру Демидова в ярославском лицее и Лазарева в Институте восточных языков».
Оба ходатайства были отклонены. В ответе же саратовскому дворянству было сообщено следующее: «Русское дворянство в лице таких своих представителей, как Демидов, Безбородко, Лазарев и многие другие, жертвовало громадные суммы на пользу просвещения, созидая лицеи, институты, кадетские корпуса, но местное дворянство, сколько известно, никакого участия не принимает в управлении этими заведениями: благодарное потомство сохранило лишь за ними имена их основателей, а правительство удержало за собою право управления этими заведениями, как и прочими» [94, кн. 3, с. 345].
После известного рескрипта Александра II на имя министра народного просвещения графа Д. А. Толстого от 25 декабря 1875 г., в котором император признавал «несоответствующим цели» прежнее устройство управления народными училищами и призывал дворянство «стать на страже народной школы» [63, с. 76—77], дворянство Казанской, Саратовской и многих других губерний вновь обратилось с ходатайствами о предоставлении ему большего участия в делах женской школы Мариинского ведомства. Но и на этот раз оно получило решительный отказ.
Зона общественного участия в сфере образования к этому времени уже была четко очерчена. Общество, в том числе и дворянство, допускалось в училищные советы начальных народных училищ, в попечительные советы министерских женских гимназий, т. е. в управленческие структуры общественно-государственного сектора образования. Но в его государственный сектор, к которому принадлежали мужская средняя и высшая школы, а также женские учебные заведения Мариинского ведомства, вход общественности был заказан.
В этом отношении женские институты в рассматриваемый период сделали крупный шаг назад. Реформаторские тенденции, заложенные К. Д. Ушинским в других сферах деятельности институтов, продолжали сохраняться, но в области управления этими учебными заведениями они были сломаны и заменены акциями откровенно контрреформаторского толка.
ОБЩЕСТВЕННОЕ ОБСУЖДЕНИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ БАЗЫ И ПРОБЛЕМ СРЕДНЕГО ЖЕНСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ
С приходом к управлению Министерством народного просвещения в 1861 г. видного деятеля либеральной бюрократии А. В. Головнина законотворческая деятельность в области образования резко интенсифицировалась. При А. В. Головнине были проведены главные школьные реформы 1860-х гг.: в 1863 г. принят Устав университетов, в 1864 г. – Устав гимназий и прогимназий и Положение о начальных народных училищах.
Новой, отличительной чертой «головнинского периода» руководства министерством, как отмечал С. В. Рождественский, «была широкая гласность, привлекавшая образованное общество к обсуждению важнейших преобразований по народному просвещению». По распоряжению министра помещались в журнале министерства и печатались отдельными книгами и брошюрами: выдержки из отчетов попечителей учебных округов и ревизоров о состоянии учебных заведений, проекты и предложения по учебной части, официальные и частные мнения и отзывы о них, сборники различных материалов, обзоры занятий совещательных органов министерства. В то же время было начато издание «Сборника постановлений» и «Сборника распоряжений по Министерству народного просвещения», заключающих в себе богатый материал по истории просвещения в России в XIX в., по сути, оставшийся вне внимания историков [153, с. 397]. В целом, такой широкой гласности и такого широкого сотрудничества с общественностью не было в 1860-х гг. ни в одном другом российском министерстве и ведомстве.
Одним из наиболее ценных, представительных изданий, отражавших взгляды общественности, и в том числе педагогического сообщества, на проблемы школьного образования 1860-х гг. был изданный в 1862 г. шеститомный свод – «Замечания на проект устава общеобразовательных учебных заведений и на проект общего плана устройства народных училищ». Этот чрезвычайно важный, богатейший источник для анализа общественных взглядов на проблемы реформирования образования в 1860-х гг. в советский период также фактически выпал из поля зрения историков образования и педагогической мысли. Единственный, кто обратился к нему, был В. З. Смирнов – в монографии по реформе начальной и средней школы [159].
