Пол Кривачек - Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э.
Археологи, работавшие на курганах и руинах в других местах Северной Месопотамии, тоже сталкивались с внезапным концом следов цивилизации. Сразу над пластом, связанным с захоронениями представителей династии Саргона, не было ничего – никаких артефактов, глиняных черепков, печатей, табличек с письменами. Все признаки человеческого обитания либо полностью исчезли, либо резко сократились числом. В Тель-Браке, другом древнем поселении, расположенном поблизости, горожане ушли, чтобы ютиться в бывшем месте проживания.
Произошло что-то, что опустошило эти места. Но что? Список шумерских царей гласит: «Сто пятьдесят лет – вот годы правления династии Саргона. А потом кто был царем? Кто не был царем? Иргиги был царем, Ими был царем, Нанум был царем, Илулу был царем. Они вчетвером правили всего три года». После этого, похоже, империя сократилась до территории, расположенной непосредственно вокруг города Аккада, где с трудом в течение какого-то времени сохранялись суверенитет и независимость, прежде чем их окончательно не уничтожила волна варваров с гор.
Виновниками этого древние называли гутиев, которые обрушились с верховьев реки Диялы, разрушая все на своем пути. «Царскую власть забрали орды гутиев, у которых не было царя», – говорится в Списке царей. В более поздней песне «Проклятие Агаде» объясняется, что бог Энлиль «привел с гор тех, кто не похож на других людей; они не считаются частью Страны – гутии, необузданный народ с человеческим разумом, но собачьими инстинктами и обезьяньей внешностью».
Бедствие, которое они принесли Аккаду, было безжалостным: «Ничто не ускользало из их когтей, никто не избежал их хватки. Гонцы больше не ездили по дорогам, лодка посыльного больше не проплывала по рекам… Пленники встали на вахту. Разбойники заняли дороги. Ворота городов страны лежали выбитые в грязь, и все чужеземцы издавали злобные крики со стен своих городов».
Древние историки, по привычке приписывавшие все культурные изменения вторжениям и завоеваниям, приняли этот рассказ как нечто само собой разумеюще еся – что империя Саргона и Нарамсина просто не устояла под натиском варваров. В то время как действительно есть основания верить, что за Аккадской империей последовали мрачные времена длительностью несколько десятилетий или даже целый век, когда на большей части Месопотамии верховодили нецивилизованные племена, кажется маловероятным, что гутии в одиночку сумели сокрушить империю силой оружия. До них Аккадская империя без труда отражала нападения гораздо более организованных врагов.
В соответствии со своим мировоззрением сами жители Месопотамии перекладывали вину за это бедствие на гнев Божий из-за спеси императоров и их нечестивых поступков. Последовало неотвратимое возмездие, и боги наказали их за высокомерие, изменив привычный ход вещей и вызвав голод.
Впервые с тех времен, когда были основаны и построены города,Поля не дали зерна,Заливные луга не дали рыбы,Орошаемые сады не дали ни патоки, ни вина.Собравшиеся тучи не давали дождя, дерево масгурум перестало расти.В то время на один сикл можно было купить лишь полкварты растительного масла,И на один сикл – лишь полкварты зерна…Кто спал на крыше, умер на крыше,Кто спал в доме, остался непохороненным,Люди качались от голода.
Ученые постоянно предупреждают нас, что документы всегда говорят гораздо больше о тех временах, в которые их создавали, чем о тех, на описание которых они претендуют. Так как «Проклятие Агаде» написали спустя много времени после этого события, то рассказ о повсеместном голоде никогда не воспринимался очень серьезно. Но раскопки йельской группы в Тель-Лейлане наводят на мысль о том, что, возможно, в подробностях, содержащихся в этом произведении, было гораздо больше правды, чем считалось раньше.
Анализ слоя почвы, толщиной почти 2 фута, лежавшего поверх последних остатков пребывания человека, не показал ничего, кроме мелкого, принесенного ветром песка и пыли, даже без дырочек от ходов земляных червей и следов насекомых. Это является сразу же узнаваемым признаком чрезвычайно сильной засухи – опустынивания. Точно такой же губительный саван нашли на обширной территории вокруг Тель-Лейлана и в других местах. Исследователи сумели обнаружить схожие изменения в подводных глубинных пластах и пробах грунта по всему Среднему Востоку. То, что случилось с Шекной, не являлось событием местного значения. Вся Северная Месопотамия просто высохла приблизительно на 300 лет. «Впервые резкое изменение климата было напрямую связано с крушением процветающей цивилизации, – отметил доктор Вайсс. – Через некоторое время после 2200 г. до н. э. дожди стали редки, и их сменили иссушающие бури. Из-за них опустели города; люди, спотыкаясь, побрели на юг вместе с пастухами-кочевниками искать пропитания вдоль рек и ручьев. Опустынивание продолжалось более ста лет, разрушая общества от Юго-Западной Европы до Центральной Азии». Посевы и животные погибали. Люди нищали, голодали и умирали. Подвоз зерна, выращенного на поливаемых дождем полях, в Аккад и города на юге равнины прекратился, поставив Шумер перед необходимостью самостоятельно кормить свое население. Тысячи людей покинули собственные дома на севере и заполнили дороги, ведущие к древним городам, усложняя проблему. Но ввиду гораздо меньшего количества дождя сами великие реки стали течь медленнее и обмелели, что осложнило ирригацию и сделало невозможным производство такого количества продовольствия, которое восполнило бы потери на севере.
Затем изменение климата нарушило спокойствие окружавших империю варварских народов, и на равнины со всех сторон хлынули гурийцы, гутии и амореи, чтобы захватить все, что можно, ради выживания. Среди такой сумятицы государство развалилось на части, и центр не мог их удержать. На мир спустилась анархия. Кто был царем, кто им не был?
Нетрудно представить себе страдания жителей Шекны и других имперских владений на севере страны, когда их поля засохли, а их превратившийся в ходячие скелеты скот вымер. Мы видели достаточное количество похожих бедствий, которые случались даже в XX в.
Как можно было ожидать, некоторые ученые категорически не согласны с версией группы археологов Йельского университета о падении Аккадской империи и обвиняют доктора Вайсса в преувеличении значимости своих находок, расширенном толковании результатов экспедиции и восприятии древних текстов слишком буквально. Не так важно, был ли Аккад уничтожен изменением климата, нападением варваров, ростом населения, бюрократической косностью, или он рухнул по любой другой причине, выдвинутой в качестве объяснения его поразительно внезапного исчезновения (возможно, в результате проявления нескольких или всех этих факторов), главное, что это действительно произошло.
Политическое образование, которое создал Саргон и его потомки, – Шумеро-Аккадская империя просто не была достаточно сильной, чтобы устоять под нажимом всех факторов, так как раздвинула свои границы и расширила свои ресурсы до максимально возможных пределов. Несмотря на развитые чиновничий аппарат и бухгалтерскую систему, самые передовые на тот момент, это все же была аграрная экономика, мир, в котором наиболее быстрым средством доставки товаров оставался караван ослов, посредством которого грузы могли быть перевезены не более чем на 25 км в день. Без необходимой инфраструктуры амбиции Аккада сильно превышали его возможности для их осуществления.
Если города и цивилизации подобны машинам, то есть искушение посмотреть на Аккадскую империю как на один из самолетов-истребителей середины XX в. – «спитфайр» или «Мессершмитт-109», обязанные своими успехами и господством в небе тому факту, что они предназначались для полетов на грани стабильности. Когда все шло хорошо, они были великолепны, но, получив повреждение уязвимой части, начинали крутиться и падали на землю. Другие самолеты более традиционной – и неуклюжей – конструкции могли дотянуть до родной авиабазы даже с продырявленными зенитным огнем крыльями и хвостом.
И снова, как это было с экспансией Урука в 4-м тысячелетии до н. э., самое прогрессивное общество оказалось наиболее слабым. И опять-таки осмотрительный и традиционный образ жизни шумерских городов в самых южных регионах Месопотамской равнины показал себя как стабильный и способный выдержать удары, нанесенные по нему историей.
Известнейший в период постаккадского междуцарствия правитель города Гудеа из Лагаша осторожничал и называл себя «не лугалем», «царем», а просто «правителем» – «Энси», будто, возвращаясь к древней традиции, истинным монархом был бог этого города Нингирсу, владыка булавы и боевого топора. При раскопках нашли более двух дюжин статуй, изображающих Гудеа, вероятно хорошо передающих сходство с ним, так как все они являются портретами одного и того же легкоузнаваемого человека. Все одни подчеркивают его глубокую набожность и многочисленные добрые дела – главным образом, строительство храмов и их восстановление. Мастерство исполнения статуй превосходно, квалификация скульпторов – высочайшая, но прежде всего все статуи Гудеа отражают возврат к шумерским ценностям – достоинству, соблюдению установленных правил, спокойствию – явный протест против гуманистического, полного энергии стиля аккадских императоров, просматривающегося в манере исполнения медной головы Саргона, триумфальной стелы Нарамсина.
