Борис Флоря - Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)
Анализ наказа В.Н. Лихареву показывает, какова была первая реакция русской власти на известие о начавшемся в Польше восстании против шведов. Была предпринята попытка привлечь под власть царя все силы в Речи Посполитой, враждебные шведам.
Еще до того, как Лихарев, переехав в конце марта Неман, смог приступить к выполнению своей миссии, стала выясняться нереальность задуманного плана. Приходившие в Москву сообщения говорили не только о том, что восстание против шведов принимает все более широкий размах, но и о том, что восстание разворачивается под лозунгом возвращения к власти законного короля Яна Казимира. Тем самым о соглашении русского правительства с восставшими вряд ли уже можно было говорить. Речь Посполитая возрождалась как особое, самостоятельное государство. В связи с этим перед русскими правящими кругами возникала новая проблема: какими способами подчинить это государство своему влиянию и не допустить, чтобы ослабленная долголетней войной страна подпала под влияние кого-либо из соседей.
Обратиться к решению этого вопроса русское правительство побудили важные сведения, полученные от А.Л. Ордина-Нащокина. Как уже отмечалось, с самого начала войны со Швецией польские политики добивались от императора в Вене военной помощи. Эти просьбы сопровождались предложениями провозгласить наследником бездетного Яна Казимира одного из австрийских эрцгерцогов с тем, чтобы он вступил на трон после смерти короля[282]. А.Л. Ордин-Нащокин узнал об этих переговорах от шляхтичей, которым рассказывал о них литовский подканцлер Казимир Сапега. В устной передаче содержание переговоров подверглось серьезному искажению: шляхтичи утверждали, что именно император требовал в обмен за помощь признать одного из эрцгерцогов наследником Яна Казимира[283]. Это сообщение и обратило внимание на опасность подчинения Речи Посполитой австрийскому влиянию и одновременно подсказало способ, как противодействовать этой опасности. Отписка А.Л. Ордина-Нащокина поступила в Москву 29 февраля, а уже 3 марта с миссией особой важности к гетману П. Сапеге был отправлен ротмистр М. Сухтицкий. Хотя формально это было посольство к гетману, которому была передана царская грамота, настоящая цель миссии была иной. Как выясняется из «расспросных речей» майора Даниила Ильфова, сопровождавшего М. Сухтицкого в поездке, они предлагали «полковникам знатным многим» подчиниться власти царя, и тогда царь «положит на милость, поволит польскому королю Полшою владеть по ево смерть». Тогда после смерти Яна Казимира Великое княжество Литовское, Русь и Подляшье, находящиеся теперь под властью царя, снова соединятся с Польшей в одно государство[284]. Такое решение само собой предполагало и совместные действия России и Польши против шведов. Тем самым было бы предотвращено нежелательное соглашение между Польшей и Австрией и одновременно решена задача подчинения Польши русскому политическому влиянию. При этом русская сторона прибегла к аргументу, которым не могли воспользоваться другие соседи, – возможности восстановления в перспективе традиционной связи между Польшей и Великим княжеством Литовским, занятым русскими войсками.
Перед началом военной кампании перед русской властью встал важный вопрос об установлении порядка на землях Великого княжества Литовского, которые должны были стать ближайшим тылом русской армии, следовало также привлечь новых подданных царя к участию в войне со шведами. Важная роль при этом предназначалась одному из первых магнатов Великого княжества Литовского Троцкому воеводе М.С. Пацу.
В феврале 1656 г. в Москву прибыл посланец воеводы Иероним Липский с важным предложением. М.С. Пац обращался к царю от имени сенаторов Великого княжества Литовского. Как разъяснял посланец, имелись в виду не только присягнувшие царю воевода новогрудский Петр Вяжевич и каштелян новогрудский С. Статкевич, но также жмудский староста Ежи Кароль Глебович и гетман польный В. Госевский, которые якобы «хотели приехать» к Троцкому воеводе[285]. От их имени он поднимал вопрос о созыве сейма, на котором окончательно были бы выработаны условия жизни литовских магнатов и шляхты под царской властью. Сам М.С. Пац просил дать ему пост гетмана «над всем княжеством Литовским» с правом собирать поветовые сеймики и набирать войска на царскую службу[286].
Грамотой от 8 февраля царь Алексей Михайлович пригласил М.С. Паца в Москву, чтобы окончательно решить вопрос «о сойме и о урядех и иных делех». До этого времени царь обещал не рассматривать «статей», поданных ему разными группами шляхты[287].
Л.В. Заборовский привел ряд серьезных аргументов в пользу того, что эта договоренность была нарушена. По-видимому, именно после того, как в Москве было принято решение о войне со Швецией, царь рассмотрел «статьи», поданные шляхтой во время похода С.А. Урусова[288]. В этих «статьях» содержались просьбы обеспечить «крепкую и надежную от короля свейского оборону» и вернуть в состав Великого княжества Литовского Жемайтию и другие земли «через войну… оторванные». После принятия решения о войне эти просьбы приобрели актуальность. В царской резолюции на просьбу о защите от шведов указывалось: «Царское величество идет сам, а вы подите на встречу»[289]. Так четко определилась линия на привлечение шляхты к участию в войне. Одновременно в ответах на просьбы царь дал согласие на созыв сейма, на котором должны были быть решены многие поднятые в просьбах вопросы[290].
При решении всех этих вопросов в Москве рассчитывали на содействие М.С. Паца. От решения вызвать Паца в Москву царь отказался, и в марте к Троцкому воеводе был отправлен специальный царский посланец стольник Замятия Леонтьев. В наказе, датированном 10 марта[291], ему предписывалось ехать в Вильно, а оттуда к М.С. Пацу, «где он будет». На воеводу возлагалось важное задание – составить и прислать в Москву списки «урядников» и шляхтичей, которые принесли присягу царю. Кроме того, царь поручил воеводе звать на русскую службу тех шляхтичей, которые находятся «у свейского, а маятности их за царским величеством». В случае возвращения царь обещал пожаловать их «маятностями и вольностями». М.С. Пац также должен был набрать на военную службу «шляхты добрые 2000 человек гусарским строем». В наказе прямо указывалось, что войско должно быть набрано для защиты литовских земель от шведов. Собрав войско, воевода должен был ехать в Смоленск на встречу с царем, который прибудет в этот город «со многими ратьми в мае месяце». На этой встрече должны были быть также решены вопросы «о сойме и о иных делех»[292]. Поручение М.С. Пацу собрать войско явно означало согласие назначить Троцкого воеводу гетманом, с ним же предполагалось решать и вопросы, связанные с определением положения магнатов и шляхты Великого княжества под властью царя.
Задуманный план в том виде, как это представляли себе в Москве, осуществить не удалось. Когда З. Леонтьев прибыл в Вильно, выяснилось, что М.С. Пац, «выбрав великие поборы» в своих владениях, выехал в Польшу к Яну Казимиру[293]. Поставленные перед ним задачи З. Леонтьеву пришлось решать самостоятельно. Первой и самой неотложной был набор войска. В Вильно «по многия дни вытрубливали и приповедные листы вычитали, чтобы шляхта писалися в гусары». В различные поветы были отправлены гонцы звать шляхту на «попис» в Вильно.
Предписания о наборе отрядов на военную службу были посланы П. Вяжевичу, С. Масальскому, Я. Кунцевичу[294].
Вместе с тем, хотя вопрос о созыве сейма (вероятно, в связи с отъездом Паца) не поднимался, З. Леонтьев прилагал усилия, чтобы успокоить литовскую шляхту относительно намерений царя. В беседе с приехавшим в Вильно Я. Кунцевичем он убеждал его, что подданные царя, бояре и дети боярские всем обеспечены «и в Княжестве Литовском и в Коруне Польской маетностей и земель не похотят». Шляхта сохранит свои «вольности» и «маетности», а свое «жалованье» царь «усугубит». «А кривды, – заверял он, – от его царского величества воевод и ото всяких людей Княжества Литовского всяким людей нет и вперед не будет»[295].
Миссию привлекать на русскую службу шляхтичей с земель, завоеванных шведами, З. Леонтьев доверил ротмистру М. Сухтицкому, и, по его словам, она увенчалась успехом. В мае 1656 г. многие шляхтичи приехали в Вильно и принесли присягу царю[296]. В своем статейном списке З. Леонтьев отметил приезд 16 мая Миколая Казимира Шемета, позднее одного из предводителей восстания против шведов в Жемайтии и автора сочинения о том, как Жемайтия вошла под «протекцию» шведов и вышла из нее[297]. М.К. Шемет сообщал, что многие шляхтичи из Жемайтии, узнав о наборе войска, поехали на царскую службу, и просил дать ему «универсал» для набора отряда гусар из 120 человек, который он рассчитывал разместить на содержание на территории Браславского повета. Он обещал призывать жемайтскую шляхту на службу к царю. «А чает, де, он, Миколай, – записал его слова З. Леонтьев, – тово, что и вся Жмотьево, Миколая, послушает и будут под высокою рукою его царского величества»[298]. Сообщения эти имели для русского правительства важное значение, так как обрисовывались перспективы мирного перехода под власть Алексея Михайловича Жемайтии, единственной крупной «земли» в составе Великого княжества Литовского, которая еще оставалась за рамками русского влияния. Если бы этого удалось добиться, то будущие переговоры о мире с Речью Посполитой стали бы беспредметными и рассматривался бы лишь вопрос о будущем Польского королевства.
