Артем Желтов - «Если», 2015 № 02

— А! — сказал он наконец. — Так я к чему веду-то?. Послали, короче, нас в хронопатруль…

Тут он заметил меня. Оба смутились.

— А чего? — чуть ли не оправдываясь, сказал я. — Так оно и было. Нас вот и послали на пару с ним… Идём… с протоплазмерами…

Ребятня жаждуще повернулась ко мне. Петька, весь пунцовый, крякнул, встал.

— В другой раз доскажу… — буркнул он, отряхивая задницу.

— У-у… — обиженно взвыли в ответ.

Мы с Петькой двинулись к воротам. Кто-то (кажется, всё тот же белобрысенький) проговорил с гордостью:

— В моём подъезде живёт…

— Ну ты что ж творишь? — прошипел я, когда мы отошли подальше. — «Гостью из будущего» на уроке смотреть! Дома, что ли, не насмотрелся? Вот отберёт учителка планшет…

— А он всё равно не мой, — шмыгнув носом, успокоил Петька. — Я его у Авдея взял…

Ага, думаю, совсем пролетела Уленька. В крайнем случае свалим на Авдея — его не жалко.

— Погоди! У Авдея же другой планшет!

— Другой… — подтвердил Петька. — А этот он у кого-то во дворе отобрал.

Я аж пальцами прищёлкнул.

— Во! — говорю. — Точно! Мероприятие, да?. Ну будет ей мероприятие…

— Кому?

— Да есть тут одна… Знаешь, что ты сделал? Ты грядушечника разоблачил!

— Кого? Авдея?

— Ну! Ты ж у него почему планшет отобрал? Потому что там вражеская идеология была! «Гостья из будущего»! Пропаганда, прикинь! Собираем завтра собрание: ему — выговор, тебе — благодарность…

— Слышь! — ощетинился Петька, — Ты чего, стукача из меня сделать хочешь?

Ой, думаю, чего это я вправду… Аж стыдно стало. Покряхтел, оглянулся зачем-то на уголок гражданской хронообороны. Мелюзги на скамеечках поприбавилось, а перед ними приплясывал и размахивал руками белобрысенький. Петькину историю, видать, пересказывал. А может, свою уже придумал.

— Тогда так, — сказал я. — Давай запишу, что ты сейчас хронопатриотическую беседу провёл с младшими классами.

— Кто? Я? — Петька прибалдел.

— А что, нет?

— Да ну… — забоялся он. — Смеяться будут…

— Так это ж для отчёта! — не отставал я. — Нам с Улькой отчитываться послезавтра, а у меня ни одного мероприятия! Пойду сейчас спрошу, из какого они класса… Хорош малодушничать! Друг ты мне или нет?

Петька помялся, потом махнул рукой и сказал, что ладно.

— А вот насчёт смайликов там… чухчухов разных… — спросил я. — Сам придумал?

Дружок мой обиделся.

— Ага, сам! — огрызнулся он. — Ничего не сам! Ветеран один в магазин попросил сбегать…

— Что ещё за ветеран?

— Настоящий ветеран, из хроноразведки… Тут рядом живёт…

Так вот его внедряли туда, прикинь! Давай лучше к нему сходим, расспросим… А ты себе мероприятие запишешь.

Возле сваренных из прутка школьных ворот приткнулась тачка, на багажнике которой было нацарапано «Будущее ждёт тебя».

Вконец обнаглели грядушечники.

Глава 3,

Увидев ободранную входную дверь, я даже моргнул пару раз.

Напомнила мне она кое-что. Кнопка — и та была точно такая же и тоже, наверное, сломанная, потому что Петька не позвонил, а постучал. Подождал полминуты и постучал снова. За дверью закряхтели, завозились.

— Кто? — спросили сиплым баском.

— Да я это, Мундыч. С другом вот пришёл…

— А кто это — я?

— Да Петька! Безотечества…

За дверью хмыкнули.

— Ну, если без отечества…

Дверь открылась. На пороге стоял небритый дядечка в отвислых трениках и майке-алкоголичке. Точь-в-точь папка мой, только морда другая.

— Пива принёс?

Петька полез в сумку и вынул оттуда пластиковую полторашку.

— Ну заходи тогда…

Прошли мы в комнату, и я опять растерялся — так она была на папкину похожа: раскладушка, бутылки в углу… Ничего себе ветерана Петечка откопал!

— Как ты его зовёшь? — шёпотом переспросил я.

— Мундыч, — тоже шёпотом ответил Петька.

— Почему Мундыч?

— Н-ну… сначала Эдмундычем дразнили, а потом уж Мундычем — для краткости… А вообще-то он Феликсович.

Ничего не понял.

Мундыч тем временем растянулся на раскладушке, свинтил крышечку, пива в стакан плеснул.

— Ну что, молодое поколение? — осведомился он между глотками. — О чём рассказать?

— Как тебя в будущее внедряли… — попросил Петька.

Начал Мундыч не сразу — сделал задумчивое лицо, помолчал.

— Ну что? — хрипловато заговорил он. — Никто меня, конечно, туда не внедрял. Просто лет пять назад оттепель была… хронополитическая… Короткая, правда, но оттепель. Нам будущее любить разрешили, им — прошлое. Первыми, понятно, они спохватились: дотумкали, значит, будуары хроновы, что, чем больше они нам вреда причинят, тем самим же хуже и станет.

А там и до нас помаленьку доходить стало…

Я сидел тихо, только табуретка подо мной поскрипывала.

— А у меня диплом на носу, — продолжал Мундыч. — Вы что ж, думали, я тут всю жизнь на раскладушке провалялся? Не-е…

— А вы где учились? — отважился я задать первый вопрос.

— Вот те хрон! — взгоготнул он. — В высшей следственной, понятно, где ж ещё? Хроноразведки тогда ещё не было. Ну так вот… Вызывают меня к ректору, говорят: диплом подождёт, решили тебя на стажировку послать…

— К грядушкам? — с трепетом перебил Петька.

— Ну! Первого! Первого, прикинь! До меня ещё к ним никого не посылали… Ну я, понятно, спрашиваю: почему меня? И что оказалось…

Пиво в стакане кончилось. Мундыч взял с пола пластиковую баклажку и принялся наливать — долго-долго. Мы с Петькой аж извелись, пока он наливал. И пил нарочно медленно. Наконец утёр щетину вокруг рта, продолжил:

— Оказалось, в дипломной работе дело. Тема, оказалось, подходящая — устремлённая, так сказать, в перспективу: детская преступность. Дети, как это раньше говорилось, наше будущее… Жаргоны опять же изучал дошкольные, стало быть, и с языком проблем не возникнет…

— И не возникло?

— Не-ет… Да и у вас бы не возникло. Там язык-то… А тебя как зовут?

— Прошка, — сказал я.

— Староста класса, — уважительно добавил Петька.

— Так вот запомни, Прошка. В будущем язык вообще не нужен. Я тебе больше, Прошка, скажу: вякнешь там что-нибудь вслух — запросто могут привлечь за оскорбление чувств окружающих…

— Как это? — не понял я.

— А так! Ты ж вроде малец сообразительный. Вот и прикинь: с каждым годом приличных слов у нас становится всё меньше и меньше. Чего далеко за примером бегать? Возьми хотя бы слово «голубой». Раньше оно оттенок означало, а теперь что означает? А?! Вот то-то же… И дошли они, значит, у себя в будущем до жизни такой, что все слова стали неприличными. Все!

— А как же они между собой говорят?

— А никак! Картинки друг другу показывают, сюжеты, смайлики…

— И всю дорогу молчат?!

Осклабился Мундыч.

— Ага! Молчат… Мы, что ли, никогда не материмся? Ну вот и они так же… Ой, а с заборами… — Мундыч не выдержал — загыгыкал, даже стакан на пол отставил.

— А что с заборами? — жадно спросил я.

— Знаешь, как они в будущем на заборах пишут, на стенах? Нет? Ну вот слушай. Подойдёт, ткнёт пальчиком… и нарисуется на заборе клавиатура…

— Как на планшете?

— А у них там любая стенка — планшет. Да что стенка… Ты себе съедобный дисплей представить можешь?

— Нет.

— А я вот ел. Берёшь, скажем, пиццу, тычешь в неё пальчиком…

— И чего?! Клавиатура обозначается? Прям на пицце?

— Угу.

— Так она ж остынет, пицца, пока ты на ней…

— Остынет, — одобрительно подтвердил Мундыч. — А ты её опять разогрей. Опять пальчиком ткни, назначь нужный градус, нажми Enter, обожди минутку — и приятного аппетита… Так-то вот, — Он с сожалением приподнял баклажку. Пива в ней оставалось совсем немного.

— Мы ещё сбегаем, — заверил Петька. — Ты рассказывай давай!

— А что тебя конкретно интересует?

— Ну вот как тебя туда доставили? Машиной времени?

— Не знаю, — признался Мундыч, — Ректор говорит, давай, мол, по коньячку на дорожку… Выпил я — и отрубился. А очухался — уже там… — хмыкнул, качнул головой, будто заново удивляясь своим же воспоминаниям. — Знаешь, что странно показалось? — внезапно спросил он, обращаясь в основном ко мне. — Мошки полно! Столбами ходит, крутится. Кусать не кусает, а лезет повсюду. В глаза, за шиворот… Причём везде: на улице, в помещении… Думаю: что ж они гадость эту не потравят?

Охрана природы? И что оказалось… — Мундыч вылил остаток пива в стакан. — Оказалось, никакая это не мошка, а махонькие такие беспилотнички, не больше комарика. Всё видят, всё пишут… — допил, утёрся. — Это ж какой, думаю, кайф, оперативным работникам! Ни наружки никакой не надо, ни свидетелей! Делов-то: скачал все данные — и, считай, дело раскрыто… И что оказалось…