Дмитрий Гутнов - Андрей Чохов
Так, эдилы французского города Орлеана 22 сентября 1453 г., узнав о падении Константинополя и преисполнившись уверенности византийцев в грядущем конце света, призвали мастера Рене Боувена из г. Мулен для отливки громадного колокола на городскую дозорную башню. Кардинал Орлеана Жорж д'Амбуаз не отставал от горожан и также поручил одному шартрийцу по имени Жан Маншон отливку большого колокола для местного кафедрального собора, дабы отгонять демонов накануне светопреставления.
Однако же прошел 1492 г., начался 1493-й, а Второго Пришествия так и не происходило. Дважды, в 1504 и 1524 гг. Конец Света переносили. Но он так и не случился. Зато спрос на уникальные по тем временам большие колокола двинул вперед их предложение. Мастера-литейщики стали делать большие отливки, и мир услышал колокольный звон, который не слышал ранее.
Поначалу как на Западе, так и в России литье колоколов было уделом странствующих мастеров. Они отливались вблизи той церкви, для которой были предназначены. Лишь с появлением более или менее постоянных заказчиков этого литья и улучшением возможностей транспортировки колокольное литье стало обретать оседлость. Большие колокола были редкостью не только из-за технической сложности их изготовления, подъема из формовочной ямы и водружения на колокольню, но и из-за отсутствия колоколен, способных выдержать такой вес. Поэтому часто первые колокола вешали на дозорных башнях крепостей и замков. Да и когда появились первые колокольни, они также зачастую играли ту же роль.
В России первые колокольни, или вежи, были крайне примитивного устройства. По сути, представляли собой козлы с перекладиной посередине, куда вешался колокол. Первые настоящие каменные колокольни появляются у нас в Пскове и Новгороде. Так, по свидетельству Новгородской летописи, в 1066 г. по указанию полоцкого князя Всеслава Брячиславовича, пришедшего на княжение в Новгород, были сняты колокола с Софийской колокольни. В дальнейшем по мере роста веса колоколов конструкция колоколен совершенствовалась. Стены становились толще, появилось несколько ярусов.
Начиная с XIV в. сообщения о литье колоколов в России начинают поступать регулярно. Особенно ценили колокола московского литейщика Бориса, о работах которого в разных городах имеется масса упоминаний. Так, в летописи под 1342 г. сообщается, что «Владыка Новгородский Василий повеле слить колокол велик к Святой Софии и привез мастера с собой из Москвы, человека добра под именем Борис». Тот же Борис, но уже в 1446 г. по указу Великого князя Симеона Ивановича на Москве «слил три больших, да два меньших колокола на Москве». Интересно, что Никоновская летопись называет мастера Бориса Римлянином, что выдает его, скорее всего, итальянское происхождение.
Как мы говорили выше, на возникшем в XVI в. Московском Пушечном дворе было четкое разделение между литцами, которые изготавливали пушки, и литцами, изготавливавшими колокола, наиболее авторитетным мастерам-оружейникам часто заказывали и изготовление колоколов. Известно, что Андрей Чохов был одним из таких мастеров.
В начале нашего повествования мы довольно много места уделили составу бронзы, из которой русские литейщики делали пушки. Будет справедливым еще раз повторить, что оружейная бронза отличается от бронзы музыкальной своим химическим составом. Так, если для пушек соотношение олова и меди должно соответствовать соотношению 1 к 9, то благозвучие и густота звона колокола требует совершенно других пропорций. К тому же колокола подвергались совершенно иным механическим нагрузкам, нежели пушки. Длительная эволюция технологии колокольного литья привела русских литейщиков к убеждению, что наиболее гармонично и мелодично звучат колокола, соотношение олова и меди в бронзе которых соответствует 20 % к 80 %. При этом оценка сплава в отсутствие лабораторных исследований проводилась на глазок либо самим мастером, либо его коллегами.
Но это только половина секрета. Чистота колокольного звучания также зависит от формы и толщины стенок колокола. Если форма колокола была установлена решениями Стоглавого Собора, то соотношение толщины стенок колокола, ребер и кожуха было на совести самого мастера.
Технология литья колоколов гораздо древнее, чем технология литья пушек. В чем она заключалась? Форму для будущего колокола готовили с применением шаблона. Она состояла из трех частей: болвана, тела и кожуха. «Улей», «сахарная голова», «чаша», «кубок» – так называли формы колоколов в XI–XIV веках. Однако же знакомый нам густой мелодичный бас колокольного звона достигается лишь одной формой колокола, которая напоминает тюльпан. Он появился лишь в конце XVI столетия. Именно это обстоятельство и послужило решающим аргументом Стоглавому Собору в 1551 г., чтобы канонизировать именно эту колокольную форму.
Для изготовления большого колокола форму устанавливали в яме (опоке), рядом располагали плавильные печи. Создание колокола начиналось с выкладывания болвана – кирпичной кладки в форме конуса под размер колокола с последующей обмазкой его глиной. После этого специально изготовленным для каждого отдельного колокола металлическим лекалом, вращающимся вокруг конуса, срезали все лишнее. Так изготовлялся первый слой формы.
Поверх болвана создавали второй слой. Сейчас на языке литейщиков он называется фальш-колокол. Это глиняная копия будущего колокола. Ее украшали глиняными или гипсовыми заготовками – орнаментом, барельефами и надписями. Поверх нее создавали верхнюю часть формы – рубашку. Ее делали также из глины и укрепляли железной сеткой. Между двумя слоями формы заливался воск. Затем воск вытапливали. При этом на внутренней поверхности рубашки оставался отпечаток декора. Так формировалось тело колокола. Интересно, что формы букв для надписей на колоколе как в XVI в., так и сейчас делают каждую отдельно. Многовековой опыт изготовления слитных надписей говорит о том, что после удаления формы они оказываются менее красивыми, нежели когда буквы делаются по отдельности. Для предупреждения растрескивания глины в нее вводили льняные волокна, которые растягивали по окружности.
Затем приступали к формовке верха, именуемого кожухом. Материалом для него служила все та же глина с замешанным льном, шерстью. Первый слой глины толщиной 5–7 мм сушили 10–16 часов, а после наносили второй, более густой слой. Для упрочнения кожуха в его тело вставляли армирующие железные полосы. После сушки кожух снимали с рубашки, осматривали, шлифовали и готовили к отливке. Затем кожух одевали снова. Перед отливкой пространство между формой и стенками формовочной ямы (опоки) засыпали землёй и плотно утрамбовывали. Это необходимо, чтобы форму при заливке не разорвало. В таком виде она была готова к заливке металла. Сделанная отливка остывала несколько часов (в зависимости от размера колокола), после чего глиняную форму разбивали и вынимали готовый колокол.
Однако на этом изготовление колокола не заканчивалось. Чистота его звучания также зависит от того, насколько правильно изготовлен и закреплен в нем язык. Середина его яблока должна ударять в самые толстые места колокола – ребра. Иначе и звон будет неприятный, и колокол может разбиться. В XVI в. язык крепили на кожаный ремень и раз в месяц подкладывали под него сало, чтобы кожа не пересыхала. Сейчас используются более современные крепления. Интересно, что с момента своего появления и до сегодняшнего дня технология изготовления колоколов в основных своих частях не менялась. Несколько изменились материалы, из которых делают формы и печи, но сам принцип изготовления остается прежним. И это роднит современных литейщиков со средневековыми литцами.
Несколько слов о колокольном звоне
Некоторое внимание нам следует уделить и вопросу о том, когда и по каким случаям звонили колокола. Несмотря на кажущуюся простоту, этот вопрос не столь однозначен. За длительное время использования колоколов в богослужении и мирской жизни сложились свои традиции использования колокольного звона. Скажем, в XIII–XVI вв. колокола обычно разделяли на две категории: благовестники, звонившие к службе, и набатные или вестовые колокола, призванные сигнализировать о тревоге, отгонять злых демонов. Для каждой из этих категорий были разработаны правила, по которым совершался звон. Встречать и провожать кого-то колокольным звоном считалось большой честью. Поэтому колокольным звоном встречали восшедших на престол великих князей, царей и патриархов. Торжественный выезд царя из Кремля накануне престольных праздников также требовал трезвона всех колоколов на звоннице Ивана Великого.
Колокольный звон допускался при явлении какого-нибудь чуда. Например, когда нетленные останки «невинно убиенного царевича Дмитрия» были привезены для канонизации и выставлены в Архангельском соборе Московского Кремля в 1607 г., «на Москве звониша во все Колокола». Сюда же следует добавить случаи, связанные с рождением наследника престола, военными победами государства. В некоторых случаях вестовые колокола звонили во время казни особо опасных преступников.
