Роберт Римини - Краткая история США
После войны страна претерпела ряд важных перемен, которые повлияли не только на народ Америки, но и на культуру, общество и отношения с зарубежными странами. Пожалуй, наиболее очевидным изменением стало появление национального самосознания, ощущения, что возникло новое сообщество граждан. Люди больше не называли себя ньюйоркцами, виргинцами или пенсильванцами, но с гордостью именовались американцами. У них возникла новая четкая идентичность. Их объединила победа над врагом и уникальная в западном мире республиканская форма правления. Американцы после войны заметно отличаются от своих предшественников. Уже не колонисты, не британцы, не европейцы, они упиваются сознанием своей особости. Со временем они перестали носить парики, шелковые чулки, кружевные рубашки и бриджи по колено, сменив их на брюки, рубашки с шейными платками и куртки. Их речь уже не звучит по-британски – появился отчетливый американский выговор. То, что сегодня называют американским характером, постепенно складывалось после Англо-американской войны 1812 г.
Ряд решений Верховного суда США в пользу центрального правительства и против отдельных штатов лишь усилил это ощущение собственной государственности. В деле «Флетчер против Пека» (1810) председатель Верховного суда Маршалл и Верховный суд отменили один из законов Джорджии, в деле «Мартин против арендатора Хантера» (1816) выступили против решения высшего суда Вирджинии, в котором утверждалось, что дело не может быть обжаловано в Верховном суде, а в случае с Дартмутским колледжем решение законодательного органа штата Нью-Хэмпшир по изменению устава колледжа было отменено как неконституционное. Устав колледжа, объявил Маршалл, является договором и потому не может быть изменен. Затем в деле «Маккалох против Мэриленда» Верховный суд США объявил недействительным налог, взимаемый Мэрилендом с балтиморского филиала Банка Соединенных Штатов, разрешение на создание которого было дано федеральным правительством. «Право взимать налог подразумевает право уничтожить», – постановил Маршалл, и ни один штат не может облагать налогом или контролировать учреждения, созданные правительством страны в пределах ее границ. Наконец, в деле «Гиббонс против Огдена» суд отменил монополию на использование пароходов, которую законодательное собрание Нью-Йорка предоставило Роберту Ливингстону и Роберту Фултону, заявив, что только конгресс может управлять торговлей между штатами и внешней торговлей.
Еще одним проявлением патриотизма в послевоенный период стало зарождение собственной, по-настоящему американской литературы. В 1815–1830 гг. ряд писателей создали произведения, основанные на местных сюжетах, где действие разворачивалось в узнаваемых, родных местах. Одним из таких авторов был Вашингтон Ирвинг, чьи «История Нью-Йорка, рассказанная Дидрихом Никербокером» (Humorous history of New York, by Dietrich Knickerbocker, 1809) и «Книга эскизов Джеффри Крэйана, джентльмена» (The Sketch Book of Geoffrey Crayon, 1819) стали первыми книгами, в которых речь шла о людях и местах, узнаваемых и любимых американцами. Джеймс Фенимор Купер пошел еще дальше. Его «Шпион, или Повесть о нейтральной территории» (The Spy: A Tale of the Neutral Ground, 1821), первый роман о Кожаном Чулке «Пионеры, или У истоков Саскуиханны» (The Pioneers, or The sources of the Susquehanna, 1823) и «Последний из могикан» (The Last of the Mohicans, 1826) воспевали американскую историю и жизнь фронтира. Эти первые опыты безусловно американского искусства со временем были продолжены и превзойдены еще более выдающимися писателями.
Наряду со вспышкой патриотизма в стране происходила промышленная революция, благодаря которой будет построена независимая национальная экономика, покончившая с зависимостью от иностранного импорта всего самого необходимого. В Новой Англии и центральных атлантических штатах финансовый капитал перенес свои интересы с торговли на производство, создав примерно 140 хлопкопрядильных фабрик. По некоторым данным, уже через несколько лет по всей Новой Англии работали 500000 веретен. Фабрики и заводы производили изделия из железа, шерсти и хлопка, и эти отрасли распространялись по долине Огайо и Среднему Западу. Последовавшая рыночная революция со временем превратила американскую экономику из сельскохозяйственной в индустриальную. Революция на транспорте ознаменовалась строительством дорог, мостов и каналов, самый известный из которых – канал Эри в штате Нью-Йорк. Канал был открыт в 1825 г. и соединил Гудзон с озером Эри, способствуя росту таких городов, как Баффало, Кливленд, Детройт и Чикаго. Так город Нью-Йорк стал ведущим коммерческим центром Соединенных Штатов. Начиная с 1820-х гг. строились железные дороги, и в последующие сорок лет рельсы протянулись через весь континент почти на 5 тысяч километров.
Промышленники в северных штатах требовали более высоких тарифов для защиты от иностранной конкуренции, главным образом со стороны Великобритании, и поддерживали идею свободной иммиграции, чтобы получить рабочих, необходимых для их фабрик и заводов. Они также выступали против миграции на запад, которая могла лишить их работников, за легкий доступ к кредитам, здоровую валюту и банковскую систему.
В то же время южные штаты все больше специализировались на выращивании хлопка. С изобретением в 1793 г. хлопкоочистительного станка Эли Уитни стало возможным выращивать коротковолокнистый хлопок, семена которого такой станок извлекает в 300 раз быстрее, чем вручную. В результате плантации неуклонно продвигались на запад вдоль побережья Мексиканского залива, требуя все больше рабочей силы. Рабский труд имел огромное значение для плантационной системы, и южные законы о рабстве становятся все более ограничительными. К 1820 г. свыше трети американского хлопка было выращено западнее Аппалачских гор.
13 штатов ранней республики к концу войны превратились в 19 штатов, и началась новая эра экспансии. Покупка Луизианы позволила тысячам людей искать лучшей жизни на Западе. К 1818 г. около 60 тысяч поселенцев переправились через Миссисипи и проникли в глубь территории вдоль Миссури. В шумный город превращается Сент-Луис, богатевший на торговле пушниной. По Миссисипи от верхних районов Среднего Запада до Нового Орлеана стали курсировать пароходы. Британским колонистам потребовалось 150 лет, чтобы продвинуться приблизительно на 160 километров в глубь материка от береговой линии. Менее чем за 50 лет после этой «второй Войны за независимость» американцы, преисполнившись решимости, оптимизма и самоуверенности, раздвинули границы страны на юг до Мексиканского залива и Рио-Гранде, на север до 49-й параллели и на запад до Тихого океана. Это было подлинное зарождение новой нации, к концу XIX в. превратившее США в мировую державу.
В начале XIX в. американцы стремились построить материалистическое общество, сосредоточенное на бизнесе, торговле и приобретении богатства. Деньги для них значили все. «Ни один человек в Америке не довольствуется бедностью и не собирается оставаться бедным», – отметил один из иностранных путешественников. «Идти вперед. Идти вперед» – вот слоган той эпохи. «Весь континент представляет собой сцены борьбы и ревет от алчной спешки, – прокомментировал другой иностранец. – Идти вперед стало лозунгом дня, настоящим девизом страны». Так думал и Дэниэл Уэбстер, сенатор от Массачусетса. «Наш век, – сказал он, – полон энергии и быстрых перемен».
Американцы были привержены трудовой этике. Она укоренилась в стране со времен первых английских поселенцев, а в XIX в. обрела особую актуальность и новые цели. «Работай, и в восемнадцать лет ты будешь жить в изобилии, у тебя будет хорошая одежда, хорошее жилье и возможность откладывать деньги». Последуют и другие награды. «Старательно делай свою работу, будь трезвым и религиозным, и ты обретешь преданную и покорную жену, и дом у тебя будет лучше, чем у многих европейских аристократов». Ты не только будешь жить зажиточнее и с большими удобствами, но вся община будет уважать тебя. «Деятельного и полезного члена общества, который вносит свою лепту в национальное богатство и приумножение населения, все будут ценить и почитать» – так поучали американскую молодежь.
Неудивительно, что при такой мотивации американцы создали сильную и успешную экономику. Амбициозные, приверженные трудовой этике и ценившие найденные ими безграничные природные богатства, они быстро достигли подъема в становлении мощного индустриального общества.
Изменилось и правительство, и Мэдисон призвал центральную власть к иному подходу. В своем ежегодном послании он рекомендовал конгрессу взять на себя ведущую роль в обеспечении экономических интересов нации. С целью обеспечения надежности кредитно-денежных операций президент предложил создать Второй национальный банк, а также советовал ввести защитные тарифы, способствующие созданию и росту собственных производств, и финансировать «внутренние улучшения», чтобы содействовать продвижению на Запад. Эти федералистские доктрины воплощали и поддерживали истинные патриоты, требовавшие более современного понимания ответственности правительства в деле защиты благосостояния и свободы американского народа и ускорения зарождающейся рыночной революции. «Англия – самая могучая держава в мире, – воскликнул конгрессмен от Южной Каролины Джон Кэлхун, – зато мы – самая быстрорастущая нация на свете».
