Иэн Таттерсаль - Скелеты в шкафу. Драматичная эволюция человека
Останки мамонтов, обнаруженные в слое I рядом с черепом зинджантропа и других гоминидов, были датированы ранним плейстоценом. Это всего лишь означало, что они очень старые, так как точное время, прошедшее с момента их образования, было неизвестно. Сам Луис предполагал, что им около 600 000 лет, и, несмотря на то что данная цифра была в общем-то случайной, многие его коллеги согласились с этим утверждением. Представьте себе всеобщее изумление, когда в 1961 году Лики и двое геологов из Беркли, Джек Эвернден и Гэрнисс Кертис, объявили, что установили точный возраст останков — и он составляет 1,75 миллиона лет! Это стало возможным благодаря новому калиево-аргоновому (K/Ar) методу датировки вулканического пепла, слои которого чередовались в Олдувайском ущелье с содержащими окаменелости осадочными породами.
Как и радиоуглеродный анализ, калиево-аргоновая датировка основывается на распаде нестабильных радиоактивных атомов, но в данном случае измеряется не остаток изначального изотопа, а объем дочернего продукта в образце. Радиоактивный калий превращается в стабильный инертный газ аргон очень медленно — период его полураспада составляет 1,3 миллиарда лет, — поэтому этот метод идеален для старых отложений. Современные варианты калиево-аргоновой датировки применяются к породам, сформировавшимся 100,000 лет назад или ранее, и вулканические породы, такие как туф (вулканический пепел) и лава, встречающиеся в Олдувайском ущелье, прекрасно для нее подходят. Обычно не весь аргон, обнаруживаемый внутри минерала, возникает там в результате распада кальция, если только порода не подвергалась влиянию высоких температур, под которым из нее вышел бы весь газ. Жар вулканов обнуляет радиоактивный аргоновый счетчик, и поэтому время извержения лавы или оседания пепла, сформировавшего туф, можно определить с достаточной точностью. Осадочные породы с окаменелостями, располагающиеся выше или ниже датированного слоя, обычно оказываются немного моложе или соответственно старше его. А если слой осадочных пород окажется между двумя слоями вулканических, можно будет определить начальный и конечный срок периода, в течение которого он сформировался. Изначально метод калиево-аргоновой датировки был разработан (в том же судьбоносном 1950 году) для определения возраста старинных месторождений соли, и его ни разу не использовали на окаменелостях древних гоминидов. Вот почему его применение в Олдувае стало настоящей сенсацией.
В то время я был еще слишком молод, чтобы испытать шок, пережитый всеми палеоантропологами после датировки нижнего слоя пород в Олдувайском ущелье. Через несколько лет, в 1964 году, когда я пришел в науку, мои коллеги все еще не могли осознать невероятную древность первых человеческих останков. Ожидаемой реакцией многих экспертов стало заявление о том, что новая датировка (кстати говоря, определенная как среднее значение нескольких разных дат, полученных независимо друг от друга) значительно расширяет временные границы плейстоцена. Среди тех, кто сомневался в ее правильности, был Ральф фон Кенигсвальд, которому удалось привлечь на свою сторону ни много ни мало того самого немецкого геохимика, который впервые применил метод калиево-аргоновой датировки 10 лет назад. Тем не менее научное сообщество быстро приняло полученные Лири результаты, а инструменты калиево-аргоновой датировки навсегда вошли в арсенал палеоантропологов.
Однако сюрпризы Олдувайского ущелья на этом не закончились. Вскоре выяснилось, что найденные в нем кости стопы принадлежали двуногому существу, а вот с останками кисти руки (не все из которых, кстати говоря, оказались костями гоминидов) все было не так ясно. Затем во время полевых работ в 1963 году в средней части слоя II был обнаружен частично сохранившийся свод черепа, верхняя и нижняя челюсть, а в месте предыдущих раскопок — фрагмент черепа с большинством зубов. Чета Лики заключила, что эти останки принадлежали тому же виду гоминидов, существовавшему до зинджантропов, который они ранее обнаружили в нижней части слоя I. Чего они так и не смогли найти в Олдувае, так это нижней челюсти, которая подошла бы к черепу зинджантропа.
В 1964 году кандидат на это место был откопан почти в 50 милях от Олдувая в немного более поздних отложениях (сегодня относимых к 1,4 миллиона лет назад) у озера Натрон. Высота вертикальной части челюсти указывала на гораздо более мелкие черты лица, чем у зинджантропов. Однако в ней присутствовали все типичные характеристики зубной системы: мелкие резцы и клыки и массивные моляры. К этому моменту Лики уже считали своего зинджантропа подродом (довольно бессмысленной категорией) австралопитека.
Итак, к концу сезона раскопок 1964 года стало очевидно, что, как и ранее в южноафриканских пещерах, в слое I и нижней части слоя II в Олдувайском ущелье были найдены останки двух разных видов гоминидов (которые, как нам сегодня известно, проживали в этой местности 1,6-1,8 миллиона лет назад). Еще выше в слое II (примерно на уровне 1,2 миллиона лет назад) были обнаружены останки еще одного вида гоминидов, который можно было сравнить по объему мозга с Homo erectus из Восточной Азии. До этого момента Лики весьма осторожно высказывал свои догадки относительно предшественников зинджантропа, но весной 1964 года он вместе с английским анатомом и приматологом Джоном Непером и палеоантропологом из ЮАР Филипом Тобиасом предположил, что гоминиды более легкого строения, останки которых были обнаружены в Олдувае, принадлежали очень древнему виду из рода Homo. Так как именно этот вид, по мнению исследователей, создал олдувайские каменные орудия, его назвали Homo habilis — «человек умелый». Почти наверняка именно присутствие культуры обработки камня позволило Лики, Неперу и Тобиасу отнести свои находки к роду Homo в полном соответствии с концепцией «человека-творца».
Как мы уже видели, зубы в нижней челюсти Homo habilis были гораздо больше похожи на зубы южноафриканского грацильного австралопитека, чем любого вида из рода Homo. Другие морфологические характеристики тоже не вполне обосновывали выбор родового имени — все, кроме одной. За год до этого Тобиас провел исследование размеров мозга у найденных в ЮАР австралопитеков и пришел к выводу, что средний объем составлял чуть более 500 миллилитров. После того как фрагменты черепа из нижнего уровня слоя I в Олдувае были собраны воедино, Лики увидел немногим больший мозг, но для него эта разница показалась существенной. По его предварительным оценкам, размер мозга Homo habilis составлял 680 миллилитров, и хотя последующий анализ слегка уменьшил эту цифру, она все равно значительно превышала 500 миллилитров. Тем не менее немного увеличенный мозг, не достигающий даже половины объема мозга современного человека, вряд ли мог считаться достаточным основанием для расширения рода Homo во времени и морфологии, которое предполагало введение Homo habilis. Сложно представить себе другой род млекопитающих, представители которого настолько различались бы по размеру головного мозга. Да и его стремительный рост в подобных пропорциях — крайне редкое явление.
Чтобы избавить палеоантропологическое сообщество от сомнений в реальности Homo habilis, потребовалась еще одна находка в Восточной Африке. Когда принятие нового вида наконец произошло, оно имело огромные последствия для будущего. С точки зрения таксономии гоминиды из Южной и Восточной Африки представляли собой два абсолютно независимых явления. Для одного региона были характерны грацильные австралопитеки, а для другого — ранние Homo. Несмотря на то что это абсолютное деление длилось недолго, оно породило образ мыслей, который до сих пор существует в палеонтологии.
Тем временем Мэри Лики продолжала археологическую работу в Олдувае, и Homo habilis постепенно обретал человеческое лицо. «Неровный круг из сложенных друг на друга камней», найденный на нижнем уровне слоя I, был истолкован как защита от ветра — первое в мире убежище, построенное человеческими руками. Несмотря на все примитивные черты, человек умелый жил в домах! Впоследствии выяснилось, что камни из круга были отброшены в сторону разросшимися корнями дерева, но на тот момент высокий культурный уровень, который подтверждало наличие построек, рассматривался как еще один аргумент в пользу того, что ранние Homo жили в саваннах Восточной Африки очень долгое время назад. В июне 1964 года произошло еще одно знаковое событие — Тобиас и Кенигсвальд встретились в Кембридже, чтобы сравнить новый олдувайский материал со старой и все еще слабо датированной коллекцией останков Homo erectus, найденных на Яве до войны. Это был один из тех редких случаев, когда оригинальные останки гоминидов с разных континентов можно было увидеть рядом.
