Валерий Чумаков - Конец света: прогнозы и сценарии
Споры идут о том, сколько человек падут жертвами нового вируса. Самый мягкий прогноз дают специалисты ВОЗ. Они считают, что эпидемия унесет жизни 5 миллионов человек. Красный Крест более категоричен: 150 миллионов. Некоторые эксперты поднимают планку еще выше — 1,5 или даже 4 миллиарда.
Американские ученые (из национальной лаборатории Лос-Аламоса) построили компьютерную модель распространения заболевания по территории страны. Получилось, что если основная масса американцев будет за день лишь переходить через улицу и возвращаться после этого домой, а 10 % станут перемещаться на более приличные расстояния, то болезнь полностью накроет Штаты всего за 90 дней. Будут инфицированы порядка 90 миллионов американцев (каждый третий), половина из них — заболеет, а не менее 2 миллионов — умрут. Последняя цифра сильно зависит от того, успеют ли ученые найти действительно эффективное лекарство, способное бороться с напастью. Пока его нет.
В США возможная пандемия так напугала правительство, что оно даже приняло программу, в которой описываются более 300 мероприятий, направленных на борьбу с ней. По этой программе, при возникновении первых признаков надвигающегося несчастья границы страны будут частично закрыты (именно частично, потому что полное закрытие границ может привести к худшим последствиям, чем грозящая эпидемия). Количество авиарейсов будет сокращено в несколько раз. На предприятиях, в институтах и учреждениях будут введены нормы плотности людей — не более одного человека на 4 м2, то есть расстояние между сотрудниками в одном помещении не должно быть меньше 2 метров. Учащиеся в массовом порядке будут переведены на дистанционное домашнее обучение с помощью подключенных к интернету компьютеров. Чрезвычайные полномочия получат военные, а руководителей частных компаний обяжут предоставить 85 % продовольствия, медикаментов и денег на проведение мероприятий по спасению нации.
Человечество становится все слабее, а бактерии и вирусы, напротив, набирают силу — их, закаленных настоящим естественным отбором, уже не так-то просто запугать даже антибиотиками. Многие бактерии выработали против них защитные механизмы, научились пожирать пенициллин, как человек лузгает семечки. Против этих так называемых антибиотикорезистентных бактерий приходится применять новые, все более мощные препараты. После чего на свет появляются еще более «неуязвимые» болезнетворные организмы… Такая гонка вооружений между болезнями и фармацевтами идет все интенсивнее, и пока признаков нашей победы в этой борьбе не видно.
Представим себе, что вместе с высокой способностью к заражению и высокой же летальностью вирус грядущей пандемии получит еще одну особенность — длительный инкубационный период. Период, в течение которого носитель болезни может заражать других людей, хотя внешне признаки болезни еще не проявляются. Именно за счет этой особенности распространился по Земле вирус СПИДа, инкубационный период которого может продолжаться годы. Даже если этот период у нового заболевания будет равен всего месяцу, к моменту просто обнаружения болезни она уже будет разнесена по всему земному шару. Ибо эпидемия, согласно закону эпидемиологии, распространяется со скоростью, равной скорости самого быстрого средства перемещения в данной местности, то есть в межгосударственных масштабах — со скоростью самолета, а в локальных — автомобиля. И тогда уже на планетарном уровне вполне может повториться сценарий XIV века, когда мертвые города вовсе не казались чем-то странным.
Биооружие
В средние века о механизме передачи инфекций люди, даже очень образованные, имели весьма смутные представления. Болезни считались божьим наказанием или испытанием. А также наведенной колдуном или ведьмой порчей. Боролись соответствующими средствами: сжигая по очереди одного колдуна или грешника за другим. Если после аутодафе (с испанского — «подвиг веры», то есть наказание за еретический либо колдовской грех, чаще всего — сожжение на костре, так называемая «казнь без пролития крови») эпидемия прекратилась, значит, следователи попали в точку; не прекратилась — ищем нового «ответчика».
Многие ученые считали, что болезни происходят от испорченных запахов — «миазмов». А поэтому еще римские и персидские воины, пытаясь вызвать эпидемию во вражеском стане, забрасывали в чужие колодцы трупы павших животных. Ганнибал в III веке до н. э. практиковал обстрел стана противника глиняными горшками, набитыми ядовитыми змеями, что можно считать одним из видов биологической атаки. Весьма действенным средством считалась заброска в осажденные города трупов людей, умерших от опасной болезни. Например, в XIV веке татаро-монголы забросили в осажденную Кафу трупы умерших от чумы солдат. Сегодня эпидемиологи утверждают, что эпидемия, скорее всего, с бактериологической бомбардировкой не была связана. Чума передается через укусы блох, а чумные блохи, как известно, весьма быстро покидают умершие тела. Кровь в них сворачивается, блохам на теле становится просто нечем питаться. Поэтому забрасываемые тела были практически безвредны, а эпидемия возникла, по-видимому, естественным путем.
Но вот в том, что эпидемия черной оспы, выкосившая в XVIII веке многие тысячи североамериканских индейцев, была вызвана бактериологической атакой, сомневаться сложно. Предпринята она была в 1763 году командующим английскими войсками лордом Джефри Амхерстом. Когда в британском Форт-Пите возникла оспа, он приказал капитану форта Буке чаще менять на больных одеяла и передавать их потом индейцам как гуманитарную помощь, дабы «выкорчевать эту отвратительную расу». В результате эпидемия оспы охватила обширнейшие районы от Мичигана до Пенсильвании. Такой метод освобождения территорий от коренных жителей вошел в практику. Американские газеты, совершено не стесняясь, говорили о том, что «индейцы здесь готовы к уничтожению: отстрелу и оспе». В одной из передовиц газета «San Francisco bulletin» открыто заявила, что «вирус оспы используется для полного уничтожения индейцев».
Но все это были относительно спонтанные атаки: появились в собственном стане больные — почему бы не попробовать заразить той же гадостью и врага. О сознательном выращивании опасных микроорганизмов тогда речь не шла. Эта мысль пришла в голову немцам во время Первой мировой войны. В начале XX века германские ученые уже научились выращивать довольно чистые культуры возбудителей чумы, холеры и сапа. Остановило военных даже не опасение заразить собственных солдат, а то, что они уже начали производить более дешевое, быстрое и эффективное химическое оружие.
Это оружие оказалось настолько эффективным и страшным, что уже в июне 1925 года был создан специальный Женевский протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств. Бактериологическое оружие может быть не менее опасно, чем ядовитые газы.
СССР ратифицировал договор в 1928 году. И в том же году начал практические работы по созданию своего бактериологического оружия. Думаете, был нарушен договор? Вовсе нет — протокол запрещал применение, но не разработку новых газов и бактерий.
Полностью запретить все работы в этих направлениях можно только в том случае, если договор согласны ратифицировать все государства планеты. Когда же есть опасность, что кто-то занимается-таки разработкой опасного оружия, другие государства должны и имеют полное право разрабатывать средства защиты от него. А чтобы разрабатывать защиту, нужно владеть образцами — либо украсть созданные врагами биологические агенты, либо создать их самостоятельно. К Женевскому соглашению за минувшие десятилетия присоединилось лишь 130 независимых государств из 193 существующих. И не все спешат его ратифицировать.
При подписании договора СССР сразу сделал две оговорки (которые Россия сняла лишь в 2000 году) — заявил, что, во-первых, будет выполнять договор только по отношению к странам-участницам и, во-вторых, снимет с себя все обязанности по договору, если противник либо военные союзники противника не будут придерживаться этого договора. Ведь так бывает: подписали, ратифицировали, а потом раз — и сразу нарушили. Поэтому СССР особо и не скрывал свои действия, а в 1936 году даже провел, на страх всем капиталистам, первое войсковое учение с применением бактериологического оружия.
Но мы были отнюдь не первыми и не главными разработчиками в этой отрасли военного хозяйства. Уже в 1918 году за создание боевых микробов взялась Япония. Там в это увлекательное действо было втянуто множество научных и военных подразделений. Самым знаменитым стал Отряд 731. Созданный в 1932 году в китайской провинции Биньцзян, в 20 километрах к югу от Харбина, он уже через четыре года имел в своем штате более 3 тысяч человек и располагался в 150 зданиях. К началу войны только один отдел отряда мог произвести за месяц 300 килограммов бактерий чумы или до 900 килограммов бактерий брюшного тифа. Опыты здесь проводились на живых людях, причем не только на заключенных и военнопленных (о добровольцах и речи не идет), которых тут за 13 лет погибло около 10 тысяч, но и на абсолютно ни в чем не повинных и ничего не подозревавших китайских крестьянах. Над их деревнями ученые распыляли культуры вредоносных микробов, сбрасывали на них бактериологические бомбы, засылали зараженных животных. К счастью, особо страшных последствий такие тайные атаки не имели. Современные ученые говорят, что бактерию или вирус мало просто вырастить — еще надо заставить быть агрессивным.
