Максим Смоляров - Преступление и наказание в воззрениях отечественных исследователей в XVIII – начале XIX в.
Третьим видом наказания можно признать возможность «отстав-ление от чину». «Отставление от чину» могло произойти по причине, указанной в артикуле 47: «Насупротив того, долженствуют караулы, рунды, и патрулиры в своих мерах себя содержать. И отнюдь бы сами не дерзали начало и причины ссорам и к возмущению подавать, мимоходящих никакими непристойными поступками и невежеством к тому злу побуждать. А есть ли кто против того поступит, оного надлежит, по состоянию дела и чину тех особ, отставлением от чину, гонянием шпицрутен, и жесточаше наказать»[47].
Анализируя Артикул, можно отметить, что расплывчатые формулировки относительно вопросов наказания («жесточайше наказать», «жестоко наказать», «или иным наказанием будет наказан»), а также сроков наказания (например, «некоторое время»)[48] встречаются практически постоянно в артикулах, что, конечно же, не оказывало позитивного влияния на четкость, справедливость и правильность применения санкций за совершенное правонарушение. Проф. В.Н. Латкин отмечал еще несколько отличительных признаков наказания того периода: во-первых, отсутствие индивидуальности наказания, что означало расширение санкции за совершенное правонарушение не только на самого преступника, но и на его ближайшее окружение – родителей, жен, детей и других, а во-вторых, отсутствие равенства перед законом и судом, что, в принципе соответствовало сословной политике государства начала XVIII в.[49] Кроме того, для наказания того времени характерна демонстративность, некоторые остаточные механизмы мести, попытки изолировать преступника от общества.
Наказание в виде лишения свободы встречается в Артикуле воинском всего в 17 статьях. Проф. И.В. Ушаков отмечает, что в документе имеются различные формы лишения свободы: заключение в железа, например, посажение в железа, сослание на каторгу, сослание на галеру, тюремное заключение и др.[50]
Что касается каторги, то осужденных, в соответствие с действовавшим тогда законодательством, должны были направлять на каторжные работы на рудники, на строительство новых заводов. Каторжные работники «должны были продолжать работу свою по десяти, а иногда и по двадцати часов сряду»[51].
К числу популярных имущественных наказаний можно отнести штрафы. Их могли взимать за самые разнообразные преступления (арт. 10: «Есть ли офицер без важной причины при молитве присудствен не будет, тогда надлежит за каждую небытность по полтине штрафу с него в госпиталь брать, а рядового в первые и вдругоредь ношением ружья, а в третий заключением в железа на сутки наказать», арт. 17: «Банкеты и все суетные излишние забавы надлежит во время службы божия отставить. Кто против того преступит, оный имеет штрафу несколько денег в госпиталь дать», арт. 59: «Есть ли кто свой мундир, ружье проиграет, продаст или в заклад отдаст, оный имеет в первые и вдругоредь жестоко шпицрутенами, и заплатою утраченного наказан, а в третий расстрелян быть. Також де и тот, которой у солдата покупает, или принимает такие вещи, не токмо тое, что принял или купил, безденежно паки возвратить, но и втрое, сколько оное стоит, штрафу заплатить должен, или по изобретению особы шпицрутенами наказан будет» и др. [52]).
Отдельным видом наказания было шельмование.
Еще одним видом наказаний, на который следует обратить особое внимание, следует признать различные церковные наказания. Так, например, церковное покаяние рассматривалось законодателем как дополнительная мера воздействия (такой вид наказания рассматривается в толковании к арт. 158: «Например: ежели солдат мушкет свой крепко зарядил, а не в пристойном или в таком месте, где люди ходят, будет в цель стрелять, и ранит человека, или при заряде ружья своего будет неосторожно поступать и кого-нибудь застрелит; хотя сие за наглое убийство причесть невозможно, однако солдат в том виновен, что в таком месте стрелял, и с оружием своим осторожнее не поступал. И в сем случае можно виновному церковное покаяние взложить, купно с другими наказаниями»). [53]
Отдельно стоит рассмотреть главу 20 Артикула «О содомском грехе, о насилии и блуде», которая предусматривала наказания за нарушение брачно-семейных отношений. Согласимся с мнением А.Р. Павлушкова, который в своей статье прямо обозначает: «Из Артикула воинского следует, что существует группа преступлений, которые противоречат и государственному порядку, и церковным заповедям, поэтому вызывают одновременное наложение уголовного и церковного наказаний. Вместе с тем светский законодатель не ставит знак равенства между церковным покаянием и другими уголовными наказаниями. Карательные меры идут в сочетании с покаянной дисциплиной»[54].
Необходимо отметить, что регламентация исполнения отдельных наказаний содержалась не только в Артикуле воинском, отдельные положения по, например, наказанию разбойников можно встретить в Указе 1703 г. (там император предусматривал возможность бить кнутом, «запятнав щеку», ссылать данных лиц в Азов на каторгу, на вечном житье»); Указе 1704 г. (здесь Петр предписывал следующее: «Тех, которые кроме вышеописанных вин, по законам достойны смерти, бить кнутом и, запятнав новыми пятнами, послать в вечную каторгу; а которые довелись наказанья в дальней ссылке, тех без наказанья ссылать на каторгу же на десять лет»), нормативных правовых актах 1714, 1715, 1720, 1721 гг. и др. документы [55].
Анализируя данные акты можно отметить, что государство Петра не собиралось кормить преступников, оно наоборот требовало получения дополнительных доходов от правонарушителей. Соответственно, нельзя даже и представить о возможной гуманизации системы исполнения наказаний в то время: преступник априори должен был нести наказание, связанное с постоянным унижением его человеческого достоинства. М.Г. Детков пишет: «Нуждаясь в огромном количестве рабочих рук для осуществления планов преобразования России, правительство Петра I использует преступника в качестве даровой рабочей силы, не требующей государственных затрат, а, напротив, представляющей широкие возможности для извлечения максимальной выгоды. Заключенные используются на гребных судах (галерах или каторгах), на строительстве крепостей, гаваней, в рудниках и на добыче соли». Кроме того, в указанный период времени в России действуют кроме светских судов, еще и церковные суды, имеющие право наложения наказания[56].
Небольшие улучшения пенитенциарной системы были произведены в эпоху Елизаветы Петровны, однако введение моратория на применение смертной казни не оказало серьезного воздействия на умы подданных.
2. Преступление и наказание в проектах нормативных правовых актов первой половины XVIII в.
«Петр ясно сознавал необходимость систематизации всего законодательного материала и в продолжение 25 лет трудился над разрешением этого вопроса». Последовательно с 1700 г. выходили указы, в которых говорилось о необходимости создания Уложения (первый указ состоялся в феврале 1700 г., в соответствии с которым была создана специальная палата об Уложении – комиссия, которая занималась пересмотром и исправлением действовавшего Уложения 1649 г.)[57]. В мае 1714 г. вышел в свет указ Петра I, в соответствии с которым предполагалось осуществление ряда мер, направленных на создание нового Уложения. В силу указа была учреждена специальная комиссия под председательством Апухтина. В результате масштабной работы были составлены 10 глав Уложения. К сожалению, они не были окончены. Как отмечает проф. В.Н. Латкин, именно из-за этой причины составленный акт остался без рассмотрения и каких-либо последствий[58].
Еще одна крупная попытка модернизации законодательства была предпринята в 1718 г. Петр I для создания нового Уложения предполагал взять в качестве образца шведский и датский кодексы, а также лифляндское и эстляндское законодательство[59]. Надлежало перевести данные источники на русский язык и использовать. Однако поставленную задачу можно счесть трудновыполнимой из-за: во-первых, проблем в переводе текстов (кроме того, возникала, согласимся с позицией проф. В.Н. Латкина, проблема заключалась и в сведущих людях); во-вторых, системы законодательства были несходны друг с другом[60]. Были и другие проблемы. Император, надеясь на скорый перевод текста и более простую работу по внедрению заимствованного источника в жизнь, потребовал осуществить данную работу в относительно короткий срок. В случае неисполнения его требований, Петр грозил строгим наказанием для провинившихся. Однако угрозы императора не привели к сколько-нибудь значимому результату: Сенат лишь через 7 месяцев вспомнил об Уложении и приказал создать специальную комиссию для его составления. В состав новосозданной Комиссии вошли: три иностранца, находящиеся на русской службе, пять русских[61]. Впрочем, как отмечает проф. В. Н. Латкин, состав Комиссии несколько раз изменялся за время ее работы. Исследователь отмечает, что в плане работы Комиссии значилось составление 7 книг, разделенных на части и артикулы[62]. Как указывает Д.О. Серов, «на протяжении 1721 г. комиссия обсудила девять глав Уложения 1649 г., 33 главы шведского Уложения и подготовила 214 статей». При разработке статей нового Уложения была привлечена как отечественное законодательство, так и зарубежное (Уложения Кристофера 1442 г., королевский декрет о суде 1614 г., Процессуальный устав 1695 г., Уложения Христиана V 1683 г.)[63].
