Мифы об инстинктах человека - Павел Соболев
Или же другой вариант: прогнать сфекса, но из гнезда вытащить не яйцо, а кузнечика. Тогда вернувшаяся оса проверит норку и положение дел, но поведёт себя всё так же неадекватно — выползет и запечатает вход, как и предписано инстинктом. И совершенно не важно для мамашки, что яйцо без пропитания (без кузнечика) не протянет и нескольких дней. Инстинкт неумолим и велит заделать вход. Так предписано врождённой программой. Животное изменить что-либо в своих инстинктивных реакциях не в силах. Даже когда происходят какие-то изменения в окружающей действительности и осуществление конкретного инстинктивного акта становится нецелесообразным, оно всё равно будет продолжено.
Это как движение камня по наклонной — раз начатая реакция будет доведена до конца, как бы ситуация ни менялась.
Например, пчела, наполнив соты мёдом, приступает к их запечатыванию. Но если в этот момент прорезать наполненные соты и дать мёду вытечь, пчела всё равно продолжит их закупорку. Пустые соты или нет, а начатая автоматизированная реакция будет продолжена и доведена до конца.
Примерно такую же картину Вагнер наблюдал у шмелей (2005b, с. 155). Подобрав как-то обнаруженных им у разоренного гнезда два десятка рабочих шмелей, он отнёс их домой и разместил в пустых сотах, которые он позаимствовал из другого гнезда. Далее он наполнил несколько ячеек мёдом. Шмели очень скоро принялись суетиться у этих сот, осуществляя заложенную в них инстинктивную деятельность — они летали за "добычей", надстраивали соты по мере заполнения мёдом, запечатывали их, обороняли от "чужаков". Но всё дело в том, что в сотах не было ни личинок, ни матки, которая могла бы их родить, и, следовательно, вся эта шмелиная деятельность происходила совершенно напрасно — поскольку в природе все эти действия осуществляются исключительно для поддержания жизни матки и личинок, для вывода потомства. Но в данном случае всё происходило вхолостую, как бы на автомате — просто так велит инстинкт.
Всей этой шмелиной деятельности так и предстояло оказаться безрезультатной и остаться невостребованной. Но в любом случае они продолжали это делать.
Или опять же из жизни роющих ос. Подтащив парализованную жертву к норке, оса спускается и проверяет жилище. Если же в тот момент, пока оса с ревизией находится внизу, взять её жертву и отодвинуть в сторону всего на несколько сантиметров в сторону, начинается балаган. Выбравшись и не обнаружив своей добычи у входа, оса принимается ползать поблизости в её поисках. Обнаружив же, оса вновь подтаскивает её к норке и… и снова оставляет лежать у входа а сама спускается с очередной ревизией вниз. И здесь не имеет никакого значения, что всё это было проделано только что, что сохранность норки уже была удостоверена. Всё это не имеет значения, поскольку разумной деятельностью тут и не пахнет. Пахнет лишь сплошным безусловным рефлексом — инстинктом. В данном случае это типичный рефлекс на рефлекс, как часто бывает в сложной цепи инстинктивного поведения. Рефлекторное подтаскивание жертвы к норке активирует следующий рефлекс — осмотр самой норки. То есть в данном случае сам акт этого подтаскивания служит ключевым стимулом для реакции осмотра. И так можно забавляться хоть часы напролёт, хоть сутки — отодвигать добычу от норы, оса её будет подтаскивать и вновь и вновь спускаться вниз с проверкой. Это просто безусловный рефлекс, совершенно неподконтрольный ничьей воле, с которым никакая оса ничего сделать не может.
Подобных примеров слепоты инстинкта можно привести множество. К примеру, известно, что если у некоторых видов чаек во время их отсутствия изъять из гнезда яйцо, то по возвращении они продолжают высиживать пустое место. Или поведение тарантулов в период кладки — Вагнер описывал на этот счёт занятный случай из своей практики:
"Самка тарантула сделала основную пластинку кокона, затем, как это полагается по порядку сериального инстинкта ("сериальный инстинкт" это один из специальных терминов Вагнера применительно к классификации инстинктов, современной наукой уже напрочь забытый — С. П.), села над этой пластинкой, приняла позу, в которой откладывает яички, и некоторое время пробыла в этом положении. По неизвестной мне, вероятно, патологической причине, она яичек не снесла. Некоторое время спустя (полагающееся для кладки яиц), она начала покрывать то место, на котором должны были бы лежать яйца (если бы она их снесла), соответствующими нитями паутины. При этой работе самка своими прялками и своими palpi (педипальпы или ногощупальца — С. П.), на которых помещается множество осязательных волосков, касалась места, над которым она производила свою работу, и могла множество раз "убедиться" в том, что трудится над пустым местом, если бы вообще была способна убеждаться; но она ничего этого не замечала и пунктуально выполнила наследственно установленную серию действий. Устроив кокон по всем правилам искусства, она прикрепила его к прялкам и начала таскать с собою, тщательно охраняя и обнаруживая по отношению к пустому кокону такую же заботу, как и к тому, который бывает наполнен яйцами. Я пробовал у самого того же вида тарантулов (Trochosa singoriensis) удалять пинцетом отложенные ими на основную пластинку кокона яйца, по мере того, как эти яйца откладывались; результаты получились те же: потаскавши пустые коконы положенное время, самки их бросали, как бросают и нормально сделанные коконы по выходе из них молоди" (Вагнер, 2005a).
* * *
Приложение 1: специфика материнского инстинкта
Между прочим, глядя на родительское поведение животных в этом, сугубо инстинктивном ключе, становится понятно, что применение к нему таких терминов, как "забота" или "беспокойство" в том значении, в каком мы их применяем по отношению к человеку, является делом неравнозначным. Всё это поведение представляет собой фактически сложную цепь безусловных рефлексов. Никаких "переживаний" за потомство, каковые может
