Антропология. Секреты счастливых обезьян - Шляхов Андрей Левонович
По отношению к технологическим системам социальная система носит вторичный и вспомогательный характер. Материальное первично, и оно главенствует. Уайт определял социальную систему как организованное усилие человеческих существ по использованию определенных инструментов, необходимых для того, чтобы поддерживать существование. Иными словами – социальная система представляет собой производную технологической системы, поэтому изменения технологических систем приводят к изменениям в социальных системах. Культура прогрессивно развивается по мере того, как возрастает количество «обузданной» энергии на душу населения… Теперь вы понимаете, как одно связано с другим, верно?
Что есть у нас с вами, кроме технологий и социальных связей?
Ну, вообще-то у нас много чего есть, но сейчас имелся в виду опыт, а не что-то другое. Наш бесценный человеческий опыт, который в значительной степени обусловлен технологиями, составляет третью часть нашей культуры – идеологическую. Идеологическая система включает в себя все знания, накопленные человеком, начиная с мифологии и заканчивая новейшими научными достижениями.
Если принять, что первостепенной функцией культуры является получение энергии и осуществление контроля над ней, то культура предстанет перед нами как термодинамическая система. Энергия добывается и используется при помощи технологических инструментов, социальные и идеологические системы служат дополнением к технологическому процессу.
Лично вы можете иметь совершенно другое мнение. Никто вам этого не запрещает. Но пока что давайте дружно согласимся рассматривать культуру как термодинамическую систему. В этом случае функционирование культуры будет определяться количеством полученной энергии и способом, с помощью которого энергия будет приводиться в действие.
Следовательно, нужна общая формула, связывающая степень культурного развития с количеством добываемой энергии и эффективностью ее использования. Но при попытке создания подобной формулы мы сталкиваемся с проблемой индивидуальности окружающей среды, обусловливающей функционирование каждой отдельной культуры. Уайт решил эту проблему просто – он свел все существующие варианты окружающей среды к условной средней величине, превратив среду в постоянный фактор. А постоянные факторы при составлении формул можно не принимать в расчет, поскольку они не изменяются и ни на что не влияют.
Вот формула культурного развития, созданная Лесли Уайтом:
К = Э х О
К – это степень (уровень) культурного развития.
Э – количество энергии, добываемое на душу населения в год.
О – количество или эффективность орудий, используемых при передаче энергии.
Уайт обосновал существование («обосновал существование» и «создал» – это разные понятия!) культурологии – науки о культуре, которая является разделом социальной антропологии. Словосочетание «культурная антропология» в данном случае не очень-то подходит, поскольку оно может превратить определение культурологии в подобие каламбура. Культурология рассматривает культуру как самостоятельную упорядоченность феноменов, существующих по собственным законам. Главной целью культурологии в понимании Уайта было объяснение культуры в отрыве от психологии.
Зачем во второй половине ХХ века понадобилось отделять культуру от психологии?
Затем, что в то время в культурной антропологии было распространено так называемое бихевиористское[45] направление, представители которого возводили в абсолют поведение и поведенческие реакции. Бихевиористы считали усвоение культурных ценностей не итогом сознательного процесса обучения, а всего лишь результатом дрессировки – правильные реакции подкрепляются и потому усваиваются.
Вообще-то психология и культурология исследуют одни и те же феномены – предметы и явления, которые зависят от способности человека символизировать (Уайт называл это «символатами»)[46]. Но совпадение в объектах исследования на означает единого подхода к ним.
Символаты можно рассматривать в тесной взаимосвязи между ними и поведением человека…
Сейчас некоторые читатели могут сказать: «Что за чушь?! Ладно, идеи, отношения или верования можно увязать с поведением, но как можно сделать это с орудиями труда?» Можно, при желании все можно, ведь предметы, созданные человеческим трудом, являются овеществленным поведением человека, результатом определенных действий.
Так вот, сторонники психологического направления в культурной антропологии рассматривают символаты во взаимосвязи с поведением человека, и такой подход называется соматическим[47], телесным. Но можно использовать и экстрасоматический, «надтелесный» подход, согласно которому взаимосвязь символатов друг с другом важнее их связи с организмом человека. Только в таком, «чистом» или «свободном» виде, совокупность символатов может называться культурой, самостоятельным феноменом, предметом изучения культурной антропологии. Если же мы станем рассматривать культуру в тесной связи с психологией, то ничего толком рассмотреть не удастся, поскольку мы неизбежно погрязнем в болоте абстракций. Как говорится – мухи отдельно, котлеты отдельно[48].
Чисто философский взгляд на культуру как на совокупность идей и концепций для антропологии тоже не подходит, потому что антропология и философия – совершенно разные науки. Да, разумеется, идеи первичны и именно они формируют поведение, которое создает материальные объекты культуры. Но, рассматривая только идеи, целостного представления о культуре мы получить не сможем (к месту снова можно вспомнить ту же халву, которую нужно пробовать на вкус, а не говорить: «Халва, халва, халва»). К тому же антропологам интересны не только идеи и их воплощения, но и механизм возникновения идеи в результате столкновения человека с какими-то жизненными явлениями.
Вот примеры, грубые, но наглядные.
Человек увидел, что дерево, упавшее в воду, не тонет, в отличие от камней. Человек попробовал забраться на лежащее на воде дерево. Дерево выдержало его вес и не утонуло. Лежа на дереве, человек обнаружил, что он может грести руками, направляя дерево в нужную сторону. После нескольких плаваний на дереве человеку пришла в голову мысль о том, что можно очистить несколько деревьев от сучьев и связать между собой. Так появился плот. А в свое время человек догадался сделать плот с бортами – прообраз корабля.
Человек палкой выкапывал из земли съедобные корешки. Земля была вязкой, она липла к палке. Закончив копать, человек отложил палку в сторону, не очистив ее от налипшей земли. На следующий день он обнаружил, что высохшая земля стала крепкой, похожей на камень, и подумал, что из такой земли можно делать что-то нужное, например – чашу для хранения чего-то съедобного. А в свое время чашу случайно уронят в костер и заметят, что от огня она стала крепче прежнего.
Если принимать во внимание только идеи, то значение материальных объектов культуры будет сводиться к символам и ни к чему больше. С точки зрения антропологии, это неверно. Если принимать во внимание только поведение, то значение материальных объектов культуры будет сводиться к труду человека, что тоже неверно. Объекты надо рассматривать и изучать именно как объекты, как предметы.
Обратите внимание вот на что. Культура не может существовать независимо от человека, потому что она создана человеком. Но культурные процессы могут быть объяснены в отрыве от человека, без принятия во внимание людей, которые являются носителями этой культуре. Многие вопросы, касающиеся культуры, можно решать, как выражаются антропологи, «в экстрасоматическом контексте». Образно культуру можно сравнить с ребенком, который на определенном этапе жизни обретает самостоятельность и начинает жить обособленно от родителей.
