Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 5
Рудольф Эйслер
Сознание и бытие
Объекты, которые мы считаем входящими в состав внешнего мира, являются, как известно, комплексами качеств; по отношению к познающему субъекту, их можно охарактеризовать, как содержания сознания, но трансцендентные факторы, образующие из объектов вещи вне нас и независимо от нас, – эти факторы не укладываются в границы познающего сознания. Несомненно, с другой стороны, что мы приписываем предметам существование, бытие. И вот возникает важная задача – уяснить себе отношение сознания и бытия.
Что такое сознание, этого, собственно, нельзя сказать, нельзя определить логически. Природа сознания, его свойства не могут быть описаны; чтобы понять его, как и все психическое, необходимо непосредственно пережить его. Все описания понятия и слова «сознание» уже предполагают известной его своеобразную сущность, и мы поддаемся самообману, если считаем возможным «элиминировать» это понятие; такие слова, как «нахождение в себе» и тому подобное, уже заключают понятие сознания. Без сознания мы уже потому не можем обойтись, что все наше мышление и познание суть акты сознания и все объекты мышления являются прежде всего только содержаниями сознания.
Строго логическое определение или объяснение сознания поэтому невозможно. Но все же можно уяснить известные особенности сознания для всякого, кто обладает им, возможно далее установить между понятием сознаны и другими общими понятиями устойчивое, однозначное отношение. Так как ведь наша собственная мысль образовала это понятие, подобно всем остальным, на основании какой-то фактической данности, то мы должны быть в состоянии показать, что мы вкладываем в это понятие, каков связываемый с ним смысл.
Здесь прежде всего следует заметить, что «сознание» имеет субъективное и объективное значение. Говорят: мое сознание, но говорят также: сознать вещи (мною)14.
В субъективном смысле сознание означает не что иное, как «знание о чем-нибудь», то есть состояние не объектов, а субъекта, как некоторого целого, которое что-то переживает, для которого что-то существует. Сознание здесь модус, отношение «я»; последнее является постоянным условием, фактором сознания, его «носителем». Сознание без «я», без субъекта оказалось бы висящим в воздухе; но на этом основании его еще нельзя отожествлять с самосознанием.
В объективном смысле «сознание» относится к объекту, к содержанию, т. е. к чему-то, что достигает сознания, что сознается. «Сознание» в первом случае есть знание о чем-то, во втором – опознанность чего-то.
Заметим сейчас же, что «сознание» может означать не только отдельное состояние знания или сознанности, но и целостную, непрерывную связь в которую соединяются отдельные переживания в «я». Говоря о какой-либо вещи, что она присутствует в нашем или чужом сознании, мы большей частью высказываем этим двоякую мысль: 1) момент сознания вообще, противоположность бессознательного и 2) тот факт, что данное содержание сознания образует (в настоящем) составную часть, звено того целого, которое является нашим или чужим «я». Эта актуальная и потенциальная связь служит единственным «местом» для содержания сознания, ибо сознание не пространство и ничем не похоже на театральную сцену, оно не может быть ни вещью, существующей сама по себе, ни постоянной деятельностью. Чистое, пустое сознание существует лишь в понятии, в абстракции; в действительности сознание встречается только как определенное переживание определенной вещи – ведь в этом и состоит оно. Оно не выступает рядом со своими содержаниями, как «форма». Слово «содержание» должно указывать лишь на то, что общая возможность сознания, воплотившаяся в познающем индивидууме, способность к сознанию реализовалась в определенный момент в определенной модификации.
Здесь действует закон: нет сознания без содержания, нет содержания без сознания. Действительность есть конкретное переживание, в котором абстракция различает два момента: акт сознания и определенное содержание, которое сознается, т. е. существует для определенного субъекта. Данным является всегда познающий субъект, некоторое «я», к нему привходят содержания всякого рода. Их возникновение, «оживание» в одном и том же акте дает два результата: данный субъект достигает определенного знания, приходит в известное состояние сознания, и в то же время некоторое содержание теперь присутствует в субъекте, сознается им.
Существует, таким образом, прочная связь между субъектом и содержаниями, появление которых обусловливает сознание в субъективном смысле, как модус субъекта. Мы можем наблюдать при этом шкалу переходов между состоянием относительной пассивности, когда содержания как бы навязываются субъекту, не встречая с его стороны отпора, и состоянием относительной активности («спонтанности»), когда, по убеждению субъекта, он творит содержание своего сознания совершенно свободно и самочинно. Во всех случаях сознание как состояние субъекта и сознание как пассивный модус находятся в известного рода (математической) функциональной зависимости: одно дано и мыслимо лишь вместе с другим, изменения одного зависят от изменений другого. Перемена в сознании, процесс в нем означает лишь то, что одно содержание вступает на место другого в связь с субъектом, но тем самым изменяется и познавательная структура субъекта («я», как целого), он переживает нечто новое и, при изменившихся условиях, также и в новой форме. Неизменна только сознательность, момент переживания, знания и сознания вообще, которое скрывается в каждом отдельном модусе сознания: возникновение отношений новых содержаний к «я».
Если мы говорим о предметах, то сознание (сознавание) их не указывает на какое-нибудь особое свойство, новое качество в ряду других. «Вступая в сознание», становясь сознанной, вещь не претерпевает никаких изменений в своем бытии, с ней или над ней не происходит ничего нового. Изменение касается только связи «я», в которой вещь образует новое звено. Это не два различных toto genere образования, из которых одно в неизвестной форме бытия только «существует», а другое, как содержание сознания, «отражает» первое и т. п. Напротив, процесс сознавания предмета, рассматривая его чисто эмпирически, состоит в появлении, вступлении чего-то в целостный строй «я». Отличие между предметом и осознанным предметом не в том, что последний понимается как нечто имманентное, а первый как нечто (само по себе неизвестное) трансцендентное, – нет, «предмет» (дерево, стол и т. д.) есть не что иное, как (объективное) содержание сознания, осознанный предмет, в котором остается в тени момент сознанности. Или же можно сказать так: предмет «осознан», поскольку мы обращаем внимание на его отношение к субъекту; но, независимо от того, что он представляет (действительный или потенциальный) член моего или чужого «я», он остается предметом вообще и «неосознанным», если подчеркивается именно отсутствие отношений к субъекту.
Нужно различать многообразные виды сознания: ощущение, восприятие, чувство, веру и т. д. Так, например, «ощущением» называется присутствие (и в то же время возникновение) простого содержания в зависимости от определенных чувственных функций, «чувствованием» – переживание (наличность) удовольствия или страдания. Все эти состояния объединяются сознанием, все они заключаются в переживании чего-то, что само по себе отлично от состояния переживания. Разумеется, нет никаких особых ощущений без содержания их, нет представлений самих по себе, и лишь с возникновением определенного содержания субъект становится ощущающим, представляющим и т. п. Тем не менее необходимо различать между ощущением, представлением и т. д. и содержанием (предметом) ощущения или представления. Видеть дерево и видимое нами дерево две разные вещи. «Дерево» есть комплекс в данном случае чувственных качеств, акт «видения» состоит в бытии дерева для субъекта, данном при посредстве чувства зрения. Переживанию (ощущению, представлению и т. д.), как таковому, приписываются совсем другие атрибуты, чем переживаемому содержанию. В то время как последнее может быть красочным, звучным, твердым, теплым, протяженным, ощущение или представление лишено всех этих и подобных качеств, оно не цветное, не звучное, не протяженное, но, например, интенсивное, ясное, отчетливое и т. д. Качества ощущений, представлений, чувств и т. д. суть модусы отношения содержаний к субъекту. Они не чувственной природы и означают различия не в переживаемом, а в переживании, в той форме, в какой является нам данное содержание.
Осознание предмета не влечет за собою изменения в его сущности. И то же самое следует сказать о бытии объектов, о их существовании. Это вовсе не особое свойство предметов, не качество, скрытое в вещах. Когда мы приписываем данной вещи существование, мы ни на йоту не увеличиваем ее содержания, не прибавляем к ней ни одного нового признака. Предмет и существующей предмет – решительно одно и то же. За вычетом всех качеств предмета, не получается в остатке бытия его как своеобразной сущности или деятельности. Чистое бытие существует только в понятии.
