Сергей Попов - Автографы на картах
Согинское месторождение позже очень помогло зимовщикам поселка Тикси, возникшего здесь в 1933 году…
Тогда же, в 1920-м, Матисен вернулся из похода совсем больным. Из-за плохой обуви много простудившихся было и в других партиях. И тем не менее промеры и съемка Быковской протоки и залива Неелова продолжались.
Больших бед натворил 22 июля шторм, вызвавший подъем воды и затопление низменных островов, где работала партия Н. П. Исполатова. Приданные ей вельбот и моторная лодка затонули, к счастью, обошлось без жертв. У парохода «Лена», отстаивавшегося на двух якорях, одну якорную цепь оборвало. Еще немного и шторм смыл бы лагерь партии Л. Г. Степаненко, расположившийся на узкой песчаной косе у западного берега Быковского полуострова. Однако ветер стих так же неожиданно, как и начался.
5 августа «Лена» с трудом прошла сложным и неисследованным Быковским фарватером в бухту Тикси. В заливе Сого оставили для шлюпочного промера партию Хмызникова. Матисен и Евгенов побывали в заливе Булункан, окончательно убедившись в возможности строительства на его берегу морского порта. Возвращаясь в залив Неелова, обвеховали Быковский фарватер, и через две недели «Лена» снова прошла им в бухту Тикси за партией Хмызникова. 19 августа вернулись к своей базе — барже у острова Дашка.
Четверть века спустя нам, тиксинским гидрографам, довелось несколько лет кряду подробно обследовать эти места, ступать, как говорится, по следам экспедиции Матисена. К этому времени здесь был создан самый крупный на Северном морском пути порт, работал угольный рудник Сого, могучим потоком через морские ворота Якутии шли народнохозяйственные грузы. Все это было лучшим памятником Федору Андреевичу, достойным воплощением его трудов…
На следующий год экспедицию завершал Николай Иванович Евгенов. Ф. А. Матисен умер в декабре 1921 года от тифа, заразившись во время командировки во Владивосток. Все было в ту навигацию: и многочисленные посадки на мели Туматской, Оленекской и Быковской проток Лены, и рискованный ремонт гребного винта на плаву, и бесконечные заготовки плавника на топливо, и штормы в море Лаптевых. 2 августа 1921 года гудок заменившего «Лену» экспедиционного парохода «Сынок» впервые огласил низовья Оленека. Раньше здесь плавали лишь казачьи кочи. 18 августа начались гидрологические исследования и промер бухты Тикси. Когда в начале сентября пароход выходил из дельты Лены в Якутск, вид у него был довольно потрепанный. Развальцевавшиеся трубки котла текли настолько, что несколько раз пришлось выводить котел из эксплуатации для ремонта. В Якутск прибыли 23 сентября. Личный состав экспедиции добирался до Иркутска зимним путем.
Много лет спустя Евгенов с добровольными помощниками П. К. Хмызниковым и Ю. Д. Чирихиным сумели собрать экспедиционные материалы, разбросанные по всей стране в результате многочисленных реорганизаций и перестроек на водном транспорте. Все они к этому времени успели поработать по исследованию Новой Земли, рек Сибири; Николай Иванович с 1926 года семь лет руководил Карскими транспортными экспедициями. Вечерами, как бы теперь сказали, на общественных началах, они кропотливо обработали материалы экспедиции и издали в 1928–1929 годах в «Трудах комиссии по изучению Якутской АССР» описание экспедиции и атлас реки Лены. Ими же окончательно была обоснована необходимость строительства порта в устье Лены.
Приветствуя первое коммерческое плавание в 1926 году шхуны «Полярная звезда» из Колымы на Лену, Н. И. Евгенов писал: «Следует еще отметить важность производившегося капитаном Корольковым на всем своем пути промера, который по получении его данных можно будет, вероятно, использовать, хотя бы с рекогносцировочной целью, т. к., например, район непосредственно к востоку от острова Большой Ляховский и входа с юго-востока в пролив Санникова, пройденный шхуной, на существующей карте до сего времени в отношении глубин представляет из себя «белое пятно» и внушает скорее опасения малой доступности»[92]. Евгенов не только призывал к налаживанию каботажа в центральных арктических морях, перечислял, какие гидрографические мероприятия надо для этого выполнить, но и сам лично в 1932 году возглавил первую Северо-Восточную экспедицию Наркомвода, которой предстояло перенести успешный опыт Карских экспедиций на восток.
Соратники Евгенова П. К. Хмызников и Ю. Д. Чирихин тоже много лет своей жизни отдали исследованию водных путей Якутии и налаживанию ее морских связей. Павел Константинович Хмызников в 1926 году возглавил Нижнеленский геоморфологический отряд Академии наук. С двумя помощниками он прошел по Лене и ее притокам две тысячи километров, выполнив 700 километров съемки. На следующий год он руководил Янским гидрологическим отрядом. Построив в Верхоянске катера и лодки, в середине августа двинулся вниз по Яне для описи и промеров глубин. Зимовал отряд в Казачьем. Весной Хмызников и капитан А. А. Кухарский с двумя каюрами совершили большую санную поездку по Новосибирским островам, попутно осуществив серию гидрологических наблюдений в проливах. Весна и лето снова были посвящены изучению сложной в навигационном отношении дельты Яны.
Осенью 1928 года отряд попытался на катере пройти морем на Лену. «Это морское путешествие, — писал профессор М. И. Белов, — во многом напоминало старинные русские походы на северо-востоке Азии. В течение нескольких суток смелые люди боролись с морской стихией. И все же у мыса Буорхая из-за аварии пришлось оставить катер и продолжать путь пешком. Положение осложнялось тем, что продовольствие погибло и путешественники вышли в тундру полуголодные. Через несколько суток, совершенно обессилев, они достигли устья реки Омолой, где, по счастью, встретили промышленников, доставивших их в Верхоянск»[93].
Результатом работы отряда были изданные Хмызниковым в 1934 году атлас и лоция Яны, а также монография «Гидрология бассейна реки Яны», ставшая его докторской диссертацией. Сейчас, больше чем полвека спустя, даже не верится, что такая малооснащенная экспедиция, по существу, открыла для судоходства одну из величайших рек Сибири. После экспедиции Хмызникова пройдет совсем немного времени, и гидрографическое судно «Хронометр» приведет в устье Яны катер № 13 с кунгасом. 6 августа 1936 года на Яну пришел с двумя деревянными баржами пароход «Сасыл Сысы». Он впервые по картам П. К. Хмызникова поднялся с грузами до Верхоянска. Эту дату принято считать началом регулярного судоходства на Яне.
Юрий Дмитриевич Чирихин — однокашник Хмызникова по Морскому корпусу. В 1927 году он участвовал в организации Ляховской геофизической обсерватории, а на следующий год возглавил Индигирский гидрологический отряд Якутской экспедиции Академии наук СССР. За два летних сезона и зимовку сотрудники экспедиции выполнили значительные съемочные и промерные работы не только по реке, но и на баровом ее участке, установили несколько навигационных и астрономических пунктов на морском побережье. В 1935 году вышла лоция Индигирки, а на следующий год — «Атлас реки Индигирки и ее дельты». Этими исследованиями Индигирка была реабилитирована как судоходная магистраль. Правда, ее мелководный и капризный бар еще и сейчас доставляет хлопоты гидрографам.
Наряду с изучением водных путей самой Якутии велось исследование и морских подходов к ней. Этого сурового и далекого края морем достигали лишь одиночные суда. Еще «белым пятном» нависала над Таймыром открытая гидрографами Северная Земля, и никто не знал, как далеко она простирается к западу. В 1929 году летчики Б. Г. Чухновский и А. Д. Алексеев пытались исследовать ее с воздуха, но были остановлены густым туманом. «Открыто и замечено, — радировал Чухновский, — более сотни больших и малых островов, не помеченных на существующих картах; карты этого богатого промыслового района настолько неточны, что привязать виденное к намеченному берегу невозможно»[94].
Два года подряд пыталась пробиться с запада в Якутию парусно-моторная шхуна Комсеверопути «Белуха». Старший помощник Л. К. Шар-Баронов вспоминал: «В течение всего плавания 1930 года гидрографом II. К. Хмызниковым, капитаном Бурке и под их руководством мною систематически велась морская съемка. Даже такая малоточная съемка выявила большие погрешности карт, которыми мы пользовались. На острове Колосовых, где было высажено на зимовку семейство промышленников Колосовых, Хмызников определил астрономический пункт»[95].
Шар-Баронову вторит гидрограф И. М. Сендик, на следующий год помогавший Хмызникову: «Условия плавания, описанные Нансеном (Нансен плавал здесь на «Фраме» в 1893 году. — С. П.), разительно схожи с тем, что нам пришлось здесь встретить. Туман, лед, снег, неожиданные острова, неизвестные мысы и заливы»[96].
Хотя «Белуха» так и не смогла пробиться в море Лаптевых, она подготовила рекомендации, в первую очередь картографические, к таким плаваниям в будущем.
