Джон Кроссан - Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги
Все это можно считать комментарием на Быт 1:25–28 и псалом 8. Премудрость Божья настолько напитала все творение разумностью, что люди могут постичь смысл творения (или, если угодно, эволюции) через наблюдения за тварным миром, обобщение наблюдений в притчах и афоризмах, а также изучение их со знающими учителями.
У Сираха сотворение человека описывается с сознательными аллюзиями на первую главу Бытия: «Господь создал человека из земли… дал им власть над всем, что на ней… облек их силою/и сотворил их по образу Своему,/ и вложил страх к ним во всякую плоть, чтобы господствовать им над зверями и птицами» (Сир 17:1–4). Более того, «Он дал им смысл, язык и глаза,/ и уши и сердце для рассуждения, / исполнил их проницательностью разума / и показал им добро и зло» (Сир 17:5–6). Отметим: как и в Быт 2–3, знание добра и зла есть позитивный дар.
Более того, Премудрость как персонифицированный процесс славит свою вселенскую и космическую роль при создании мира:
Я вышла из уст Всевышнего
и подобно облаку покрыла землю…
в волнах моря и по всей земле
и во всяком народе
и племени имела я владение…
Прежде века от начала Он произвел меня,
и я не скончаюсь вовеки.
(Сир 24:3, 6, 10)И наконец, в Книге Премудрости, Премудрость снова величественно персонифицируется как «художница всего… дух разумный, святой… беспечальный, всевидящий / и проникающий все умные, чистые, тончайшие духи… подвижнее всякого движения,/и по чистоте своей сквозь все проходит и проникает» (Прем 7:2124). Опять-таки:
Она есть дыхание силы Божией
и чистое излияние славы Вседержителя;
посему ничто оскверненное не войдет в нее.
Она есть отблеск вечного света
и чистое зеркало действия Божия
и образ благости Его.
(Прем 7:25–26)И снова:
Она прекраснее солнца
и превосходнее сонма звезд;
в сравнении со светом она выше;
ибо свет сменяется ночью,
а премудрости не превозмогает злоба.
(Прем 7:29–30)Снова и снова перечитывая эти стихи, я задумываюсь над одним фундаментальным вопросом: если Премудрость, как имманентное присутствие и внешний лик Божий, есть не личность, а персонифицированный процесс, откуда мы знаем, что библейский Бог – личность, а не тоже персонифицированный процесс?
Живительное милосердие или дистрибутивное правосудие?
Второй аспект традиции Премудрости ставит один довольно деликатный вопрос. В предыдущих главах, исследуя Закон, Пророки и Псалмы, мы видели две взаимосвязанные эмфазы: мирное дистрибутивное правосудие на земле, – или жестокое карающее правосудие с неба. Сравним с традицией Премудрости, а потом зададим этот вопрос.
С одной стороны, на первый взгляд дистрибутивное правосудие столь же важно для традиции Премудрости, сколь и для Закона и Пророков. Вспомним хотя бы призыв «…усвоить правила… правосудия, суда и правоты» (Притч 1:3; 2:9), или такие слова, напоминающие Пророков: «Соблюдение правды и правосудия/ более угодно Господу, нежели жертва» (Притч 21:3). И опять-таки: «Много хлеба бывает и на ниве бедняка,/ но его похищает беззаконие» (Притч 13:24).
Снова и снова эта традиция напоминает о нищих и нуждающихся: «Есть род, у которого зубы – мечи,/ и челюсти – ножи, / чтобы пожирать бедных на земле / и нищих между людьми» (Притч 30:14). Снова: «Бедных сталкивают с дороги, все уничиженные земли принуждены скрываться» (Иов 24:4). И снова: «Сын мой! Не отказывай в пропитании нищему/и не утомляй ожиданием очей нуждающихся»; «хлеб нуждающихся есть жизнь бедных; отнимающий его есть кровопийца» (Сир 4:1; 34:21).
Более того, эта традиция упоминает и других уязвимых членов общества – вдов и сирот: «Дом надменных разорит Господь, / а межу вдовы укрепит… Не передвигай межи давней / и на поля сирот не заходи» (Притч 15:25; 23:10). И снова: «Вдов ты отсылал ни с чем/и сирот оставлял с пустыми руками… У сирот уводят осла, / у вдовы берут в залог вола… ибо с детства сирота рос со мною, как с отцом, / и от чрева матери моей я руководил вдову» (Иов 22:9; 24:3; 31: 18). И снова: «Сиротам будь как отец/и матери их – вместо мужа;/и будешь как сын Вышнего,/и Он возлюбит тебя более, нежели мать твоя… Он не презрит моления сироты, / ни вдовы, когда она будет изливать прошение свое» (Сир 4:10; 35:14).
А вот деликатный вопрос: традиции Премудрости присуща та же жажда дистрибутивного правосудия, что и Пророческой традиции, или она лишь стремится к дистрибутивному милосердию? Ясно, что здесь запрещается угнетать уязвимых членов общества, пренебрегать ими и отказывать им. Но сделан ли здесь акцент на личной и индивидуальной справедливости или на системном и структурном экономическом правосудии на земле? Перед нами радикальная концепция правосудия или либеральная концепция милосердия? И если последнее, что если библейский Бог иной: не либеральный, а радикальный?
С другой стороны, в плане карающего правосудия традиция Премудрости акцентирует человеческие последствия, а не божественные наказания. Можно обрисовать следующие закономерности.
Без сомнения, это серьезный прорыв к мирному Богу и, так сказать, циклическое возвращение к первой главе Бытия и псалму 8. Премудрость настолько вплетена в тварную ткань вселенной, и предлагается людям настолько свободно и открыто, что отвергать ее, значит, самим призывать на свою голову неприятности.
Мы уже видели недостатки Последовательности 1. Они обусловлены и геополитическим положением Израиля на побережье Леванта, и тем, что на практике данная логика не всегда работает: Манассия прожил слишком долго, а Иосия умер слишком рано (не говоря уже об из ряда вон выходящей ситуации с Иовом).
Однако Последовательность 2 – как комбинация Священнической и Сапиенциальной традиций – предлагает альтернативную возможность. Премудрость открывает нам нашу тварную судьбу и предназначение с его правами и ответственностью. Отвергать Премудрость, значит, не нарушать какой-либо внешний закон и навлекать на свою голову божественные кары, а изменять самому себе и нести естественные последствия.
И наконец, повторю мысль, которую уже высказал в предыдущей главе. Если нет божественных наказаний (а есть лишь человеческие последствия), то нет и божественного прощения (а есть лишь возможность человеческого изменения). И нет божественной милости (но лишь время, в которое еще можно измениться, пока не слишком поздно).
Давно пора переосмыслить и теорию божественного наказания, и практику мольбы о прощении и милости, характерную для христианской традиции. Если вынести за скобки природные катастрофы и несчастные случаи, мы должны взять на себя ответственность за все свои поступки и в особенности понять, какими последствиями чревата измена нашему собственному человеческому предназначению (как оно обрисовано, скажем, в Быт 1 и Пс 8).
А теперь обратимся от начала к концу, от создания к воссозданию, и от традиции Премудрости (Сапиенциальной) к традиции Царства (Эсхатологической).
«И разумные будут сиять, как светила на тверди»
В качестве примера возьмем Книгу Даниила. Действие в ней происходит в VI веке до н. э., во времена, когда Вавилонская (или Халдейская) империя сменилась Мидо-Персидской империей. Однако написана она была при Сирийской империи в 160-е годы до н. э. Сирийский царь Антиох IV Епифан всегда испытывал угрозу со стороны Египта на юге, а затем – и со стороны Рима на западе. Чтобы защитить хотя бы южные границы, он попытался установить более жесткий политический, экономический и социальный контроль над Израилем.
Столкнувшись с сопротивлением народа, который не хотел оставлять верность завету, он осквернил Храм и развязал гонения на веру. В уста Даниила было вложено задним числом предсказание на сей счет:
…и против Всевышнего будет произносить слова
и угнетать святых Всевышнего;
даже возмечтает отменить у них праздничные
времена и закон,
и они преданы будут в руку его
до времени и двух времен и полувремени.
(Дан 7:25; см. также 8:9-12; 9:27; 11:31–33)Стало быть, Маккавейское восстание продлится года три с половиной (1–2 Макк).
Наличие в книге разных слоев ясно видно уже из того факта, что отрывок Дан 2:46-7:28 написан на арамейском языке, а остальная часть книги – на древнееврейском. Еще существеннее смена жанра: с рассказов в Дан 1–6 на видения в Дан 7-12. При такой разнице в содержании возникает вопрос: как кому-то пришло в голову совместить две части в одну книгу? Между этими частями есть общие особенности и различия. Общие особенности бросаются в глаза, различия же не столь очевидны.
Начнем с поверхностных сходств.
• Первое. В обеих частях Книги Даниила основной сюжет строится вокруг интерпретации эзотерической и тайной информации: снов (главы 2 и 4), видений (главы 7, 8, 10–12), загадочных текстов (глава 5) и пророческих писаний (глава 9).
