Максим Смоляров - Преступление и наказание в воззрениях отечественных исследователей в XVIII – начале XIX в.

Максим Смоляров

Преступление и наказание в воззрениях отечественных исследователей в XVIII – начале XIX в.: монография

Введение

14 октября 2010 г. распоряжением Правительства РФ была утверждена Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 г.[1] В документе, закрепившем основы реформирования пенитенциарной системы на ближайшие годы, в соответствии с идеями директора Федеральной службы исполнения наказаний России в период с 2009 по 2012 гг. А. А. Реймера, был провозглашен постепенный отход от созданной ранее системы колоний, в которых из-за высокой концентрации осужденных, имеющих негативные характеристики[1] [2], исполнение наказаний осуществлялось не так эффективно, к построению системы тюрем[3]. Как следует из Концепции, планировалось реформировать систему учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы: устанавливается разделение учреждений на тюрьмы (общего, усиленного и особого режимов) и колонии-поселения (с обычным и усиленным наблюдением), колонии для несовершеннолетних предлагалось преобразовать в воспитательные центры. Кроме того, документ призывал развивать систему наказаний, не связанных с лишением свободы.

Идеи, заложенные в Концепции, были восприняты в научном сообществе различно. Доктор исторических наук, профессор Ю.А. Реент оценивал грядущую реформу в целом положительно[4]. Однако доктор юридических наук, профессор В.И. Селиверстов в нескольких выступлениях как на научных мероприятиях, так и в средствах массовой информации в период с 2011 г. указывал на имеющиеся проблемы грядущего реформирования («К сожалению, в Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года создание системы учета постпенитенциарного рецидива не предусмотрено. Более того, она без достаточных научно-обоснованных оснований исходит из оценки действующей системы исправительных учреждений как неэффективной. Поэтому в качестве стратегической задачи в Концепции определено совершенствование системы исправительных учреждений путем открытия тюрем общего, усиленного и особого режимов, а также колонии-поселений с обычным и усиленным наблюдением. Концепцией предусматривается открыть новые тюрьмы в 2013–2016 годах, согласно предварительным расчетам для содержания осужденных к лишению свободы потребуется открыть 246 тюрем общего режима, в том числе 58 тюрем для женщин, 161 тюрьму усиленного режима и 21 тюрьму особого режима, всего 428 тюрем…»)[5].

На проблему дополнительного привлечения финансирования для реформирования уголовно-исполнительной системы обращали внимание и правозащитники (например, в Докладе Постоянной комиссии по содействию ОНК и реформе пенитенциарной системы, действующей при Совете при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, ныне удаленном с официального сайта, содержится следующий откровенный выпад против принятого документа: «Фактически смысл Концепции состоит в получении гигантских финансовых ресурсов, ужесточении изоляции осужденных, переименовании современных исправительных колоний в колонии – поселения, отказ от ряда успешных методик, разработанных российской пенитенциарной мыслью 20 века при одновременном закреплении тех практик, которые влекут нарушение прав человека и снижение эффективности достижения целей наказания. Предоставляется, что смыслом ряда нововведений является ожидание роста финансирования…»[6]).

Критические выступления в отношении действующей Концепции продолжались и дальше. В 2013 году указанная Постоянная комиссия подвела своеобразные итоги реформирования уголовно-исполнительной системы. Она констатировала, что цели, ожидаемые обществом от реформы УИС, так и не были достигнуты. Успехи есть, но «… в деятельности УИС сохраняется недопустимо высокий уровень коррупции, насилия и жестокости». Упущения и недостатки при проведении пенитенциарной реформы, считают в комиссии, связаны с несколькими причинами: во-первых, отходом от принципов комплексности и системности при разработке и проведении реформы (критерии оценки деятельности УИС и хода реформы так и не были созданы); во-вторых, происходит игнорирование предложений по реформе системы, представленных со стороны институтов гражданского общества («а иногда и декоративное вовлечение гражданской общественности в процесс пенитенциарного реформирования»[7]); в-третьих, нарушается принцип преемственности пенитенциарной политики, имеющийся положительный отечественный опыт игнорируется; в-четвертых, ряд мероприятий реформы проводится без экспериментальной апробации «и создание соответствующей правовой базы»; в-пятых, в процесс реформирования оказались не вовлечены представители судебной власти и органов прокуратуры[8].

Комиссия представила ряд мер для улучшения УИС, но, как мы видим, учреждения системы до сих пор остаются фактически закрытыми, а реализация предложений от общественности, скорее всего, будет воспринята негативно.

В.И. Селиверстов в публикации в «Независимой газете» прокомментировал реформу уголовно-исполнительной системы следующим образом: «Начиная с 2009 года проводимая ранее поэтапная реформа пенитенциарной системы была заменена на фантастический (курсив авт.) по своей неосуществимости комплекс идей о путях развития системы исполнения наказаний в России. Отчасти эти идеи получили закрепление в утвержденной правительством РФ 14 октября 2014 года Концепции развития уголовно-исполнительной системы РФ до 2020 года, где предусмотрен переход в 2016 году к тюремному содержанию осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления. Поскольку в местах лишения свободы находилось свыше 80 % осужденных за данные преступления, то фактически нужно было перестроить на тюремный лад всю систему мест лишения свободы. Для такого переустройства требовались громадные средства: только по оценкам Минюста России, на тот период необходимо было 1,8 трлн руб., а по мнению независимых экспертов – в десятки раз больше. Государство таких денег не выделило (существовали другие социально значимые цели), и поэтому стала набирать силу тенденция привлечения средств осужденных и их родственников для переустройства исправительных колоний в тюрьмы, попросту – вымогательство…»[9].

Нереализованность базовых положений Концепции уже видна. Цели, обозначенные в документе (во-первых, повышение эффективности работы учреждений и органов, которые исполняют наказания, до уровня европейских стандартов обращения с осужденными; во-вторых, сокращение рецидива преступлений, совершенных лицами, отбывшими наказание в виде лишения свободы, за счет повышения эффективности социальной и психологической работы; в-третьих, гуманизация условий содержания заключенных и осужденных, повышение гарантий соблюдения их прав и законных интересов) достигаются не в полной мере.

Статистические показатели, приводимые Министерством внутренних дел РФ, показывают следующее: за 2014 г. органы внутренних дел рассмотрели 29,28 млн. заявлений (сообщений) о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях, что на 3,3 процента больше, чем за 2013 г.; в результате было зарегистрировано 2166,4 тыс. преступлений; каждое второе расследованное преступление (53,7 %) совершено лицами, ранее совершавшими преступления[10]. Как следует из данных ФСИН России на 1 января 2015 г., в учреждениях УИС содержалось 671,7 тыс. человек (в исправительных колониях отбывало наказание 550,8 тыс. человек, в колониях-поселениях – 40 тысяч и т. д.)[11]. При этом, если исходить только из данных «Характеристика лиц, содержащихся в исправительных колониях для взрослых», количество лиц, совершивших преступления во второй раз в период с 2003 г. по 2013 г. снизилось (с 196350 до 129024), а количество лиц, совершивших преступления в третий и более раз – возросло более чем на 30 тысяч (в 2003 г. – 154508, в 2013 -185368)[12]. Все эти данные ставят под угрозу выполнение утвержденной Концепции[13].

Однако в рамках данной работы не стоит задача последовательно указать на недостатки созданного документа. Считаем, что в представленном нормативном правовом акте есть немало и хороших инициатив, в том числе и декларация необходимого расширения взаимодействия с обществом («обеспечение прозрачности в деятельности уголовно-исполнительной системы на основе широкого привлечения институтов гражданского общества к процессу исполнения уголовных наказаний, осуществления общественного контроля за деятельностью уголовно-исполнительной системы с участием Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации и уполномоченных по правам человека в субъектах Российской Федерации, Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка и уполномоченных по правам ребенка в субъектах Российской Федерации, сотрудничества с неправительственными организациями, со средствами массовой информации» и др.), важность гуманизации системы исполнения наказаний. Эти идеи своими корнями уходят глубоко в прошлое. Их истоки можно обнаружить в воззрениях Екатерины II, которая впервые в отечественной политико-правовой мысли, задав определенный вектор, подробно рассмотрела проблемные вопросы как расследования преступления, так и назначения наказаний за совершенные деяния.