Пол Кривачек - Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э.
Когда приходила весть о том, что разбойники уже в пути, замеченные, возможно, пастухами, пасшими свои стада в диких местах далеко за пределами городских стен, раздавался призыв к мужчинам оказать сопротивление. Крестьяне превращались в городское ополчение, бросали лопаты и мотыги и брались за дубины и копья. Тем не менее если это, возможно, и считалось адекватным оборонительным ответом небольшим бандам, но отразить таким способом вторжение целого батальона налетчиков было невозможно. Для этого требовался отряд обученных полупрофессиональных воинов, а в конечном счете и полностью профессиональная армия. Более древние центры власти шумерского общества – храмовое жречество и собрания старейших не смогли бы ни собрать соответствующее число людей, ни повести их в бой. Эта задача выпала новой экономической элите, названной Петром Чарватом «большими людьми», Lugalene (по-шумерски lu – «человек», gal – «большой», ene – окончание множественного числа), с их огромными поместьями и доходами приверженцев, чьи масштабные накопленные богатства означали, что часть их рабочей силы можно выделить для регулярного обучения военному искусству. Но ни одной вооруженной группой людей не могут командовать несколько полководцев, конкурирующих друг с другом. Неизбежно один из них возвысится и станет главным Lugal, главным «большим человеком» Киша, которого римляне тысячелетие спустя назовут Dux Bellorum, или «военачальник». В Царском списке первым Lugal Киша значится Гушур, за которым последовали один за другим 22 обладателя этого титула, хотя их «правления» удивительной продолжительности, составившие «24 510 лет, три месяца и три с половиной дня», едва ли можно принять за правду.
Хотя о тех временах ничего не было записано в истории, сильно замаскированный и зашифрованный рассказ все же встречается в гораздо более позднем мифе вавилонского происхождения под названием Enuma Elish. Богам угрожают нападением чудовища, отпущенные на волю богиней первозданных соленых вод Тиамат (здесь: олицетворение хаоса). Не имея возможности противостоять нападению, они призывают молодого бога-героя Мардука стать их воителем и защитником. Он соглашается, но на одном условии:
Если я буду вашим мстителем, чтобы покорить Тиамат и дать вам жизнь,Соберите ассамблею, поставьте меня во главе и провозгласите это…С моим словом, равным вашему, я буду определять судьбу.Что бы я ни предложил, будет неизменно,Слово, слетевшее с моих губ, будет неизменно, и никто не пренебрежет им.
В то время как Lugal, возможно, начал с защиты своего города от налетчиков, он, вероятно, вскоре обнаружил, что стычки на границе с другими поселениями по соседству являются неплохим способом укрепить свое положение. Топографические съемки местности наводят на мысль о том, что Киш не позволял ни одному городу в северной части равнины соревноваться с ним в размерах или главенстве. Со временем, как подразумевает Царский список, его влияние, вероятно, распространилось на весь регион. После этого в истории Шумера титул Lugal навечно получал любой лидер, претендовавший на господство над всей страной.
Однако Киш не мог вечно диктовать свою волю. Города, расположенные южнее, со своей длинной историей и, без сомнения, самолюбием, в конечном счете выучили урок, полученный от своего северного соседа. Каждому городу нужна была армия, чтобы, по крайней мере, удерживать, если не расширять, сферу своих власти и влияния. Мы не знаем, сколько времени на это ушло, но в конце концов «большие люди» вышли на передний план в большинстве городов. Урук собрал достаточное войско, чтобы соперничать, бросить вызов и в конечном счете свергнуть власть Киша. С этого началось нескончаемое соперничество, бесконечная игра («музыкальный стул») с опустошающими и разрушающими последствиями, характерная для Южной Месопотамии начала 3-го тысячелетия до н. э. Между перечислениями Lugalene в каждом городе – условно называемых династиями, хотя следовавшие один за другим военачальники в основном не были связаны друг с другом родственными узами, – список шумерских царей рассказывает историю весьма ясно. В наши дни, говорят, политические карьеры всегда заканчиваются плохо, в Шумере временное место под солнцем каждого города заканчивалось неизбежным поражением:
Киш потерпел поражение, и царская власть отошла к Энанне (то есть Уруку)…Затем Унуг (Урук) потерпел поражение, и власть перешла к Уру…Затем Ур был разгромлен, и власть перешла к Авану…Затем Аван был разгромлен, и власть перешла к Кишу…Затем Киш потерпел поражение, и власть перешла к Хамази…Затем Хамази потерпел пражение, и власть перешла к Унугу…Затем Унуг был разгромлен, и власть перешла к Уриму…Затем Урим был разгромлен, и власть перешла к Адабу…Затем Адаб был разгромлен, и власть перешла к Мари…Затем Мари потерпел поражение, и власть перешла к Кишу…Затем Киш потерпел поражение, и власть перешла к Акшаку…Затем Акшак потерпел поражение, и власть перешла к Кишу…Затем Киш был разгромлен, и власть перешла к Унугу.
Эти фразы, без прикрас констатирующие факты завоеваний, ничего не рассказывают нам о том, что произошло на самом деле. Но у нас все же есть подробный отчет об одной значимой войне, хотя лишь с одной стороны – той, которая не упомянута в Царском списке. Это была война между городами Лагаш и Умма, и она тянулась больше 100 лет.
Разумеется, описания, которые у нас есть, созвучны древней культуре и верованиям Междуречья и нуждаются в некотором толковании. В Средневековье, раннем Новом времени и даже в наши дни политику вели и ведут люди, хотя все стороны в любом конфликте обычно провозглашают, что с ними Бог – обычно один и тот же. В мире древних шумеров, напротив, политику и ее продолжение – войну воспринимали как дело, которым занимаются боги; люди действовали лишь от их имени. Так, шумерская Столетняя война между Лагашем и Уммой была конфликтом между лагашским богом Нингирсу и уммским – Шарой. Люди сражались и умирали, и города разрушались, но реальный конфликт шел между богами.
Спор был из-за клочка земли – в надписях он назван полем Gu-Edin, «край степи». И хотя есть ссылка на орошенный участок пахотной земли, на самом деле изначально это была огороженная часть степи, которую использовали как пастбище. В Древней Месопотамии всегда не хватало такого дара природы, как пастбища, и за них сражались ожесточеннее, чем за земельные наделы для выращивания сельскохозяйственных культур, которые являлись, по сути, творениями рук человеческих. Землю в непосредственных окрестностях города отдали для выращивания зерна, и домашний скот должен был кормиться в степи, простиравшейся за полями. Но крупный рогатый скот и овцы, если их содержать на слишком маленькой площади, быстро делают ее бесполезной. Скот съедает зеленые листья с кустов и деревьев, а время от времени и их кору, в то время как овцы щиплют молодые побеги и подрост и таким образом мешают обновлению. Как только естественная растительность оказывается уничтоженной стадами, землю можно использовать только в сельскохозяйственных целях. Так, два города, которые изначально находились на достаточно приличном расстоянии друг от друга, могли попасть в ситуацию спора не из-за сельхозземель, а из-за оставшихся степных площадей, используемых под пастбища.
По-видимому, это и произошло с городами Лагаш и Умма, разделенными на первый взгляд приличным расстоянием 30 км, что тем не менее привело их к конфликту. И все же видеть в нем лишь разногласия по вопросу границ и права пасти скот – придавать, вероятно, ему меньшее значение, чем он того достоин. Ведь эти города боролись на самом деле за верховенство в самом Шумере. Геостратегическое развитие всей этой аллювиальной равнины было связано с их судьбой. Возможно, это могло показаться довольно тривиальной ссорой, борьбой за небольшой лоскут земли, но после того, как преимущество оказывалось то на одной стороне, то на другой на протяжении многих десятилетий, пришло время совершенно нового политического руководства, ознаменовавшего начало новой эры.
Конкретные детали этой долгой войны представляют интерес главным образом для специалистов: рассказ о том, как изначально некий Месилим, называемый царем Киша и поэтому номинальный правитель Шумера, получил от своего бога Кади приказ рассудить и определить границу между этими городами. Но тогда «по приказу своего бога энси [правитель] города Уммы Уш совершил налет и уничтожил Guedin – орошаемые земли, поле возлюбленной Нингирсу… вырвал пограничную метку и вступил на территорию Лагаша». Его жители ответили тем, что вышли сражаться во главе со своим вождем Эаннатумом, который «по приказу бога Энлиля накинул на них огромную сеть и собрал в кучу их тела на равнине… оставшиеся в живых обратились к Эаннатуму; ради своих жизней они пали ниц и зарыдали». Мирные соглашения заключались и без промедления нарушались: «Правитель Лагаша Эаннатум сражался с ним в Угиге – любимом поле Нингирсу. Любимый сын Эаннатума Энметена разгромил его. Урлума бежал, но он убил его в Умме. Его ослы – численностью 60 упряжек – были брошены на берегах канала Лумагирнунты. Кости их погонщиков были разбросаны по равнине».
