Андрей Гоголев - Занимательная история. Выпуск 2

По Московскому округу: 303 (309), 1012 (932), 15 575 (14 969)…

По Сибирскому округу: 37 (37), 105 (100), 2 075 (2 241).

Всего: число училищ в 1830 году – 1 604 (в 1831 году – 1 271), число учащих – 4 283 (4 170), число учащихся – 82 832 (70 662).

Н.Ф. Щербина, 1863

В одной деревне Любимскаго уезда, Ярославской губернии, старик Яков Мигачов учит грамоте уже лет с тридцать, и многие из учеников его – сидельцами в лавках или буфетчиками и половыми по трактирам в Петербурге.

Грамоте он выучивает в две зимы или, лучше сказать, в одну зиму: ибо другую зиму он их собственно только поправляет (технический термин той местности), то есть, опять учит их тому же, чему они учились прошлую зиму, чтоб окончательно утвердить в них знание грамоте этим повторением.

Таким образом оканчивается там курс грамотности, и мальчики выходят умеющие свободно читать и писать. В зиму он берёт за учение по 31/2 рубля серебром, а за другую зиму, за «поправку» уж ничего не берет; итого, полный курс грамот обходится по 31/2 рубля… Учеников у него бывает до двенадцати…

В.Б. Жиромская и др.

Всесоюзная перепись населения 1937 года

Общая численность населения по переписи б января 1937 г. составила 162 млн человек, включая контингенты РККА и НКВД. По сравнению с 1926 г. (перепись 17 декабря) численность населения увеличилась, таким образом, на 15 млн человек, или на 10,2 %, или в среднем на 1 % в год…

Всесоюзная перепись населения 1937 г. была предпоследней переписью, которая учла грамотных и неграмотных. После Всесоюзной переписи 1939 г. ни одна последующая перепись таких сведений не содержала.

Нужно сказать, что уже к середине 30-х годов в официальной печати укоренилось мнение, что наша страна стала страной сплошной грамотности и что с неграмотностью населения окончательно покончено. Поэтому правительство ожидало от переписи 1937 г. стопроцентных показателей в этой области. Что же зафиксировала перепись 1937 г.?

Грамотность и образование населения СССР по материалам Всесоюзной переписи населения 1937 г. (обоего пола) – фрагмент табл. 16:

Всего:

• неграмотных – 62 521 486, грамотных – 61 353 867;

• образование среднее – 6 864 922;

• высшее – 911 790

Из данных табл. 16 видно, что политика ликбеза добилась немалых успехов в распространении грамотности: среди мужчин было 86 % грамотных, а среди женщин 66,2 % (с 9 лет и старше). Особенно высокие показатели грамотности были у молодёжи; среди 12–14 и 18-19-летних грамотных было свыше 90 %.

Но вместе с тем нет ни одной возрастной группы, в которой бы не было неграмотных. Напомним ещё раз, что грамотным считался тот, кто мог писать по слогам и написать свою фамилию. При таком низком критерии грамотности даже среди молодёжи до 20 лет было от 5 до 8,5 % лиц, не умеющих ни читать, ни писать.

В 1830 году численность населения России оценивается в 56 млн человек, т. е. как 39 % к данным за 2003 г., в котором в стране действовало почти 54 тысячи средних школ, где обучались 13,4 млн детей, что, после приведения к сопоставимой численности населения, больше в 13 раз показателя 1830 г. по числу школ и в 63 раза по числу учащихся. Столь существенная разница значений свидетельствует об элитарности даже начального образования в России образца XIX века, не говоря о вообще ничтожных успехах в этой важнейшей стороне развития нации ранее.

Поскольку численность населения Российской Империи возросла к 1913 г. почти в 3 раза против 1830 г., а система образования осталась практически на том же уровне, состояние грамотности нации было перед Октябрьским переворотом совершенно катастрофическим. Тогда откуда берётся столь глубокая ностальгия демагогов о бурных годах цивилизационного роста страны перед Первой мировой войной? Особенно на фоне тотальной экспроприации зерна у крестьян с последующей его продажей за границу в целях получения инвалютной выручки и финансирования тем самым трещавшего по всем швам проекта Дома Ротшильдов в исполнении их агента графа Витте по золотому обеспечению рубля[25]. В результате оголодавшие и озлобленные толпы крестьян (те, кто сумели выжить!) ринулись в города… И все знают, чем это закончилось в 1917 г.

Не пора ли всех наследышей идей графа Витте отправить на прививку от глупофилии и одновременно на процедуру оскопления у них органов национального предательства? И не пора ли громко сказать, что за всю историю страны было только два периода всеобщей грамотности населения – до её реальной христианизации и в короткий период с 1917 по 1991? – Ведь разве можно назвать грамотным население страны XXI века, в которой водятся люди, считающие, что холокост – это клей для обоев? И разве можно признать образованным человека, который гордится успешным прохождением тестов ЕГЭ – «тестов Иеговы».

После достижения уровня всеобщего образования (см. Древнерусские берестяные грамоты), далее, по мере укрепления христианства (скорее, псевдохристианства)[26] страну всё более и более накрывала Эпоха Моли: если первый Болонский университет начал свою работу в 1088 г., Кембридж в Англии в 1214-м, то в России это событие произошло лишь в 1755-м! Означает ли это обстоятельство факт чудовищного цивилизационного отставания России от Западной Европы? И да и нет.

Здесь важна точка отсчёта. За неё я возьму пик количества религиозных сюжетов в полотнах европейских художников по данным Питирима Сорокина – «пик Сорокина», перелом XII–XIII (см. график).

По сути западные «университеты» ничем, абсолютно ничем поначалу не отличались от русских монастырей, где занятием «студентов»-монахов был такой же набор стараний: освоить церковнославянский язык (в Кембридже и проч. – латынь), набрать навыки счёта, желательно настолько, чтобы этих знаний хватило для расчёта пасхалий (как максимум) или для подсчёта получаемой десятины (как минимум); освоить уставной шрифт и подключиться в конце концов к армии переписчиков богослужебных и богополезных книг – одной из главных статей монастырских доходов от продажи тех книг. В качестве факультатива – искать в книгах Библии хоть какие объяснения законов и явлений окружающей среды, включая космические, но каждый раз при неуспехе подобного действа до автоматизма выучить и уверенно озвучивать фразу «На то воля Божья!».

Это и есть всё «университетское образование» в Средних веках, хоть в России, хоть в Европе! Таким образом, датировать создание первого «университета» в России нужно не 1755-м годом, а окончанием строительства первого монастыря! И похоже, что таковой обителью Скорби Разума на Руси стал Муромский Спасо-Преображенский монастырь, отстроенный, как говорят, чуть ранее 1096 г. То есть «университетское образование» возникло в России практически в то же время, как начал свою деятельность самый старый в Западной Европе Болонский университет. Полагаю, что в этом вопросе двух мнений и быть не может.

Другое дело, что после прохождения пика Сорокина Европа устремилась к здравому смыслу, и уже к началу XVI века трудами Мартина Лютера окончательно отмежевалась от дремучести Ватикана. Процесс этот был лавинообразен: Джон Нокс, Жан Кальвин, Ульрих Цвингли и Джон Уэсли подхватили идеи Лютера-Людера, потомка полабских славян…

Путь к образованию, к здравому смыслу в России был иным: ключевая фраза прячется в описании деяний князя Ярослава в Софийской летописи под 1027 годом – «собра от старост и поповых детей 300 учити». Именно эту точку считаю запуском в стране программы по передаче флага грамотности лишь узкому кругу лиц, только детям клириков и «эффективных управляющих» олигархических кланов Руси – князей, царей и бояр. Похоже, что любознательный новгородский мальчик Онфим был одним из последних в стране, кто в XIII веке практиковался грамоте на бересте. Если это так, то отсчёт резкого нарастания европейской форы нужно начинать с начала XV века, когда Россия докатилась до того, что даже князья оказывались полностью безграмотными (например, Василий II Тёмный').

Заложенная в XI веке Ярославом Мудрым элитарность образования аукнулась! Не так ли? Но тогда в чём состояла мудрость Ярослава? Не в том ли, что этот «мудрец» отдал свою дочь Анну за короля Франции, и та положила начало ветви Капетингов, отпочковавшейся затем от неё ветви Валуа и наконец ветви Бурбонов. Однако Людовик IV, представитель последней ветви правителей, прямой потомок «мудрого» Ярослава, насмотревшись на манеры русского посла Петра Потёмкина (тот и, правда, постоянно крестился, источал глубокие ароматы лука, чеснока и водки; а быв ещё до приёма в Версале несказанно удивлён, что жить надо посольству не на деньги принимающей стороны, как было заведено в Московии, а на собственные, буянил в кабаках знатно!), сказал: «нравы и традиции французов настолько отличны от нравов этой (т. е. русской. – А.Г.) нации, что невозможно рассчитывать на продолжительность сношений». И кажется, с мудростью Ярослава приехали.