Василий Бабков - Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека

Василий Васильевич Бабков

Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека

Предисловие

Русская евгеника и книжки «Русского евгенического журнала» всегда вызывали интерес, но оставался неразъясненным вопрос: если статьи журнала такие прекрасные, то почему расизм такой ужасный?

И верно, сто лет тому назад американская магистральная евгеника значила расизм, ксенофобию, насильственную стерилизацию. Похоже, именно поэтому англо-американская медицинская генетика задержалась с выходом на сцену лет на двадцать.

Однако русское евгеническое движение было задумано и развивалось в качестве предтечи исследований в области эволюции человека, поведения человека, генетики человека. – Почему тогда не назвать евгенику медгенетикой? – возразил коллега. – Но евгеника не медгенетика, и даже не вполне наука. Ведь наука не появляется в готовом виде, как Афина Паллада из головы Зевса, и должен быть некоторый предварительный период ориентации. Русская евгеника – это обсуждение круга тем и подходов в предвкушении чего-то. В случае Н. К. Кольцова и его евгеники дело идет о комплексном изучении человека. А евгеника Ю. А. Филипченко – это демографическая статистика.

Русское евгеническое движение имело дело с такими областями исследований, как генетика и теория эволюции, генетика популяций и экология популяций, учение о конституции и типологии человека, психология и наука о поведении, патографии, педология и мн. др. Все они имели несчастье чем-то не угодить И. В. Сталину, а в результате эти области исследований были свернуты, а книги и журналы запрещены к чтению.

В новогодние каникулы 2005 года один старый друг спросил, чем я буду заниматься в наступившем году. Я упомянул о «Заре…», а он возразил (и это лишь отчасти шутка): лет двадцать тому назад Вас за это сразу бы к стенке поставили!

Но книга была придумана лет 30–35 тому назад: ведь евгеника соотносится с генетикой популяций, моей первой областью исследований, и лет двадцать тому назад я уже читал серию докладов по истории евгеники.

Русское евгеническое движение возникло на фоне ожидания Конца Дней на грани XIX и XX веков. Ныне это история. Но мы сейчас также находимся на грани веков и даже тысячелетий. Многие чувствуют новое приближение Апокалипсиса; говорят о неизбежности новой евгеники. Какой она будет? Никто не знает! но к ней надо готовиться.

Книга имеет целью дать общий взгляд на русское евгеническое движение, представить основополагающие тексты, снабдить ориентирами будущих исследователей.

Я искренне признателен Ю. П. Алтухову, Б. Л. Астаурову, В. Н. Беляевой, Р. Л. Берг, Н. Н. Богданову, Ю. Ф. Богданову, З. М. Волоцкой, К. А. Головинской, К. Н. Гринбергу, Л. С. Давиденковой, Вл. Ил. Иванову, Вяч. Вс. Иванову, Г. М. Идлису, Л. Г. Калмыковой, С. Г. Кара-Мурзе, В. С. Кирпичникову, Д. В. Лебедеву, Т. С. Левит, Н. А. Ляпуновой, А. А. Малиновскому, Р. П. Мартыновой, Н. Н. Медведеву, Э.Н. Мирзояну, Е. Б. Музруковой, Н. Д. Озернюку, В. М. Орлу, A. В. Постникову, А. А. Прокофьевой-Бельговской, И. А. Рапопорту, П.Ф. Рокицкому, Д. И. Сергееву, Б.С. Соколову, В. Н. Стегнию, В. А. Струнникову, Н. В. Тимофееву-Ресовскому, Т. В. Томашевич, К. А. Томилину, Д. П. Фурман, Б. Г. Юдину, B. П. Эфроимсону. Благодарю руководство и сотрудников Архива Российской академии наук, Государственного архива Российской Федерации, Библиотеки Института биологии развития им. Н. К. Кольцова, Российской государственной библиотеки, Библиотеки Отделения биологических наук, Библиотеки Института научной информации по общественным наукам, Библиотеки Института истории естествознания и техники, Музей истории медицины Московской медицинской академии им. И.М. Сеченова.

В течение ряда лет моя работа поддерживалась Российским гуманитарным научным фондом, в рамках проектов по грантам № 97-03-04373а – Н. К. Кольцов (18721940): Политическая биография; № 00-03-00104а – Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский, 1900–1981: Научная биография; № 01-03-16057д – Издание: В. В. Бабков, Е. С. Саканян, Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский, 1900–1981; № 01-03-00241а – Социальная история генетики человека в России, и Российским фондом фундаментальных исследований, в рамках проекта по гранту № 00-06-80109 – История генетики человека в России, 1920-е – 1940-е гг.

Работа завершена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, грант № 04-06-80174 – Природная изменчивость и ее поддержание в популяциях.

Введение

Человек и все с ним связанное является излюбленным или основным, едва ли даже не единственным объектом нашего внимания и исследования. В нашей традиции, иудео-христиано-мусульманской, два мифа стоят на первом плане – миф творения мира и миф сотворения человека, и второй – особый аспект первого. Миф творения, в секуляризированном обществе и в иной умственной обстановке, получил форму эволюционных и космологических гипотез и теорий. И те и другие, в силу происхождения, имели богатую и весьма взрывоопасную область ассоциаций; последствия этого очевидны. Так, в начале 1920-х Альберт Эйнштейн с истинно религиозной убежденностью пытался бороться с идеями молодого русского физика А. А. Фридмана, которые противоречили его посылке о стационарной Вселенной. Но если происхождение Вселенной и эволюция внешнего мира так глубоко задевают и специалистов, и широкую публику, то какую мощную энергетику должна нести гипотеза о происхождении самого человека, о причинах его здоровья, способностей и таланта?!

Антропология периода медленного накопления фактов какой-либо демонизации не подвергалась (однако более поздние натурфилософские рассуждения ультраматериалистов и радикальных дарвинистов вызвали ряд эксцессов, включая «обезьяньи процессы»). Нет у публики и жгучего интереса к сегодняшней молекулярной генетике человека. Даже разрекламированный проект расшифровки генома человека, в смысле отклика публики, не оправдал затрат. Отчасти дело в том, что полученные биотехнологами очень красивые картинки – им самим совершенно непонятны! Но отсутствие харизмы у этого проекта обязано, главным образом, тому факту, что молекулы (и элементарные частицы) – такие же внешние человеку объекты, как и рыбы в чужих морях, вулканы на далеких островах и кометы или астероиды. Клонирование млекопитающих и человека, пока что не пошедшее дальше сенсаций масс-медиа, интересует публику больше, но эта тема скомпрометирована фальсификациями.

Современные эволюционные исследования используют методы и подходы генетики; это в полной мере относится и к эволюции человека. Но генетика человека возникла довольно поздно, значительно позже того, как натурфилософский и обывательский интерес к возможности здорового – и выдающегося – потомства в чреде поколений принял форму некоторых направлений исследования. Из них наиболее разработанным и влиятельным стало учение Френсиса Гальтона об эволюции и наследственности человека, в котором он соединил учение Чарльза Дарвина о естественном отборе, приложив его к человеку, и собственные математико-статистические подходы, и которому он дал наименование «евгеника».

Идеи Гальтона имели глубокое воздействие на британскую науку. На них основывали свою легитимность как создатели дарвинистической и математико-биологической школы (К. Пирсон), так и создатели соперничавшей с ней менделистической школы (У. Бэтсон). Позже биоматематик Р. Фишер, страстный сторонник евгеники Гальтона, ликвидировал противоречие, объединил эти две линии работ и открыл новые перспективы исследований, причем математическая генетика популяций Фишера появилась именно в результате его интереса к евгенике. Надо заметить, что евгеника Гальтона описывала две программы – исследовательскую программу и программу практических действий. Последняя логически делилась на две: негативную (ограничительную, для лиц с наследственными дефектами) и позитивную (поощрительную, для наиболее ценных членов общества). «Приятно придумывать утопии», – замечает по этому поводу Гальтон и признает, что позволил себе это удовольствие.

Если исследовательскую программу Гальтона следует приветствовать, то к конкретным реализациям программы практических действий надо отнестись с большой осторожностью. Британские евгенисты, опираясь на утонченные методы исследований, осмысленно разрабатывали исследовательскую программу Гальтона. Некоторые из грубых, в смысле методов, американских линий работ, те, что были основаны на классовом и расовом чувстве – их наличие задержало старт исследований, которые внесли грандиозный вклад в создание современной медицинской генетики, – вызвали в свое время интерес и получили серьезную финансовую поддержку в жестких условиях начала XX века. Именно эти американские евгенисты дали наукообразное обоснование закона 1924 года об ограничении иммиграции определенных рас (на основе которого, между прочим, немецкие евреи, бежавшие в 1940-м от угрозы концлагеря к родственникам в США, были отправлены из Нью-Йорка обратно, прямо в руки нацистов). Именно эти евгенисты дали «Индианскую систему» (названную по штату, где впервые она была применена) – принудительную стерилизацию по решению суда о «нежелательности» данного лица. Этой процедуре в США были подвергнуты десятки тысяч человек. В Европе закон о насильственной стерилизации обсуждался, встречал интерес, но и противодействие. В Германии, вслед за законом о запрете браков арийцев с неарийцами 1933-го, был принят подобный закон, на основе которого стерилизации были подвергнуты душевнобольные немцы [1] . (Когда закон перестал применяться, в населении восстановился исходный уровень душевнобольных, и цель – очищение расы – не была достигнута.) Законы были приняты во всех странах Скандинавии (в Дании еще в 1929 году), в одном из кантонов Швейцарской конфедерации и в Эстонии. В Британии с 1934-го обсуждался закон о добровольной стерилизации, и в 1939-м он был окончательно отвергнут. Во Франции и Италии такой закон даже не обсуждался.