Симон Кордонский - Ресурсное государство

Ритуальные действия, которые реформаторы совершили над стра­ной, описаны в англоязычных книжках. Реформаторы вполне ис­кренни в своем язычестве. «Освобождение цен — финансовая ста­билизация — экономический рост» — почти что гегелевская триа­да, которую они, рискуя карьерой и репутацией, реализовывали в «инертной» российской среде.

Но все вышло через жопу, а не по либеральной теории. Они освобо­дили цены, которые выросли не в три-четыре раза (как предсказы­вала их теория), а в три-шесть тысяч раз. Они начали финансовую стабилизацию, которая привела к эпидемии неплатежей, необра­тимой бартеризации реального сектора экономики и к остановке естественного процесса разгосударствления собственности в мо­мент, когда наиболее лакомые ее куски попали к людям, близким к ним по возрасту и по духу. Что касается роста производства, то об­наружился он только после того, как органы государственной ста­тистики начали учитывать теневую экономику.

В результате финансовой стабилизации зафиксировались органи­зационные формы, которые порождают советскую власть из самих

94

Ресурсное государство J- .

себя: новые отрасли народного хозяйства и регионы. Финансовая стабилизация перевела распад организационных форм админист­ративного рынка в латентное состояние — в теневую экономику. Она же стимулировала расслоение финансовой системы страны на легальную и «черно-нальную», заставила всех хозяйствующих субъектов разделить свою деятельность на ту, с которой платятся налоги, и ту, с которой даются взятки.

Но ничто не сможет разубедить правоверных либералов в их сим­воле веры, даже изгнание из власти. Новая старая власть в лице владельцев холдингов и госчиновников в конечном счете восстала против намерения догматиков и дальше играть по правилам либе­ральных преобразований. Олигархи ощипали «команду молодых реформаторов» и подали под соусом борьбы за прагматизм и про­тив излишней идеологизации31 на торжественный ужин по случаю политического оформления их власти. Теперь Чубайс, став главным фискалом страны, должен будет довести до конца политическую часть финансовой стабилизации: уничтожить тех субъектов эконо­мической деятельности, которые не платят налоги, а предпочитают откупаться от государевых людей взятками. Вот уж ирония судьбы: записной либерал из верности государственному долгу должен бу­дет уничтожить ту часть экономики, которая действительно отдели­лась (вернее, откупилась) от государства.

Есть одна чрезвычайно важная задача, которая вряд ли может быть решена без участия реформаторов каксоциальной группы. Это сгла­живание процесса трансформации, попытка завершить ее в рамках одной политической системы, обеспечив преемственность власти и собственности. От удачливости реформаторов теперь зависит ас­сортимент товаров на прилавках: если им повезет, то опять будут очереди, а если не повезет — будет из чего выбирать.

Кроме того, реформаторы пока еще близки к власти потому, что они выполняют чрезвычайно важную функцию: они официальные и весь­ма презентабельные российские нищие, вполне искренне и профес­сионально добывающие иностранные кредиты для распределения их среди менее презентабельных россиян, грозящих власти акция­ми социального протеста. Именно поэтому реформаторы стали столпами гражданского общества.

Либеральные преобразования финансировались, как известно, на зарубежные гранты. Вместе с грантами была импортирована

Борис Березовский в ТВ-интервью сказал, что Немцов, в отличие от Чубайса, не идеоло­гизирован. Вина Чубайса, следовательно, в его идеологической бескомпромиссности.

95

Симон Кордонский

i

* и их инфраструктура. В стране появились благотворительные фон-

-> ды и соответствующая деятельность. Эти элементы гражданского общества существуют только как проекции соответствующих за­рубежных организаций и на их деньги, поступающие по каналам, контролируемым реформаторами. Прекратится поток денег и ор­ганизационной помощи, исчезнут и эти институты. Стране новых Советов они не нужны. Государство и общество, не видящие и не­навидящие друг друга, могут обходиться в отношениях между со­бой без этих буржуазных штучек. Выживут только те организации, которые впишутся в новый административный рынок, но тогда они будут уже его элементами.

Бедность как товар

на российском рынке долгов

г оссийское государство — как и советское — распределяет насе­ление по социально-учетным группам, доставшимся ему от СССР (таким как шахтеры, учителя, врачи, военные), а также добывает и распределяет ресурсы для выплаты заработной платы бюджетни­кам и пенсий пенсионерам. Оно также распределяет предприятия, организации, деньги тем, кто имеет — с точки зрения государства — права на них. Степень государственной значимости социаль­но-учетной группы определяется величиной задолженности го­сударства перед ней. Величина такого долга является капиталом, которым политическое представительство социально-учетной группы {профсоюзы или политические партии, например) торгу­ет на административном рынке, добиваясь его компенсации. Так, политические организации коммунистов и аграриев конкурируют с различными оформлениями партии власти за право представлять интересы шахтеров, военных, учителей, врачей и соответственно за право контролировать распределение ресурсов, которые госу­дарство направляет на погашение долгов перед ними.

Бедные являются одной из многих социально-учетных групп пост­социалистического общества. Но бедность стала еще и капиталом. Живописные просители помощи на улицах российских городов вы­зывают сострадание не только у прохожих, но и у профессиональ­ных благотворителей. В российской культуре, модифицированной семьюдесятью годами социализма, бедность чаще всего понима-

96

,Ж

J^_

Ресурсное государство

ется как невозможность престижного потребления, а богатство — как его возможность. Одни россияне демонстративно — под на­блюдением врачей — голодают, мотивируя это тем, что государство не платит им зарплату и им нечего есть, в то время как другие тратят деньги на предметы роскоши, единственным назначением которых становится демонстрация богатства владельца. Само российское государство постоянно демонстрирует, что оно настолько бедно, что даже не может охранять свои ядерные объекты. В то же время экспорт капитала российскими физическими и юридическими ли­цами и объемы капитальных вложений в жилищное строительство вокруг федеральной и региональных столиц оцениваются в десятки миллиардов долларов.

Государство воспроизводит, по меньшей мере, три относитель­но независимые социально-учетные формы бедности. Бедны те, кто принадлежит к социально-учетным группам с низким статусом, то есть с нормативно-низким уровнем потребления. Однако члены таких групп имеют, как правило, другие доходы, чаще всего в нату­ральной форме.

Бедны те, перед кем государство не выполняет свои обязательст­ва по обеспечению нормативных статусных потребностей, то есть не дает членам социально-учетных групп то, что оно им гаранти­ровало — пенсии, квартиры, пайки, заработную плату. Однако из­вестно, как подрабатывают на жизнь офицеры российской армии, например.

И наконец, бедны так называемые «бюджетники», те, кто, поданным статистики, живет на зарплату. Однако известно, кто в стране берет взятки и занимается нелегальным бизнесом, учреждая приближен­ные к государственным деньгам предприятия.

Настоящими бедными в современной России можно считать людей, которым не повезло. Они оказались бедными во всех трех назван­ных выше смыслах: принадлежат к социально-учетным группам с низким статусом, государство не выполняет минимальные обя­зательства по удовлетворению их статусных потребностей, и они действительно не включены в отношения теневого производства и перераспределения.

97

Симон Кордонский

Количество настоящих бедных определить достаточно трудно," так как отсутствуют государственные и общественные институты их учета. Более того, не совсем ясно, какими эти институты могли бы быть и какими критериями оценки бедности могли бы руководство­ваться в своей деятельности.

Настоящее богатство в России — это прямая альтернатива бедности. Богаты те, кто принадлежит к высокостатусным социально-учетным группам, по отношению к которым государство выполняет все обя­зательства, и кто занимается бизнесом и включен в отношения тене­вого распределения, в частности в приватизацию государственного имущества. Однако выделить настоящих богатых как социальную группу так же трудно, как и настоящих бедных, прежде всего из-за отсутствия социально-учетных критериев богатства. Богат в России тот, кто имеет долги и возможность ими торговать. Беден в России тот, кто не имеет долгов и, следовательно, может предъявить госу­дарству только свои неудовлетворенные потребности в престиж­ном потреблении.