Сергей Попов - Автографы на картах

По возвращении из экспедиции Неелов был назначен членом комиссии по обследованию финских шхер и получил чин генерал-майора корпуса гидрографов. Как и многие гидрографы, Неелов с пониманием встретил победу Октября. Но поработать при советской власти ему пришлось недолго.

1913 год стал для Гидрографической экспедиции СЛО годом больших географических открытий. 11 июля в бухте Провидения у начальника экспедиции Ивана Семеновича Сергеева произошел инсульт. «Отношения с ним у большинства участников экспедиции были натянутые, — пишет доктор Л. Старокадомский. — Его нерешительность, чрезмерная осторожность вызывали в людях недружелюбные чувства. Сергеев, безусловно, знал о неприязненном отношении к нему офицеров, хотя и стремился делать вид, что не замечает этого. И все же мы прекрасно знали, каким опытным моряком и прекрасным гидрографом был Сергеев»[79]. Происходя из унтер-офицерских детей, он не учился в Морском корпусе, а окончил Кронштадтское морское техническое училище и носил непрестижные белые погоны корпуса флотских штурманов. На Севере Сергеев работал с 1895 года, два года руководил Отдельной съемкой Белого моря.

Совершенно неожиданно для всех телеграфным приказом Главного гидрографического управления вместо Сергеева начальником экспедиции был назначен командир «Таймыра» Борис Андреевич Вилькицкий, еще только готовившийся познакомиться с Арктикой. Он давно мечтал поработать в экспедиции, чему из этических соображений препятствовал его отец — А. И. Вилькицкий. Только после смерти последнего весной 1913 года это стало возможным. Имя Андрея Ипполитовича, который до последнего дня, несмотря на тяжелую болезнь, оставался на посту, было у всех на устах. Поэтому, когда 20 августа 1913 года вахтенный начальник «Таймыра» лейтенант А. Н. Жохов усмотрел к северо-востоку от острова Новая Сибирь неизвестную сушу, участники экспедиции решили назвать ее островом Генерала Вилькицкого.

Назначение двадцативосьмилетнего Бориса Вилькицкого явно принесло пользу делу. Он решительно пошел на раздельное плавание — суда стали удаляться друг от друга, вплоть до предельного расстояния действия радиостанций — более 150 миль. Именно этим можно объяснить, что в тот год было так много географических открытий. Заново ложился на карты весь восточный берег Таймыра, были открыты острова Малый Таймыр, Старокадомского и последний архипелаг на нашей планете в Северном полушарии — Северная Земля. Экспедиция подняла на ней русский национальный флаг и прошла вдоль ее восточного побережья 180 миль к северу, нанеся его на карты. Дальше не пустили тяжелые льды. Они же не дали пройти на запад проливом между материком и вновь открытой землей, который на следующий год был назван проливом Бориса Вилькицкого…

В 1914 году, отправляясь из Владивостока, участники экспедиции были почти уверены, что больше не вернутся в него. Все были полны решимости пройти в Архангельск. Эту решимость поколебало было известие о начале первой мировой войны, которое застало экспедицию на Аляске. Многие офицеры изъявили желание отправиться на фронт. Но из Петербурга последовало указание продолжать экспедицию, и суда направились на запад Северным морским путем.

Недалеко от острова Генерала Вилькицкого открыли еще один остров, в советское время получивший имя обнаружившего его вахтенного офицера — на этот раз «Вайгача» — Жохова. Вдоль южных берегов Северной Земли с трудом, во льдах, пробились в Карское море. Но дальше пути на запад не было. Пришлось встать на зимовку неподалеку от восточного побережья Таймыра. И хотя возможность зимовки не исключалась, личный состав, особенно офицеры, оказался не готовым к ней морально. Именно этим можно объяснить смерть во время зимовки лейтенанта А. Н. Жохова. Позже умерли от болезней еще кочегар с «Таймыра» И. Е. Ладоничев и кочегар с «Вайгача» Г. Г. Мячин.

В июне 1915 года лейтенант Н. И. Евгенов с шестью спутниками выполнил первую опись вдающегося почти на 35 миль в глубь Таймырского полуострова Гафнер-фиорда. До залива добирались целый день на самодельных аэросанях, изготовленных из остатков потерпевшего аварию еще на Чукотке судового гидросамолета. Кстати, это были первые в Русской Арктике и самолет и аэросани.

Вот как описывал Евгенов окончание этой описи: «На «Таймыре» были сделаны самодельные очки: оправа из парусины, в которую были вставлены куски стекла от фонарей. С досадой узнал, что мои товарищи оставили очки в мешке с запасной провизией. Посоветовал им надвинуть шапки на глаза, и мы пошли дальше. Через некоторое время я заметил, как один из матросов трет глаза. До конца маршрута оставалось, по моим подсчетам, немногим больше 10 миль, и я решил докончить его в одиночку, не взяв с собой ничего, кроме буссоли (ручной компас. — С. П.). Основательно отдохнув и подкрепившись, уговорив товарищей по очереди лежать в спальном мешке, чтобы дать отдых глазам, и ждать моего возвращения, я пошел дальше. Стараясь не спускаться на припай, чтобы не ступить на занесенную снегом трещину, я благополучно провел опись до отметки, оставленной экспедицией Толля. 12 июля мы вернулись на корабль»[80]. Всего на карту было нанесено более ста миль побережья Таймыра.

В июле Евгенов с лейтенантом А. М. Лавровым и двенадцатью матросами еще раз побывал на берегу, они установили железный навигационный знак. Первый в этом районе металлический маяк простоял несколько десятилетий.

Когда возвращались на судно, лед расползался буквально на глазах. 9 августа «Таймыр» и «Вайгач» дали ход. 16 сентября 1915 года Архангельск торжественно встречал экспедицию. Первый сквозной переход русских судов Северным морским путем был успешно завершен.

Научная общественность высоко оценила результаты экспедиции. Академик Ю. М. Шокальский писал, что работами «Таймыра» и «Вайгача» было положено начало географическим исследованиям арктических морей[81]. Известный норвежский исследователь X. Свердруп, повторивший путь «Таймыра» и «Вайгача» на шхуне «Мод» в обратном направлении с запада на восток, писал: «Мы имели… возможность убедиться, что повсюду, где русская экспедиция считала свои труды законченными и где очертания берегов были нанесены ею окончательно, там можно было вполне на них полагаться… Работа, выполненная обоими ледоколами, поистине заслуживает удивления, и всякий, кому знакомы климатические условия полярного лета, оценит ее по достоинству»[82].

Однако шла война. 1 октября 1915 года экспедиция была расформирована. Большинство ее участников отправились в действующие флоты. Лишь в последние годы жизни Евгенов смог заняться подготовкой отчета экспедиции. Опубликован он был в 1985 году, уже после его смерти. Многих участников Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана раскидали по свету последующие войны и социальные бури, но большинство стало основным костяком полярных кадров советской гидрографии.

УБЕКОВЦЫ

Первая мировая и гражданская войны не только нанесли громадный материальный ущерб гидрографии. Погибли участники Гидрографической экспедии Северного Ледовитого океана Д. Р. Анцев, Д. В. Александров, К. В. Ломан, в эмиграции оказались работавшие на Севере сотрудники ГТУ Л. Л. Брейтфус, А. М. Бухтеев, А. И. Варнек, Б. А. Вилькицкий, П. Г. Кушаков, П. А. Новопашенный, А. Г. Никольский и другие. Некоторые из них подобно Б. А. Вилькицкому мечтали вернуться на родину, так как вины перед ней не знали. Однако многих, видимо, остудило случившееся с Борисом Андреевичем. В 1923 и 1924 годах он по приглашению Внешторга выполнял иавигационно-гидрографическое обеспечение советских Карских экспедиций, но, почувствовав недоброжелательство рабоче-крестьянской власти к бывшему флигель-адъютанту, отказался от возвращения в Россию и уехал гидрографом в Африку. Он прожил трудную жизнь изгоя и умер в 1961 году в брюссельской богадельне…

Уже в 1918 году начальник ГГУ Е. Л. Бялокоз предложил создать вместо разрозненных гидрографических подразделений местные управления по безопасности кораблевождения (Убеко). В 1920 году на базе Дирекции беломорских маяков было создано Управление по обеспечению безопасности кораблевождения на Севере (Убекосевер) в Архангельске, в 1922-м Обь-Енисейский гидрографический отряд в Омске реорганизован в Управление по обеспечению безопасности кораблевождения в Карском море и устьях рек Сибири (Убекосибирь). В аналогичное управление на Дальнем Востоке — Убекодальвост с установлением советской власти объединились Дирекция маяков и лоций Восточного океана и Владивостокская морская обсерватория.