Пол Кривачек - Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э.
Экономическая система, вероятно, мало изменилась, сохранив вид разнородной рыночной торговли древних времен. Императоры могли обладать верховной властью, но предпочитали следовать установившимся обычаям и закону. Когда они искали землю, чтобы распределить ее между своими последователями и сторонниками, торги вполне могли быть принудительными, а продавцы наверняка подвергались давлению, но дворец платил. В надписи, нанесенной на черную диоритовую колонну времен правления сына Саргона Маништушу, говорится о покупке нескольких больших поместий общей площадью чуть меньше полутора квадратных миль, которые, очевидно, стоили монарху общепринятой суммы серебром плюс дополнительная сумма за постройки и подарки в виде ювелирных изделий и одежды за добрую волю. Чтобы все «участвовали в игре», царь, видим, еще и устроил угощение для 190 рабочих, пяти чиновников местечка под названием «Город Бога Луны» – Дурсин и 49 чиновников из столицы – города Аккада, включая начальников, главного советника, жреца-прорицателя, храмового гадателя, трех писцов, цирюльника, виночерпия, а также царского племянника и двоих сыновей правителя Уммы Шурушкина.
Разумеется, взимались налоги, чтобы оплатить и все это, и увеличивавшийся класс чиновников, и растущий класс ремесленников. В своей культуре, воспевшей героя, аккадцы ценили цивилизацию так же высоко, как и войну, признавая, что более мирные ремесла необходимы для поддержания мира и порядка в их владениях. Воины бронзового века любили поэзию. Мы можем быть уверены, что бардов, исполнителей баллад, музыкантов и артистов радушно принимали при дворе, особенно если они пели о героических подвигах правителя. Такие произведения быстро появлялись и исчезали, но мы знаем, что поощрялись и другие искусства и ремесла, судя по высотам, достигнутым в архитектурном проектировании, скульптуре из камня и в обработке металлов. Увы, драгоценные металлы всегда использовались повторно, так что вряд ли мы можем обрести какое-нибудь аккадское ювелирное изделие. Но это отсутствие отчасти компенсируется множеством найденных при раскопках археологами цилиндрических печатей, которые показывают, что аккадские мастера достигли уровня почти непревзойденного совершенства как в их рисунке, так и исполнении. Как выразился профессор Института ближневосточных исследований Колумбийского университета Марк ван де Миероп, «впечатление, которое получаешь от остатков материальной культуры этого периода, – это мастерство, внимание к мелочам и художественный талант».
В то же время были предприняты первые шаги к тому, чтобы привести в порядок хаотическую систему измерений шумеров. В доаккадские времена у каждого города имелись яростно отстаиваемая собственная система мер и весов и способы их записи – к тому же усиливали путаницу разнотипные системы счисления на различных основах для разных предметов и товаров. Но затем ввели универсальные меры длины, площади, емкости сыпучих и жидких веществ и веса – единицы, которые оставались стандартными более тысячи лет. Были предписаны официальные названия года:
Год, когда Саргон пошел в Симуррум,Год, когда Нарамсин завоевал…И валил кедры в Ливанских горах.Год после года, когда Шаркалишарри пошел на Шумер в первый раз.
Наверное, самой важной и исторически значимой переменой, произошедшей благодаря аккадским правителям, стало использование в официальных документах их семитского языка, который теперь мы можем называть аккадским, хотя шумерский язык был в ходу до самого конца истории Месопотамии как язык науки и религии. Саргон и его потомки не собирались вытеснять культуру Южной Месопотамии, скорее они намеревались добиться славы, улучшая ее.
Клинопись какое-то время распространялась; ею записывали как семитскую, так и шумерскую речь. Для неискушенного глаза знаки этого вида письменности выглядят одинаково. Но новый официальный статус письменного аккадского языка сосредоточивал внимание на дополнительном уровне сложности, добавленном к уже непростой системе. Шумерские значения символов не были заменены, а шли параллельно своим аккадским эквивалентам. Так что каждый из них читался как шумерское (либо аккадское) слово (или слова) или в качестве их фонетических аналогов. Символ, который похож на звезду, мог оставаться немым, но он означал, что следующее слово имеет отношение к божеству или читается как «бог» или «небеса», по-шумерски dingir или an, по-аккадски shamum или ilum. Он также использовался для обозначения лишь звуков данных слов.
Это делает расшифровку клинописи настоящей головной болью для современных ученых, но она, очевидно, была гораздо более понятной для тех, чьим родным языком был шумерский или аккадский. В любом случае в древние времена, по-видимому, существовала иерархия среди писцов, и те, кто специализировался на выполнении практических задач, мог не знать или не понимать тайные сложности этой системы. Чтобы обеспечить единообразие, в школах писцов по всему региону – от Иранского нагорья до истоков Тигра и Евфрата в Анатолии и до берегов Средиземного моря – обучали стандартизированному стилю написания символов, экономичному и изящному «аккадскому письму». И посредством распространения этого упорядоченного письма аккадский стал языком межэтнического общения всего Ближнего Востока, оставаясь таковым до возвышения арамейского языка – спустя тысячу или более лет.
Так, Аккадская империя, предвосхищая шекспировского Юлия Цезаря, перекинулась через узкий Плодородный Полумесяц, как колосс: в военном, экономическом, культурном и языковом отношении. Несмотря на регулярно вспыхивавшие восстания, бунты и мятежи, Саргон и его потомки – все они герои бронзового века – более столетия крепко держали в руках долины притоков Тигра и Евфрата, равно как и окрестные земли к востоку, западу, северу и югу от них, распространяя шумерско-аккадскую цивилизацию на всю Месопотамскую равнину. Или, как они сами называли стороны света, в направлении «ветра с гор, ветра от амореев, штормового ветра и ветра, дующего в паруса кораблю, плывущему против течения».
И все же этому миру, подававшему такие надежды на будущее, суждено было исчезнуть в мгновение ока – или так это кажется в longue durée исторической перспективы. Варвары много веков пытались вытеснить Римскую империю Цезаря из Западной Европы в ее последний редут – Константинополь. Будучи преемником римлян в Малой Азии, Османская империя пришла в упадок приблизительно через 200 лет. Современные европейские империи рухнули менее чем за 50 лет. Кажется, что империя Саргона совершенно исчезла за какое-то мгновение.
С 1979 г. группа археологов из Йельского университета проводит раскопки в Тель-Лейлане в Сирии, который когда-то носил название Шекна. В период существования Аккадской империи это был крупный провинциальный центр, господствовавший в долине реки Кабул между верхним течением Евфрата и Тигра. Даже в настоящее время древние стены высятся местами на 15 м над землей. Археологи сумели в деталях проследить расцвет этого древнего поселения и его включение в Аккадскую империю, когда оно стало ее выставочным образцом, хотя и считалось провинциальным. Группа великолепных зданий стояла на акрополе, среди которых были зернохранилища, религиозная культовая платформа, школа, баня, огромный укрепленный блок административных помещений, а между ними – большие пространства садов.
Прямо на главной улице напротив здания школы шло крупное строительство, которое, вероятно, имело своей целью затмить все предыдущие постройки. Ведь в дополнение к обычным высушенным на солнце и обожженным в печи кирпичам стены и фундаменты этого символа имперской власти Аккада были выложены из камней 2 м толщиной, вырубленных из огромных базальтовых валунов, привезенных на стройку из мест, находившихся по крайней мере за 40 км от нее.
Строительство, по-видимому, шло хорошо, но, очевидно, как-то вечером работы внезапно остановились. Йельские археологи обнаружили, что, когда фундаменты были заложены, стены частично возведены и отштукатурены, рабочие вдруг резко бросили инструменты и ушли. Руководитель йельской группы доктор Харви Вайсс сообщил, что «несколько базальтовых валунов находились к югу-востоку от стройки рядом с частично возведенной стеной, оставленные в нескольких метрах от ее угла. Эти базальтовые глыбы были в различных стадиях готовности: некоторые уже могли быть использованы, на других виднелись следы зубила, но их форма оказалась еще далека от готовности, а третьи оставались еще необработанными». К тому же это внезапное прекращение деятельности совпадало со свидетельствами того, что жизнь полностью прекратилась и во всем городе. Похоже, что Шекну покинули ее жители и не возвращались в нее на протяжении нескольких веков.
Археологи, работавшие на курганах и руинах в других местах Северной Месопотамии, тоже сталкивались с внезапным концом следов цивилизации. Сразу над пластом, связанным с захоронениями представителей династии Саргона, не было ничего – никаких артефактов, глиняных черепков, печатей, табличек с письменами. Все признаки человеческого обитания либо полностью исчезли, либо резко сократились числом. В Тель-Браке, другом древнем поселении, расположенном поблизости, горожане ушли, чтобы ютиться в бывшем месте проживания.
