Валерий Ильичев - Говорящие птицы
Попугай Яша не только запомнил, прислушиваясь к разговору матери и дочери 2–3 раза произнесенную фамилию знаменитого вратаря, но и самостоятельно построил фразу: «Третьяк — хороший мальчик», прибавив известный ему компонент. Он же, прослушав по радио сказку о старике Хоттабыче, сказал: «Старик».
Здесь интересно то, что в одном случае он добавил лишний компонент, а в другом отсек видимо сложное для усвоения и воспроизведения слово, хотя слово «старик» неизменно произносилось в сказке в сочетании со словом «Хоттабыч». По-видимому, сочетания «тр» и «ст» близки природной сигнализации попугая и, следовательно, удобны для воспроизведения.
В отличие от слов «шпана», «дурак», «козел», которые, видимо, привлекли внимание попугая своей эмоциональной окраской, слова «старик» и «Третьяк» были произнесены эмоционально нейтрально, следовательно, анализируя такого рода лексический материал, можно определить «любимые» звукосочетания для волнистого попугайчика, т. е. наиболее «удобные», а значит, и наиболее привлекательные. Уже сейчас можно сказать, что это не только шипящие, как предполагалось до сих пор.
Активность у «говорящих» попугайчиков часто приходится на утренние и вечерние часы. В природе попугайчики наиболее активны утром. Часто активное «говорение» связано с приходом домой всех членов семьи; вечером начинается общение людей между собой за ужином, включается телевизор, радиоприемник и повеселевший попугай тоже начинает «общаться» с людьми, переходя со своего языка на человеческий и снова на свой.
Следует отметить интересный факт: наибольших успехов в «говорении» достигли попугаи, занимающие низкое ранговое положение. Именно такими были в возрасте 30–35 дней попугаи Гоша и Гаврюша, которые в возрасте 2–3 лет уже имели «словарный запас» около 150 слов и выражений. Из всех изученных нами попугаев для них в наибольшей степени характерно ситуативное употребление слов и фраз, ведение диалога с человеком. Известно, что в природе низкоранговые самцы усваивают вокализацию более сильных доминирующих самцов. Видимо, у этих особей очень рано закладывается способность к подражанию, в неволе они воспринимают обучающих как доминирующих особей и стараются воспринять их сигнализацию. Возможно, что уже в очень раннем возрасте формируются особи-доноры и особи-реципиенты в звукоподражательной деятельности.
Очень интересным, но пока открытым остается вопрос о том, способны ли волнистые попугайчики к ассоциативному усвоению человеческой речи, в какой степени им доступны более сложные методы обучения и абстрагирование. Фрау Раготци приводит в книге несколько; эпизодов из жизни своего воспитанника попугайчика Путци, проявившего удивительную сообразительность и даже интеллектуальную одаренность. Путци прожил некоторое время в компании со щеглом. Спустя 12 лет, фрау Раготци взяла фотографию этого щегла и стала с ним ласково разговаривать, как она разговаривает обычно со своими птицами. Тут же подлетел заинтересованный Путци, поискал птицу, потом увидел фото и поприветствовал щегла соответствующим сигналом, который много лет назад слышал от самого щегла. Для кошек и собак фотографии и картинки ничего не говорят. И еще один эпизод, свидетельствующий о том, что ассоциация может возникнуть у воспитанной человеком птицы спонтанно, без направленного обучения, и о том, что у волнистых попугайчиков хорошая звуковая память. Раготци подобрала как-то зимой на улице полузамерзшую зеленушку, ее поместили в свободную клетку. Птица прожила всего 2 дня, изредка издавая свое «тьяк, тъяк». После смерти зеленушки клетку убрали и лишь через полтора года снова внесли в комнату. При виде ее Путци радостно закричал: «тьяк, тьяк», но был разочарован, что клетка пуста. До этого он ни разу не воспроизводил этого сигнала. Очень прочные акустическо-предметные ассоциации могут формироваться также и у волнистых попугайчиков, но в отношении не только сигналов птиц, но и речи людей. Одна знакомая фрау Раготци научила Нутци произносить свое имя, он стал ее приветствовать — тетя Мике, узнавал ее по голосу, когда она была еще в прихожей. Через некоторое время эта женщина Умерла, но однажды кто-то из гостей позвонил в дверь ее звонком, это была серия коротких импульсов, Путци обрадованно закричал: «Тетя Мике»; в этот день он несколько раз повторил имя этой женщины. Известен волнистый попугайчик, производящий булькающие звуки, когда поднимали бутылку; он же говорил: «Войдите!», когда стучали в дверь.
Для птицы чрезвычайно важны контакты с человеком, высокоорганизованному животному необходимо постоянно получать информацию извне, ему нужно какое-то занятие для развития своего интеллекта; живя в естественных условиях, животное имеет все необходимое для (развития и обучения в среде себе подобных, все для развития необходимых черт, которые будут нужны ему в будущей жизни. В неволе такое животное «обречено» на контакты с людьми, в силу генетической предрасположенности к обучению высокоорганизованное социальное животное может заболеть и даже погибнуть, если его лишить общения с людьми. Молодое животное, так же как ребенок, обладает значительным потенциалом для развития, естественно, этот потенциал у животных и детей распространяется в разных плоскостях и имеет разные уровни.
Восприятие окружающей среды у животных и человека, в особенности у птиц и человека, проходит по одним и тем же каналам, т. е. по зрительному и акустическому. Значит, при обучении следует опираться в большей степени именно на эти каналы. Обучение птицы проводится не только в форме многократных повторений для формирования имитаций, но и с целью идентификации предметов, здесь закладываются первичные стадии абстрагирования. Птица идентифицирует, т. е. называет яблоком не только то яблоко, которое было предъявлено ей при первом знакомстве с этим предметом и его названием, но и всякое другое яблоко, естественно отличающееся от первого по цвету, размеру и т. д. Обучение имеет несколько граней: предмет — словесное определение; ситуация — соответствующее акустико-словесное или двигательное поведение; диалог — корректная реакция на вопрос; умение отвечать и задавать вопросы.
В идеале обучение как детей, так и птиц должно опираться только на положительные эмоции обучающихся. Использование пищевого вознаграждения для птиц допустимо только на первых стадиях обучения. Увлечение пищевым подкреплением сведется к постоянному выпрашиванию лакомства птицей.
Возможно, при обучении птицы следует опираться еще и на осязательный рецептор. Игровая манипуляция с предметом имеет, видимо, большое значение при формировании у птицы представления об этом предмете. Попугай Алекс при демонстрации ему кусочка кожи может назвать его бумагой, но после того, как он подержит его в клюве и в лапах, то уже не ошибется. Ученые предполагают, что существует связь между способностью птиц выучивать звуки других видов, и в частности звуки человеческой речи, и способностью манипулировать клювом и лапами. Все хорошо «говорящие» крупные попугаи используют клюв как третью лапу, а лапами могут очень ловко держать пищу. Врановые тоже удерживают пищу, а клювом отрывают от нее кусочки. Черная ворона, грач, галка и сойка могут доставать корм, подвешенный на веревке (Armstrong, 1963). Все эти птицы могут подражать чужим голосам.
Известно искусство манипулировать у шалашников (семейство Ptilonorhynchidae). Они сооружают на земле в период размножения своеобразные постройки, похожие на шалаши, и площадку вокруг этих своих сооружений они украшают цветными блестящими предметами, например камешками и ракушками. Шалашники живут во влажных лесах Новой Гвинеи и Австралии. Эти птицы на воле очень хорошо имитируют чужие звуки. Предполагается также, что способность наших предков координировать движение руки и глаза внесла огромный вклад в развитие мозга, формирование речи. Птицы, находясь на отдельной ветви эволюции, сделали, однако, некоторые шаги в том же направлении (Armstrong, 1963).
Большой интерес представляет собой проблема подражания в неволе и на воле. Попугаи, например, не подражают звукам чужих видов на воле, а есть такие птицы, которые имитируют на воле самые разнообразные звуки, включая и звуки антропогенного происхождения.
Самым лучшим «говоруном» среди попугаев является серый попугай, или жако. (Всего отмечено более 40 «говорящих» видов.) Название «жако» звукоподражательного происхождения, в его основе лежит природный сигнал птицы.
Это белые или серые птицы размером немного больше вороны, с красным хвостом. У них отмечена повышенная способность к ассоциативному «говорению». Обычно жако может научиться произносить около 100 слов и фраз, звуки воспроизводит удивительно точно. Можно легко спутать его голос не только с голосом человека вообще, но с голосом определенного человека, хозяина птицы. О способностях жако к имитации самых разных звуков можно написать целые тома (Dost, 1973; Schneider, 1986). Однако взрослые особи очень пугливы, приручать и обучать следует птенцов. По характеру они очень чувствительны и обидчивы. «Говорить» обучаются как самцы, так и самки, однако статистических данных в этом отношении имеется немного, так как у жако нет признаков полового диморфизма. Специалисты, имеющие большой опыт работы с этим видом, могут определить пол по расстоянию между ногами — у самок таз шире и соответственно это расстояние больше. У самцов голова чуть-чуть больше, чем у самок, и немного приплюснута. Однако признаки эти для новичка ненадежны. На воле серые попугаи очень крикливы. Туземцы вынимают птенцов перед их вылетом из гнезда и воспитывают затем в неволе. А. Э. Брэм описывает одного жако, купленного в 1827 г. у капитана английского судна. Попугай этот был очень любознательный и общительный, он правильно отвечал на вопросы, выполнял приказания, приветствовал приходящих, здоровался с идущими мимо. Утром он говорил: «Доброе утро», а вечером: «Добрый вечер», просил есть, когда был голоден. Каждого члена семьи называл по имени. Т. е. попугай этот «говорил» ассоциативно и с фонетической точки зрения его воспроизведение человеческой речи было безукоризненно. С этим попугаем регулярно занимались с 9 до 11 ч утра и с 10 до 11 ч вечера, но и днем иногда тоже. Однако нет никаких указаний на обучение с помощью определенной методики. А результаты достигнуты высокие. Они сопоставимы с результатами обучения жако Алекса Ирэн Пепперберг и обезьяны Уошо Гардперамп. Попугай этот иногда импровизировал и тогда его «речь» напоминала речь оратора, которую слышат издали и поэтому не понимают. Такое воспроизведение речи может быть характерным при обучении «говорению» в начальные периоды для разных видов попугаев. Брэм приводит перечень слов и фраз, произносимых этим одаренным попугаем, перечисление занимает целую страницу. Когда хозяин жако уходил из дома, то попугай кричал ему: «Храпи тя господь!», но если хозяин уходил не один, а с гостями, например, то попугай кричал уже соответственно: «Храпи вас господь!» Кроме прочего, попугай очень хорошо чувствовал обстановку, действовал сообразно обстоятельствам. Если он, например, проводил ночь в комнате хозяина, то никогда не будил его своими криками, а терпеливо ждал, когда тот проснется и тогда уже приветствовал его. Такое поведение известно и для других ручных птиц, воспринимающих, видимо, своего хозяина-человека как главенствующую доминантную особь. Когда попугай спал в комнате один, то, подобно другим птицам, начинал подавать голос с первыми лучами солнца. По утрам он начинал свистеть, петь, «говорить», он умел также высвистывать гаммы от начала до конца и обратно. Он прожил, правда, недолго, умер в 1854 г. Перед смертью он «говорил» очень печально: «Попка болен. Волен бедный попка». Брэм рассказывает еще об одном жако-полиглоте, который мог чисто «говорить» по-голландски, по-немецки и по-французски. Схватывал фразы, которым его специально не обучали, произносил их кстати, задавал вопросы и отвечал, требовал и благодарил, изменял слова в зависимости от времени, места и лица, к которому обращался. В присутствии чужих молчал, «говорил», когда они уходили или прятались.
