Сюзанн Моррисон - Йога-клуб. Жизнь ниже шеи

Разумеется, я промолчала. Рассмеялась, напомнила, что у меня есть парень, и выскользнула из его объятий. В общем, поступила очень благовоспитанно. С тех пор он вел себя исключительно по-дружески, а я никогда больше не заговаривала о книгах, которые читаю, при наших встречах.

Но порой, по дороге куда-нибудь или проснувшись поздно ночью, я ловила себя на том, что повторяю про себя как мантру: как бы мне хотелось сейчас прочесть что-нибудь из испанской литературы. Как бы хотелось!

Незадолго до отъезда на Бали я увидела его снова — с сестрой и друзьями он пришел в бар, где я работаю. Рассказал, что есть книга об Индонезии В. С. Найпола, которая ему очень понравилась, и я ответила, что хотела бы ее прочесть. Он пообещал передать через сестру.

На следующий день, войдя в офис, я сразу увидела, что на моем столе не одна, а две книги. И сразу поняла, что вторая — та, трехлетней давности, которую он хотел мне подарить, а я отказалась. Ее автор — колумбиец Альваро Мутис. И называется она «Приключения Макролла». Она и сейчас лежит у меня в чемодане в шкафу. Я чувствую, как она там дышит.

Только что приснился сон, что я в каком-то музее или оружейной палате — короче, величественном и старинном здании. Моряк тоже был там. Он подхватил меня на руки и зашагал к огромной мраморной лестнице. Я была счастлива. Но, взглянув через плечо, увидела, что Джона плачет. Это-то и было страшнее всего: Джона рыдал, а мне было все равно.

Я уютно устроилась в объятиях Моряка, точь-в-точь как Индра на коленях Лу, и позволила ему унести себя прочь.

Разговоры о Моряке заставляют меня думать о Моряке, в результате чего он мне снится и хочется еще больше разговаривать о Моряке. Но надо помнить об одном: это всего лишь фантазия. Я даже его толком не знаю. Мне просто по душе идея романтической любви.

Но вот этот сон, где Джона плачет, пока Моряк меня уносит… Он вовсе не романтичный. Он разбивает мне сердце. Не хочу думать о том, что у нас с Моряком действительно могло бы что-то получиться. Нельзя доверять романтическим фантазиям. Есть реальность: я и Джона. Наше общее будущее, общее окружение — родные, друзья. Наши планы.

Можете представить, что люди скажут, если я сообщу, что решила бросить Джону — милого, доброго, подходящего мне по возрасту Джону — ради какого-то бородатого молчаливого Моряка, который на восемнадцать лет старше. Да они меня в психушку запрут. Это абсурд. Это просто невозможно. И знаете что? Это совершенно типично для меня. Я вечно в сомнениях и, если начистоту, немного побаиваюсь. Ведь всего через несколько месяцев мы с Джоной переедем в Нью-Йорк, будем жить вместе, и мне придется забыть о других вариантах — других, нереализованных возможностях. Вскоре мы поженимся — это всего лишь вопрос времени, — так что это мои последние месяцы на свободе. Уж лучше сейчас раз и навсегда избавиться от этих мечтаний и фантазий. Бали — идеально подходящее для этого место, ведь тут я не могу претворить их в реальность или заморочить сама себе голову, вообразив, что это нечто большее, чем просто мечты и фантазии. Иллюзии.

Интересно, как бы Индра отреагировала, если бы я рассказала ей о Моряке? Мне кажется, она хочет, чтобы я ушла от Джоны и побыла некоторое время в одиночестве. Даже сегодня на занятии она говорила о том, что нельзя полностью посвятить себя другому человеку, пока до конца не узнаешь себя.

А я как раз узнаю себя. Я делаю все, что велела мне Индра: соблюдаю тапас[22], свадхью[23], даже ишварапранидхану[24]. Выражаясь словами Люсинды Уильямс, я хочу наладить отношения с Богом. Пусть даже Бог — энергия, присутствующая в каждом из нас.

Я примеряю Бога на себя.

И Бог, если Ты здесь, сделай, пожалуйста, так, чтобы мне снился только Джона.

Просматривая свой дневник, заметила, что некоторые мои выражения прямо указывают на то, что я возвожу Индру на слишком высокий пьедестал. Мол, она — как богиня, которая некогда была смертной и все такое. Вот прочла сейчас эти строки, и стало не по себе. Даже немного жутко — я же как льстивая юная помощница из фильма «Все о Еве»[25]. Да, я восхищаюсь Индрой. Мне приятно, когда она называет меня своей любимицей. Я хочу у нее учиться. Но вот Джессика — та буквально боготворит ее. Они с Ларой и Джейсоном часами могут обсуждать, что Индра, наверное, просветленная, да и Лу тоже. Я при этом как-то странно себя чувствую. У нас как будто фан-клуб Индры. И я неосознанно отыскиваю в ней что-то, что бы меня раздражало, лишь чтобы доказать себе: я по-прежнему объективна.

Вот, к примеру: в тот вечер, когда мы изгоняли духов из блендера, Индра обняла нас на прощание и при этом сказала: «Спокойной ночи, сестра Сюзанн. Спокойной ночи, сестра Джессика». Я тоже ее обняла и, не зная, что делать, пробормотала: «Спокойной ночи, сестриндра».

Я никогда не была фанаткой какой-нибудь группы, не терпела наставников и вообще всегда отвергала авторитеты. Поэтому не собираюсь боготворить Индру. Мне просто хочется проводить с ней больше времени.

Сегодня мы с Джессикой задержались после класса — Джессике нужно было посоветоваться с Индрой. Дело в том, что… короче, у Джесс нарушился кислотно-щелочной баланс кое-где, и она хотела спросить, не знает ли Индра каких-нибудь домашних целебных средств. Сама она сформулировала это так:

— У меня нарушился баланс йони.

Поверьте, я это не придумываю, а просто цитирую.

Джессика спросила, можно ли поговорить с Индрой наедине, — и хотите знать правду? Кажется, Индра была немного недовольна этим. Может, она как раз в это время хотела пойти и спокойно поужинать? Когда Индра ведет себя так, немножко отстраненно, сразу вспоминаю свое детство, когда мама не обращала на меня внимания. Я так нервничала и расстраивалась из-за этого, мне казалось, что она никогда на меня больше не посмотрит, никогда не будет меня больше любить. Меня как будто выставили на холод одну, без свитера.

Индра согласилась проводить нас до дома и надела свои модные красные кроссовки с открытой пяткой — они были больше похожи на тапочки. Пока мы шли, Джессика рассказывала ей про свою разбалансированную йони, а Индра смотрела прямо перед собой. Когда Джессика закончила описывать симптомы, Индра ответила, что для начала нужно взять в привычку ходить в туалет по-маленькому прямо после секса.

Джессика вся стала пунцовой.

— О нет, нет, нееееееет, я не занимаюсь сексом! — выпалила она. — Я вообще… практически девственница.

Когда она это выговорила, у меня закружилась голова. Джессика — девственница? Я невольно засомневалась — не врет ли она? То есть нам тут положено соблюдать воздержание, так, может, она хочет, чтобы Индра думала, будто она и до приезда сюда была целомудренной? Такая идеальная йогиня, целомудренная и постоянно пьет мочу. Синдром отличницы, решила я. Мне вдруг захотелось, чтобы и у меня были какие-нибудь проблемы с йони, которые можно обсудить с Индрой.

Минуточку. Нет. Не могу поверить, что я это только что написала. Блин, какой отстой!

Короче, Индра велела Джессике промывать йони соком лайма с водой. После того как она проводила нас до дома, мы нарезали несколько лаймов и выдавили их сок в пластиковую бутылочку с водой. Джессика добавила пару капель масла чайного дерева, легла на спину в ванне, задрав ноги на стену, и — вперед!

Этот случай настолько типичен для нашей йоговской тусовки, что я просто должна о нем написать. Не знаю, захочется ли мне потом перечитывать, как Джессика спринцевалась, но тем не менее так мы тут и живем. Телесные проявления считаются совершенно нормальной темой для разговора за обедом, как с мужчинами, так и с женщинами, а также с людьми в интернет-кафе, которых видишь впервые. Вот, к примеру, только вчера у нас с Джейсоном состоялся разгоряченный спор о кишечной флоре с йогом, сидящим за соседним компьютером. На занятиях мы делаем парные практики, в ходе которых покрываемся не только собственным потом, но и чужим. Обычно мы становимся в пару с Джессикой, поэтому она ни капли не стесняется промывать свою йони в моем присутствии. Ведь наши тела сделаны из того же неподатливого материала, что и наши умы, и мы здесь, чтобы дисциплинировать как первое, так и второе.

Справедливости ради замечу, что мои мучения в ванной оказались недолгими. После первого же спринцевания все тело Джесс скорчилось от боли, и я тоже сочувственно поморщилась. Представляю, как у нее там все щипало. Вскоре она решила преодолеть щипание при помощи пранаямы и начала дышать, как роженица, после чего я оставила ее в покое наедине с вдохами, выдохами и йони.

Стоя за дверью ванной, я слышала, как хрустит ее пластиковая бутылка, когда она на нее нажимает, а потом у нее из горла вдруг вырвался ужасный звук. Он был как непроизвольный вой умирающего животного, как сирена противовоздушной обороны: «Муууууууууааааа»! На ее йони совершалась настоящая атака.