Василий Бабков - Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека
Заметим, что в МГИ была переведена на русский язык пионерская книга Рональда Фишера «Генетическая теория естественного отбора», только первые семь глав (последующие главы VIII–XII посвящены евгенике в широком смысле: человеку и обществу, социальному отбору и наследованию плодовитости у человека, роли классов в эволюции человека, героизму и патриотизму, упадку цивилизаций и правящих классов). Материалы книги широко обсуждались и комментировались, к переводу проявлял интерес Фишер. Но печатание перевода было сперва задержано из-за идеологических придирок к евгеническим главам («…меня позабавило высказывание об анти-марксистском характере социологической части «Генетической Теории»…» – отвечал Фишер американскому биометрику Блиссу 15 февраля 1937 г., которого он просил узнать о печатании его книги в СССР), затем печатание книги было отклонено – из-за закрытия МГИ и связанной с ним кампании.
К концу 1933 года Медико-биологический институт им. М. Горького располагал отделениями: 1) генетики, 2) цитологии, 3) экспериментальной патологии, 4) внутренних болезней; кабинетами: 5) психиатрии, 6) одонтологии, 7) психологии, 8) конституции и биометрии; рядом обслуживающих научную работу кабинетов: рентгеновским, физиотерапевтическим, патологоанатомическим и др.
Планировалась организация всех разделов клинической медицины (глазные, ушные болезни и др.), расширение психологического кабинета, где работал А. Р. Лурия (фрейдомарксист и сторонник идеи о человеке как о чисто социальном существе) и превращение кабинета конституции в антропологическое отделение. Таким образом, С. Г. Левит, поначалу сузив направление МБИ, теперь возвращал институту те отделы, которые были при В. Ф. Зеленине (клинический, физиологический, биохимический, патофизиологический, эндокринологический), но ставил их на единый мощный теоретический фундамент.
Среди конкретных работ МБИ было замечательное теоретическое исследование В. П. Эфроимсона 1932 года. Анализируя равновесие между накоплением мутаций и интенсивностью отбора, он рассчитал темп мутационного процесса у человека [312] . В это время B. П. Эфроимсон был арестован по политическому обвинению (а в 1933 г. осужден ОГПУ по ст. 5810–11 на три года ИТЛ). Через отца он из тюрьмы передал текст для зачтения на семинаре. Статья не была опубликована; вскоре Холдейн независимо сделал аналогичную работу [313] . Приведу ответ Левита на вопрос Давиденкова об оценке уровня мутационного процесса у человека в планах МГИ на 1937 год: «…На эту тему вышла недавно работа Холдейна. Надо сказать, что у нас была сделана такая же работа года четыре тому назад и чисто случайно она не была опубликована. Причем у нас шла речь не только о гемофилии [как у Холдейна], но о целом ряде наследственных признаков человека, которые ведут к уменьшению размножаемости. Безусловно, это важная задача, и этим надо заниматься…» [314]
К клинико-генетическому анализу болезней относилось в первую очередь изучение этиологии болезней, то есть выяснение, в какой мере данная болезнь обусловлена наследственными факторами, и каков тип наследования, и в какой мере и какими именно факторами среды. Из достижений МБИ в этой области выделялась работа проф. C. Н. Давиденкова (он закончил это исследование в Институте усовершенствования врачей в Ленинграде) о боковом амиотрофическом склерозе, этиология которого оставалась неясной. Давиденков выяснил, что причиной болезни является один доминантный ген с неполным проявлением и варьирующим выражением. Носители гена, у которых обнаруживаются лишь зачаточные формы болезни, больными себя не считают; поэтому до исследования Давиденкова не удавалось выяснить наследственную природу болезни. Аналогичное клинико-генетическое исследование сирингомиэлии провели Крышова и Духовникова, сотрудники Давиденкова.
Большое значение МБИ придавал обследованию одно– и двуяйцовых близнецов. Близнецовый метод, предложенный Ф. Гальтоном, начал использоваться в евгеническом отделе ИЭБ (работы Г. В. Соболевой и др.), но по размаху работ институт Левита вышел на первое место в мире. В конце 1933 г. обследованием было охвачено 600 пар близнецов, весной 1934-го – 700 пар, а весной 1937 г. было 1700 пар. В МБИ близнецы изучались врачами всех специальностей; им оказывалась необходимая медицинская помощь; при МБИ был детский сад (на 7 пар близнецов в 1933-м); по предложению С. Г. Левита, в консерватории обучалось 5 пар близнецов, для выяснения более эффективных методов обучения. К 1933 г. применение близнецового метода дало результаты в выяснении роли наследственности и среды в физиологии и патологии ребенка, в изменчивости электрокардиограммы, некоторых психических признаков и т. д. Другой круг вопросов в близнецовых исследованиях касался корреляций различных функций и признаков организма; третий был посвящен выяснению сравнительной эффективности различных способов обучения и целесообразности того или иного воздействия.
Первая задача, которую следовало решить институту в рамках цитологического исследования человека [315] , – найти доступный метод изучения и подсчета хромосом человека. Метод подсчета хромосом в делящихся лейкоцитах крови, выращиваемых в культуре ткани, разработал Г. К. Хрущов. (После 1912 г. диплоидным числом считалось 48; набор из 46 хромосом у человека был установлен лишь в 1956-м.) Проверкой предположения об изменении хромосом человека при лейкемии занимался А. Г. Андрес. В 1937-м сотрудники МГИ вплотную подошли к открытию хромосомных аберраций у человека; это открытие было сделано спустя 20 лет учеными Франции, США, Англии.
Н. С. Четвериков и М. В. Игнатьев занимались разработкой вариационно-статистических методов для интерпретации получаемых данных. Л. Я. Бляхер и другие исследовали проблемы регенерации и т. п.
При выдающемся прогрессе исследований за короткий срок (около полутора лет) следовало оценить перспективы.
Конференция 1934 года
4 апреля 1934 г., после предварительных переговоров в начале года, председатель Ученого медицинского совета НКЗдрава РСФСР проф. Е. И. Марциновский направил проф. С. Г. Левиту краткое письмо с просьбой взять на себя, от имени УМС, «организацию широкого совещания, посвященного вопросам генетики». Левит назвал широкий и весьма представительный состав совещания, наметил семь докладов по крупным проблемам, назначил дату. Марциновский распорядился перевести на счет МБИ две тысячи рублей из средств УМС (в ответ на запрос о трех тысячах для «лиц с периферии»). На этом бюрократическая часть дела закончилась [316] .
Конференция по медицинской генетике прошла 15 мая 1934 года в Медико-Биологическом Институте.
Во вступительном слове С. Г. Левит указал характер конференции: «поскольку сегодняшняя конференция является первой в истории советской биологии и медицины – она имеет одну специфическую задачу», а именно «наметить принципы исследований в этом направлении, пределы и области применения достижений генетики». Последующие конференции (ближайшая назначена на осень 1936 г. в Киеве) должны заниматься по преимуществу конкретными исследованиями, то есть там будет значительное число кратких сообщений по частным вопросам. Но задаче дня отвечали семь докладов, крупными мазками рисующие состояние области исследований в момент ее рождения, проблемы, подлежащие решению, и должные методы. Вот их список.
...1. Проф. Г. Г. Мёллер. Некоторые основные этапы развития теоретической генетики и их значение с точки зрения медицины.
2. Проф. Н. К. Кольцов. Роль генетики в изучении биологии человека.
3. Проф. С. Г. Левит. Объем и задачи курса генетики для студентов-медиков и врачей.
4. Проф. С. Н. Давиденков. Генетика и клиника.
5. Проф. Т. И. Юдин. Конституция и генетика.
6. Проф. В. В. Бунак. Конституциональные типы в генетическом освещении.
7. А. Г. Андрес. Вопросы медицинской кариологии [317] .
Отметив известные недостатки человека как объекта генетического исследования: невозможность эксперимента, малочисленность потомков пары, длительность периода полового созревания и проч., С. Г. Левит указал на ряд его преимуществ в этом отношении. Это «совершенно исключительная изученность человека в морфологическом и физиологическом отношениях, позволяющая, в частности, проводить тонкие различия там, где дело идет о фенотипически весьма сходных явлениях»; далее, «тот факт, что лишь человек обладает в развитом виде тем особым качеством, которое мы называем психикой и которое главным образом благодаря человеку является новым объектом генетического анализа»; затем, это наличие у человека как одно-, так и двуяйцовых близнецов, «представляющих собой исключительно благоприятный объект для изучения в особенности генетики количественных признаков и динамики их развития»; наконец, «почти полное отсутствие естественного отбора в современном человеческом обществе, вследствие чего громадное количество патологических генов, которые в диких условиях погибли бы, сохраняются в популяции человека, представляя таким образом богатый материал для генетических и генетико-географических исследований».
С. Г. Левит разбирает проблемы доминирования и соотношения наследственности и среды («nature vs. nurture» Фрэнсиса Гальтона) и ряд других вопросов, которые он относит к сфере генетики человека. Но «антропогенетика», или генетика человека, означает лишь частную генетику еще одного вида животных, Homo sapiens.
