Михаил Жутиков - Проклятие прогресса: благие намерения и дорога в ад
29. Поскольку невозможно знать обширных тайных «интересов» могучей, уязвимой и неведомой – непознаваемой в принципе – природы, на практике остается отступиться от нее, предоставив ей оправиться самой, ограничив вмешательство помощью, которую мы в силах осознать; на первом шаге – ослабив давление вреднейших технологий заменой их на щадящие. Нужно со всей ясностью осознавать, что если та же наука всерьез возьмется за «спасение природы», то земной жизни уже точно каюк.
30. Метод снятия изнуряющих нагрузок только один: планетарное свертывание большей части технологий, как военных, так и «мирных»; параллельно с этим, решению, в узкочеловеческих интересах, подлежат не общеглобальные, но сугубо частные задачи. Завал, которому оказалась подвергнута природа, следует разбирать не экскаватором, но вручную, по кирпичику. Проработанные до деталей планетарные «экологические модели» суть прототипы таких экскаваторов (эти модели могут быть использованы для предупреждения опасности, но не для преобразований, где цена ошибки слишком велика). Единственной достоверной «моделью» природы является она сама. (Заслуживают осторожного внимания модели математической оптимизации, способствующие свертыванию технологий и сокращению добычи энергии, см. тезис 24).
31. Отступление не может не затронуть важнейших тенденций развития – ведь, в известном смысле, предстоит вычеркнуть весь «прогресс» ХХ столетия. Перемене должны подлежать экономическая, энергетическая и технологическая парадигмы, стержневые концепции развития. В частности, экономика, сегодня повсеместно определяющая стоимость продукта трудозатратами (с этой точки зрения, например, воды Байкала бесплатны – и, следственно, экономически выгодно загрязнять их и далее), необходимо будет потеснена (в итоге – вытеснена) иной, исходящей из ценности или единственности (бесконечной ценности) объекта природы, мерой восстановимости ее ресурса; энергетика, основанная на одностороннем преобразовании скрытой энергии носителей в тепло – основанной на кругообороте (возврате энергии из рассеянной) и т. д. Пересмотр неизбежно глубоко затронет концепции транспорта, жилища (отопление внешней средой) и другие – не станем детализировать далее.
32. Легко видеть, что это не что иное, как новая работа аналитической науке, однако при «переведенной стрелке» – при переходе ее (науки) от «взломной» функции к охранной, защитной. Отвергается, таким образом, не Наука, а ее Великая Претензия: претензия на овладение истиной. Речь идет о новом, существенно более скромном (хотя почтенном) месте науки в общечеловеческой культуре – месте, которое можно квалифицировать как инструментарий разума: не более – но и не менее. Сегодня «фундаментальная роль» науки в гиперкомедии человеческой культуры более чем гипертрофирована (даже если не третировать науку как одно из воплощений первородного греха, никакой таковой ее «основополагающей роли» в познании – если не считать создания орудий убийства и направляющего участия в умерщвлении земной жизни, попросту нет). Сам по себе инструмент может быть остроумным и содержать в себе признаки подлинного изящества, но никак не может выступать источником знания, он не может быть ни истинным, ни ложным – но остается силой крайне опасной или потенциально полезной. Полезной – в подконтрольных руках: будем помнить диагноз (если нам простится подобное «снижение», плоскогубцы не «познают» электропроводку – но следует ли по этой причине «отменять» плоскогубцы?)
33. Так что же: довериться лекарю, который залечил больного? Не лекарю, повторим, – но инструменту, и не «довериться», а удержать в руках. Превратить современную науку «из Савла в Павла» способно, вероятно, только чудо Божие. Чудес преображения мы не отвергаем, но, подобно апостолу Фоме, лучше бы прежде убедиться. Научное предсказание «ядерной зимы» являет собой недавний образец своевременного и полезного Анализа-Без-Синтеза; примеры можно множить. С другой стороны, «новоинквизиторские» настроения (а столкнемся с ними скоро и повсеместно) не приблизят к истине: разбирать завалы должны специалисты. Речь не идет, таким образом, о грядущих ограничениях в научном образовании – скорее оно получает новый стимул. Но держать «инструмент» в руках придется выучиться: мировая наука должна быть обуздана, поставлена под максимально эффективный контроль. «Забыть» однажды открытое, разумеется, нельзя, но можно оборвать дурную бесконечность и перенаправить научный поиск, а в открытом и уже наработанном переакцентировать ценности. В известном смысле наука обретает свое истинное значение.
34. Но что является целью? Поставить зеркало перед развитием и обратить его вспять? Но к прошлому-то нам как раз никак нельзя: ведь именно прошлое завело в тупик. Блудный сын возвращается не к прошлому, а к отцу. Настоятельная необходимость заставляет говорить, ни много ни мало, о структурном демонтаже технологической цивилизации как таковой. Этот демонтаж должен явиться вектором развития, а не этапом «перестройки». Соответственно стратегия «торможения маховика» занимает место стратегии его разгона. Разумеется, всем нам кажется, что возможно что-то иное, чем смена знака развития, и уж совсем безнадежно думается, что она невозможна. Между тем как раз эта единственность пути есть и реальная возможность, и она никак не есть возвращение к прошлому, а есть, если угодно, «прогресс» – только уж, конечно, не нынешний. Более того, смена знака развития есть положительная программа. Никакого парадокса тут нет: движение продолжается вдоль той же «спирали». Это фактически и шанс науки на реабилитацию и на предоставление обществом приемлемых условий существования научным школам. Меняется роль экологии – от обслуживания прогресса к его торможению, которое она-то, на наш взгляд и должна направлять. Это опять-таки шанс уцелеть ей самой.
35. Неизбежность радикального (то есть «корневого») пересмотра планетарной технологической философии должна быть осознана как можно скорее – в конце концов, понявший эту неизбежность раньше других окажется впереди и в «экономическом» смысле, если уж другого смысла не дано осилить нашей ограниченности. (Инициатива такого осознания, если угодно, может служить искомой «национальной идеей».) Трудное не есть невозможное: трехвековой «прогресс» остановить можно и необходимо – если время тому пришло. Это видится сегодня единственной разумной альтернативой доктрине «золотого миллиарда» и, во всяком случае, отсрочкой земного Апокалипсиса.
36. Что разуметь под осознанием? На примере методов экономики, применяемых сегодня к Каспию или Байкалу, мы обнаруживаем, что «невидимая рука» Адама Смита оказалась-таки с «черненьким копытцем». Но принятие иной аксиоматики подразумевает ее общепризнанность, – аксиоматика обречена, в этом смысле, стать международной. Ее разработка приведет к переосмыслению цели, ибо цель определяется ресурсом, а ресурс жизнеопасно подорван. Все это – шаги осознания. На практике речь может идти о последовательном ужесточении мировых квот на индустриальное сжигание топлива (включая водород) – соответственно, на производство основного ряда двигателей и энергоустановок с близкой перспективой общемирового запрета (например) на добычу нефти, об ужесточении квот на мощное радиоизлучение и космические запуски – с перспективой их общемирового запрета; о последовательном усечении ветвей химического синтеза; о демонтаже ГЭС на крупных реках и АЭС в мире. Судьбы разработок психотронных и иных жизнеопасных видов оружия и приравненных к ним термоядерного и генетического синтеза (клонирования) – а равно большинства фундаментальных исследований («польза» от которых предсказуема: новое оружие и новый Чернобыль) при этом самоочевидны.
37. Но подлежит научному пересмотру сам метод извлечения энергии – основанный нынче на деградации высоких форм энергии (химическая, ядерная) в вульгарное и крайне вредное тепло. Если говорить об энергетике не в отраслевом аспекте, а как о планетарно-историческом феномене, источнике наших благ и бед, то начиная, наверное, с «приручения огня», нам нелегко принять к сердцу непривычно странное: мы не вправе вовсе производить энергию свыше той, что дана нам в солнечном потоке (и его производных – ветре и т. п.), а равно изменять норму его отражения от атмосферы (вообще норму энергообмена с мировым пространством), мы вправе в лучшем случае перераспределять эту данность. Основой энергетики и технологий может служить только кругооборот энергии и веществ (как чуждых естеству природы, так и вполне «своих» – кислорода и воды). При этом простейших критериев воспроизводимости и кругооборота может оказаться совершенно недостаточно, и технологиям придется «мимикрировать под природу», вовсе не производя веществ, излучений и т. п., которые земная жизнь не может «опознать» как свое.
