Сборник статей - Библия и наука
Итак, эстетические закономерности, широко встречающиеся в живой природе, необъяснимы с позиции «функциональной оптимальности» живых существ. А таких закономерностей – более чем достаточно. Это и яркая окраска, широко встречающаяся у разных систематических групп живых существ, прежде всего у покрытосеменных растений, это и пение птиц в пробуждающемся весеннем лесу, это и геометрически правильные формы в строении живых тел, среди которых особое место занимает известная пропорция – «золотое сечение».
Пропорцию золотого сечения современные исследователи обнаруживают в морфологической организации растений и животных, птиц и человека, в строении глаза и в закономерностях расположения космических объектов, в биоритмах головного мозга и в электрокардиограмме. Все исследователи этого явления едины в одном: золотое сечение – это феномен, пронизывающий собой все уровни организации материальных объектов, и поэтому он наделен глубоким онтологическим смыслом. Но к пониманию этого таинственного смысла современная материалистически ориентированная наука так и не приблизилась. Единственное, что она смогла сделать, – это засвидетельствовать о своей несостоятельности в объяснении эстетических закономерностей мироустройства.
Так, современная биология со всей определенностью указала на невозможность объяснения эстетического принципа организации живой материи с позиции «функциональной оптимальности» организмов. Этот вывод известный русский биолог Любищев сформулировал еще в 1925 году. Он считал вслед за Кеплером гармонию «реальным формообразующим фактором» и показал в своих работах, что морфологические структуры биологических объектов «лишь в частных случаях определяются выполняемыми функциями, а в более общем случае подчиняются некоторым математическим законам гармонии. В многообразии форм есть своя, не зависимая от функции упорядоченность». Другими словами, можно сказать, что эстетически правильные формы в строении живых существ, к которым, в частности, относится и пропорция золотого сечения, абсолютно бесполезны в плане повышения жизнеспособности организмов.
В самом деле, зачем, к примеру, злаковым растениям нужен стебель, разбитый на отдельные колена, соотношение длины между которыми тяготеет к золотой пропорции? Такое деление стебля нисколько не повышает его прочность и абсолютно бесполезно с точки зрения повышения возможностей выживания вида. И тем не менее – это явление широко встречается у злаков. У стрекоз общая длина тела и его частей – хвоста и корпуса – также связаны между собой пропорцией золотого сечения, хотя это никак не повышает их летательную способность. У человека с золотой пропорцией связан целый ряд морфологических структур его тела, в частности, соотношение длины фаланг пальцев руки, хотя это нисколько не повышает способности брать предметы.
Таких примеров можно привести довольно много. И все они, как уже указывалось, свидетельствуют о несостоятельности дарвиновской концепции видообразования. Ведь если бы в основе механизма образования биологического вида лежал естественный отбор – способность выживать наиболее приспособленных к условиям обитания особей, то откуда бы тогда в природе появилось множество абсолютно бесполезных в плане выживания эстетически организованных структур. При всем этом чем больше ученые изучают природу, тем больше они находят в ней эстетических закономерностей, которые выявляются, как правило, не сразу, но после детального математического анализа. Это, в частности, касается и пропорции золотого сечения, которая в природе в большинстве случаев распространена в виде своих производных, скрытых от поверхностного наблюдения. Такой же скрытый характер чаще всего имеет и симметрия биологических объектов. Так, исследования последних лет показали, что эстетически воспринимаемые формы живой природы большей частью связаны с неэвклидовой симметрией, выявляемой лишь после тщательного математического анализа.
Итак, вся окружающая нас природа наполнена эстетически правильными структурами. И вся эта красота свидетельствует не о борьбе за выживание, а о чем-то ином, совершенно непонятном для современной науки. Однако там, где бессильна наука, в свои законные права вступает основанная на Божественном Откровении богословская мысль. Что может она поведать нам о таинственном смысле золотой пропорции и иных эстетических закономерностях живой природы?
С точки зрения христианской мировоззренческой традиции, эстетически правильные структуры в природе – вещь вполне закономерная, свидетельствующая о Божественной благости и премудрости, раскрывающимися через творение. Присущая миру красота свидетельствует о том Ипостасном Слове, через Которое все в нашем мире начало быть (Ин. 1,3). Согласно христианской святоотеческой традиции, выраженной наиболее полно в трудах святого Максима Исповедника, бытие каждой вещи, каждого явления нашего мира определяется ее трансцендентно-идеальным «корнем» – логосом, являющимся энергией Логоса Ипостасного. Имея внепространственную и вневременную природу, логос принципиально недоступен для прямого научного изучения. В то же время его «присутствие» ощущается в законах мироустройства и гармонии. В частности, об этом «присутствии» говорит и пропорция золотого сечения. Чтобы лучше понять это, полезно заострить внимание на самом математическом смысле золотой пропорции.
Золотое сечение – это разделение какого-либо отрезка на две неравные части таким образом, что меньшая часть относится к большей, как большая – к длине всего отрезка. Количественно такое отношение приблизительно равняется числу 0,618. Но само по себе это число ничего не говорит о том глубоком смысле, который оно в себе заключает.
Задумаемся о сущности золотой пропорции. Любой отрезок можно разделить на бесчисленное число неравных частей. Но только в одном случае соотношение между ними и целым будет идеально правильным. Этот случай – золотое сечение. Можно сказать, что в этой пропорции материальными средствами передается смысл, идея. Аналогичный смысл заключен и в других геометрически правильных формах окружающей человека природы. Само представление о каком-либо смысле у нас всегда сочетается с представлением о слове – носителе этого смысла. Нечто подобное мы можем сказать и о том смысле, которым наполнены природные объекты. Этот смысл свидетельствует о тех энергиях-логосах, которые, исходя из Логоса Ипостасного, дают основание жизни тварного мира. Вот что об этом свидетельствует христианская святоотеческая традиция:
«Все в мире есть тайна Божия и символ. Символ Слова, ибо откровение Слова. Весь мир есть Откровение – некая книга неписанного Откровения. Или, в другом сравнении, – весь мир есть одеяние Слова. В многообразии и красоте чувственных явлений Слово как бы играет с человеком, чтобы завлечь его и привлечь, чтобы он поднял завесу и под внешними и видимыми образами прозрел духовный смысл».
Святитель Григорий Палама об этом духовном смысле писал следующее: «Бог устроил этот видимый мир как некое отображение надмирного мира, чтобы нам через его духовное созерцание, как бы по некой чудесной лестнице, достигнуть оного мира».
В таком понимании смысл эстетически правильных форм окружающей нас природы напоминает нам о том, что не вмещается в рамки каких-либо земных целей, но связано с неземным, надмирным, вечным. В частности, это относится еще к одному весьма примечательному природному феномену – пению птиц.
Весьма примечательно, что человек способен воспринять далеко не всю полноту птичьего пения. Дело в том, что звучание «пернатой» музыки очень часто во много раз «ускорено» относительно человеческих возможностей восприятия. Так, человек различает звуковые модуляции, если они не превышают 10 изменений в секунду. Птичье же щебетание часто содержит модуляции порядка 100–400 изменений звука в секунду, что не позволяет человеку их воспринять. Чтобы услышать это пение, нужно применить специальную звукозаписывающую аппаратуру, способную качественно воспроизвести пение птиц в замедленном виде (запись обычно замедляется от 16-ти до 64-х раз). После этого перед слушателями открывается чарующий мир звуков, среди которых можно встретить и довольно красивые мелодии, на фоне которых соловей представляется не таким уж виртуозом. Вот что пишут по этому поводу сами исследователи птичьего пения: «Наш соловей – один из самых примитивных певцов в ряду птиц. Чемпион по совершенству музыкальной формы, по-видимому, лесной конек. Вылетая из травы и садясь на куст, лесной конек успевает пропеть три страницы нотного текста. Сыграть это почти невозможно даже при восьмикратном замедлении».
Другие ученые считают, что «самая музыкальная» птица в мире – живущий в Северной Америке пестрый дрозд. Нотная запись песни дрозда Hylocichla guttata была произведена в 32-кратном замедлении. В его песнях (продолжительность каждой из них – 1–1,5 секунд) звучит «человеческая» музыка, музыка, достигшая невероятно высокого для животного мира развития. В замедленной записи песни дрозда ученые обнаружили двустрочные и четырехстрочные «строфы», иногда дрозд по-человечески повторяет вторую половину этой «строфы», иногда ее варьирует. К тому же пестрый дрозд умеет «сочинять» к своим песням гармоническое сопровождение, как бы вторую партию. Одна и та же птица поет сразу на два голоса, да так, как будто бы знает – и это немалая музыкальная и биологическая сенсация – и ей знакомы элементарные законы классических созвучий в «человеческой» европейской музыке.
