Антон Горский - Москва и Орда
Вмешательство крымского хана сорвало планы Махмуда. Хан Большой Орды потерпел крупное поражение; очевидно, на некоторое время правителем Большой Орды стал считаться Хаджи-Гирей. Слова "начаша воеватися промежь себе", возможно, подразумевают и вмешательство в борьбу за престол Ахмата. К апрелю 1466 г., судя по письму к турецкому султану, Махмуд восстановил свое верховенство; но позже, когда Афанасий Никитин в начале своего путешествия в Индию спускался по Волге, Касым, сын Махмуда, был "царевичем" особого Астраханского ханства; следовательно, Махмуд к этому времени был вытеснен Ахматом в Астрахань. Начало путешествия Никитина обычно датируется тем же 1466 годом, но возможно, что оно имело место двумя годами позже157. Следовательно, Ахмат возглавил Большую Орду во всяком случае не позднее 1468 г. Очевидно, после этого выход какое-то время выплачивался, так как окончательное прекращение его поступления произошло в 1472 г. (см. об этом ниже). Возможно, выход вновь стал платиться после двух военных акций татар Большой Орды — нападений на Рязанскую землю и на волость Беспуту (на правом берегу Оки, между Серпуховым и Каширой) в 1468 г. В это время в разгаре был конфликт с Казанским ханством, и Иван Ш мог в такой ситуации пойти на — возобновление выплаты выхода, чтобы обеспечить нейтралитет Большой Орды и безопасность южных границ.
Летом 1472 г. Ахмат совершил свой первый поход против Ивана III.
Согласно великокняжескому своду, хан пошел на Русь "со многими силами", "со всею Ордою", будучи "подговорен королем"158, т. е. Казимиром IV. Другой летописный источник указывает, что Ахмат двинулся "со всеми силами своими", оставив дома только "старыхъ, и бол-ныхъ, и малыхъ детеи", и подошел к московским владениям с "литовского рубежа"159, т. е. с территории, принадлежавшей Великому княжеству Литовскому (владения которого тогда включали верхнее течение Оки).
29 июля хан подошел к городу Алексину на правом берегу Оки. На следующий день татарам удалось сжечь упорно сопротивлявшийся город. Но их попытка переправиться на левый берег реки была отбита подоспевшими московскими войсками. В ночь на 1 августа Ахмат поспешно отступил ("побеже") и в 6 дней достиг своих зимних становищ. Летописцы 70-х годов XV в. связывают отход хана со страхом перед русскими войсками, вид которых описывается в выражениях, напоминающих поэтическую образность "Задонщины" и "Сказания о Мамаевом побоище": "И се и сам царь прииде на берегъ и видевъ многые полкы великого князя, аки море колеблющися, доспеси же на них бяху чисты велми, яко сребро блистающи, и въоружены зело, и начат от брега отступати по малу в нощи той, страх и трепет нападе нань"; "и бе видети татаромъ велми страшно, такоже и самому царю, множество воа русского. А лучися тогды день солнечный: якоже море колиблющеся или яко езеро синеющися, все в голыхъ доспесех и в шеломцехъ сь аловци"160. Причиной не самого отступления, но его небывалой поспешности великокняжеская летопись называет распространившуюся в татарском войске смертельную болезнь.
Из летописных рассказов следует, что поход хана был крупномасштабным предприятием и целью его была Москва. Результат конфликта оценивался великокняжеской летописью как "победа" и "избавление": "Сице бысть милосердие Господа нашего Исуса Христа на нас грешных, и толика победа на противных сыроядець… избави Господь род христианскы от нахожениа безбожных Агаренъ… и раз-зидошася кииждо въ свояси, благодаряше Господа Бога, подавшего имъ победу бес крове на безбожных Агарянъ"161.
Чем был вызван гнев хана, заставивший его организовать столь крупный поход? В 1471 г. отряд вятчан, спустившись по Каме и Волге, разорил Сарай — главный город Орды. Но был ли этот набег согласован с Москвой — неясно. Вятская земля была тогда еще относительно самостоятельным образованием; в 1469 г. вятчане, будучи связаны договором с казанским ханом, сохранили нейтралитет в московско-казанской войне, несмотря на настойчивые требования Ивана Ш присоединиться к его войскам. В то же время нет оснований не доверять летописным указаниям на роль короля Казимира в инициировании похода Ахмата. Еще в 1470 г. Казимир прислал к хану своего посла, татарина Кирея Кривого, с предложением заключить военный союз против Ивана III. Ахмат год продержал Кирея у себя, не давая ответа. Возможно, хан просто не видел причин нападать на выполняющего свои обязанности вассала. Но в 1471 г. Кирей вернулся в Польшу "со царевым послом.
Вероятно, дипломатические усилия Казимира были во многом связаны с его развернувшейся в это время борьбой с Москвой за сюзеренитет над Новгородом Великим. Немного позже, в 1472 г., Казимир получил от крымского хана Менгли-Гирея ярлык, в котором (как и в ярлыке Хаджи-Гирея 1461 г.), помимо реально принадлежавших Великому княжеству Литовскому русских земель королю жаловался и Новгород32. Скорее всего, в 1470–1471 гг. Казимир добивался от Ахмата, помимо военного союза против Москвы, того же — признания его прав на Новгород. Ярлыки, выданные крымскими ханами, более способствовали самоутверждению Гиреев в борьбе с Большой Ордой за "наследие" былой единой ордынской державы, чем имели реальную политическую значимость. Иное дело, если бы Новгород был пожалован Казимиру не крымским ханом, а ханом Большой Орды — это являлось бы волей правителя, традиционно признававшегося в Москве сюзереном. Ахмат после колебаний пошел, вероятно, навстречу этому желанию короля; на его решение мог повлиять набег вятчан на Сарай. Татарское посольство выехало в Польшу не позже начала июля 1471 г., так как в Кракове оно пребывало в августе. Именно в то время, пока "царев посол" находился в пути, Иван Ш нанес поражение войскам Новгородской республики (битва на Шелони 14 июля) и заключил мир на своих условиях; в момент отправки посольства Ахмат знать об этом, естественно, не мог (равно как и великий князь, отправляясь в поход, о решении хана поддержать претензии короля). Из-за собственного промедления хан оказался, таким образом, в довольно нелепом положении — его воля в отношении Новгорода оказывалась пустым звуком. Казимир, видимо, успел подчеркнуть факт своеволия московского князя, и тогда Ахмат решился на военный поход с целью наказания вассала. Иван III, вернувшись из-под Новгорода (а может быть, еще до Шелонского похода), не забыл о том, чтобы подстраховаться со стороны Орды: в 1472 г. в войске хана находился великокняжеский посол Григорий Волнин. Но это не смогло изменить намерений Ахмата.
Когда начались военные действия, великий князь действовал достаточно решительно; во всяком случае прямых данных о его колебаниях (в отличие от 1480 г.) мы не имеем. Но, по-видимому, какие-то разногласия в окружении Ивана имели место. Архиепископ Вассиан Рыло в своем "Послании на Угру" писал: "Прииде же убо въ слухы нашя, яко прежний твои развратници не престают, шепчуще въ ухо твое льстивыя словеса, и совещают ти не противитися сопостатом, но отступити" (выделено мной. — А.Г.). В этих словах можно видеть
32 Gotcbiowski L Dzieje Polski za panowania Jagiellondw. Warszawa. 1848. T. 3. S. 230–233; A3P. СПб., 1848. Т. 2. № 6. С. 5; Kolankowski L. Dzieje Wielkogo Ksiestwa Litewskogo za Jagiellondw. ^^^arsza’^^a, 1930. T. 1. S. 318, 327.
1 14,1 18,120. C. 408,412–415.
34 ПСРЛ. T. 27. C. 131–135; T. 25. C. 286–291.
35 Там же. Т. 23. С. 161; Т. 27. С. 279.
36 Памятники литературы Древней Руси: Вторая половина XV века. М., 1982. С. 524.
свидетельство того, что приближенные, советовавшие великому князю в 1480 г. не биться с ханом, уже когда-то прежде выступали с аналогичными предложениями. Сходная ситуация была только в 1472 г.
Результаты войны в Москве расценили как успех. Причем они получили даже более высокую оценку, чем итоги конфликта 1480 г.: тогда происшедшее расценили как "избавление", а в отношении событий 1472 г. говорилось не только об "избавлении", но о "победе"162. По-видимому, последствием этой победы было прекращение уплаты выхода.
В Вологодско-Пермской летописи (ее первая редакция датируется 1499 г.) говорится, что Ахмат в ходе переговоров, имевших место во время "стояния на Угре", заявлял следующее: "пришол яз Ивана деля, а за его неправду, что ко мне не идет, а мне челом не бьет, а выхода мне не дает девятой год". Данное сообщение было подвергнуто сомнению
В.Д. Назаровым, который пишет по его поводу: "Это, конечно, неточно. Выход… регулярно шел в Орду с начала 70-х годов XV века". Основанием для такого вывода являются летописные сообщения об обмене Ивана III и Ахмата посольствами в середине 70-х гг. Дань перестали платить, по мнению В.Д. Назарова, в 1479 г. Аргументом в пользу такой датировки выступает известие другого летописного рассказа о событиях 1480 г. (дошедшего в составе Львовской и Софийской II летописей XVI в., но восходящего к концу 80-х годов XV в.), согласно которому москвичи упрекали Ивана III: "Егда ты, государь князь великий, над нами княжишь в кротости и в тихости, тогда нас много в безлепице продаешь, а нынеча сам разгневив царя, выходу ему не платив, нас выдаешь царю и татаром"163.
