Михаил Жутиков - Проклятие прогресса: благие намерения и дорога в ад
7. Противостояние нарастает по мере усложнения нашего знания и нашего вмешательства – от незаметного (механика) до полного отторжения; с углублением предмета анализ делается все более изощренным и блистательным в своей работе с абстракциями, но разрыв практики с ожидаемым и уровень опасности растут. Еще менее аналитически предвидим оказывается результат воздействия на земную жизнь сразу многих научно-технологических (научно-биологических, научно-социальных, вообще «наукопроизводимых» новаций). Окончательной реальностью становится построение синтетического мира, враждебного земной жизни (следовательно, человеку). В терминах теологии, суммарный результат научного синтеза выступает как своего рода наказание Господне за торжество (гордыню) аналитического (расчленяющего) знания: на месте познания оказался подверстан лукавый искус…
8. Если принять сказанное, то общественная практика, в суммарном итоге, отвергла научно-аналитический путь познания, – ибо наука как таковая не ставила и не могла ставить целью сокрушение Живого посредством строительства внутри него враждебной ему структуры. Согласно главному научному же критерию – примату эксперимента над теорией (достигнутого – над ожидаемым), научный метод не достигает цели познания (блага), то есть является ложным. Приходится заключить, что научные законы не могут быть законами природы, но в лучшем случае суть никак не более, чем фрагменты их поверхностного слоя.
9. Однако этих законов, т. е. уже этих фрагментов, оказывается совершенно достаточно для строительства искусственного мира, в котором их правота как будто непререкаема (как правота закона Ома в радиосхеме) – но только сам этот искусственный мир как целое с углублением знания делается более и более враждебен жизни! Зародившись однажды, он развивается по собственным законам, во всеоружии своей самодостаточной логики наползая на беззащитную земную жизнь и ныне угрожая уже ее основаниям. Можно сказать, что, будучи изъят из живого сущего, вне его, закон как бы омертвляется, становясь основой искусственного мира, т. е. что аналитическая наука во главе с математикой омертвляет истину. Ложь заключена не в «законе Ома», а в том, что в живом организме природы он действует наряду с триллионом других, неведомых нам – одновременно и с тем же правом! – в мертвом синтетическом мире довлеет расчлененная логика. С полным правом можно заключить, что аналитическое «познание» с его математическим аппаратом является в точном смысле слова мракобесием.
10. Можно видеть, что аномальное технологическое развитие является на самом деле закономерным тупиком математизированного (вообще логизированного) описания природы, а не «ошибками» или «просчетами» его. (Заметим, к слову, что посредством логики разум, быть может, «свертывает» познание в целях самосохранения, мы же принимаем это за продвижение к цели). Отделяя «второстепенное» и расчленяя неделимое (изучая произвольную в сущности абстракцию) – подменяя бесконечное конечным и обуживая истину до ее проекции – научный анализ познает не мир, а его неживое подобие, своего рода «подобие куклы». Бездушно-механическая «кукла», порождение соответствующего синтеза, между тем, совсем не безобидна, и ее зубы заостряются на наших глазах. Для поддержания своей искусственной жизни синтетический мир востребует все новых площадей, все большей энергии, все новых духовных сил.
11. Таким образом, аналогия со злокачественным физиологическим новообразованием оказывается отнюдь не только внешней и совсем не поверхностной: сравнительная простота алгоритма позволяет обеим структурам развиваться ускоренно за счет окружающего функционального Живого, прорастая в его ткани – пока та и другая не упрутся в стенки трепещущего тела жизни, пожрав то, на чем держались сами. Можно с определенностью заключить, что глубинное происхождение обеих структур – информационное поражение, которое является, таким образом, первичным (не перегружая «медицинский» акцент, все-таки отметим, что другие тяжелые патологии, отчасти сходные по проявлениям, имеют не информационный, а привнесенный внешний – паразитарный – источник поражения; доброкачественная же опухоль локализуется организмом).
12. Сколько бы ни оспаривать сами основания сравнительного диагноза, нельзя не видеть, что в теле бесценной нашей природы зародилось и разрастается, за ее счет, нечто, развивающееся по чуждым ей законам, по законам некоей мертвой природы, тупо враждебное ей, слепо агрессивное и сильное. Очаги его множатся и ширятся, вплоть до их слияния, – как территориального, так и информационного (слияния отраслей наук – физическая химия, химическая физика и т. п.). Последнее неудивительно: базируясь на единой аксиоматике, источники «информационного заражения» по сути своей – одно и то же. Множественность и одновременно однородность, сродство структуры очагов препятствует их локализации, блокировке организмом (индивидуальным и планетарным) и является отличительной особенностью злокачественных образований. Соответственно, аналитическая наука, по крайней мере в ее сегодняшней самодовлеющей «взломной» версии, есть прямое служение злу, ее дальнейшее логическое развитие ведет к гибели живого, а «наукопроизводимая» цивилизация диагностически есть смерть.
13. Вероятная суть происходящего в том, что в природе нет второстепенного, то есть аналитический метод ложен в своей основе. Бесконечное не заменяется конечным – Земля не имеет «форму шара» (равно и сплющенного сфероида), вода не имеет формулу Н2О – это всего только схемы в наших головах, не существующие (полагаем) нигде более. Нет двух одинаковых комаров и двух одинаковых молекул, и сама суть живого непрерывно ускользает от анализа, оставаясь то и дело в «мелочах». Самый ничтожный зеленый лесной клоп содержательнее всех взятых вместе энциклопедий мира. На языке афористическом не «электрон неисчерпаем, как атом», но внутри жизни – снова жизнь, а внутри нее – Тайна, расковыривать которую дозволено до поры, и пора эта явлена нашему веку. Природа является цельной одухотворенной сущностью, ее достоинство оскорбляемо взломом, ее тайны являются по мере нашей готовности, а не служанками алчности и гордыни. Она ждет, когда мы поймем это сами, а тем временем гибнет.
14. На языке «материалистическом» – если таковой доступнее для читателя – земная природа (включая околоземную) есть цельный организм (к тому же данный нам в единственном экземпляре) – объединенный по меньшей мере общими атмосферой и океаном, течениями и ветрами, миграциями птиц и рыб, общим ядром и его тектоническими проявлениями, общими Солнцем и Луной, общим излучением Космоса, общим происхождением Жизни и т. д., – познание которого невозможно средствами его умерщвления, как личностная жизнь не познается средствами анатомического театра (однако вполне реально низвести эту жизнь к последнему). Стоит напомнить, что злокачественное образование, губя больного, не успевает довести дело до телесной метаморфозы, до логической своей «простоты» – больной еще сохраняет видовой и даже индивидуальный облик, еще дышит, осознает, еще даже борется – но важные функции организма поражены, и победа ускользает. Природа точно так же может сохранять живой многовидовой облик, но при этом быть уже опасно поражена.
15. «Причина причин», первопричина столь опасной «аномалии» (на самом деле закономерности) состоит в ложной внутренней установке человека на цели познания: борьбу с природой и «победу» над ней и своими собратьями вместо единения с нею и покоя, усиленное потребление дарового ресурса (своего рода «отламывание палок у природы») с нарушением естественных кругооборотов, ведущим к выбросу в природу чуждых ей веществ, тепла, излучений и т. п. и в итоге – к подрыву оснований Жизни. Следствием является то, что мы находимся не на «пороге» экологической катастрофы, как по привычке пугают, но уже за ним, на относительно пологом ее участке, и крутизна свала в ее необратимость монотонно нарастает. Соскальзывание в «ползучие процессы», неописуемые никакой математикой, становится уделом обитателей Земли. Не сбылись – и не сбудутся – надежды на то, что на этом пути нас ждет улучшение жизни; напротив, перейдя опасную черту, мы явным образом достигли ее ухудшения. Из вышесказанного следует, что иного быть и не могло.
16. Историческая постепенность, «незаметность» происходящего являет собой одно из самых драматических, содержательных и по-своему занимательных проявлений коренного заблуждения человека о возможности формально-аналитического (расчленяющего, логизированного) познания мира. Начав почти невинно с небесной и земной механики и обнаруживая с первых шагов замечательную легкость обращения из инструмента познания в инструмент преобразования реальности, на деле именно научный метод является сегодня главной ложью мира, прямо ответственной за ввержение его в экологическую катастрофу. Упорствуя нынче в «научном оптимизме», не замечая, по лукавой аберрации, то Целое, что все перед нашими глазами, мы уподобились энтузиасту-кладоискателю, занесшему ногу над волчьей ямой.
