Агата Кристи - В алфавитном порядке

Как мало мы тогда знали, что готовит нам будущее!

Глава XIV

ТРЕТЬЕ ПИСЬМО

Я хорошо помню прибытие третьего письма Эй, Би, Си.

Могу заметить, что были приняты все возможные меры, чтобы не возникло никаких задержек, когда Эй, Би, Си возобновит свою деятельность. В доме, где жил Пуаро, постоянно дежурил молодой сержант из Скотленд-Ярда. Когда мы с Пуаро уходили, сержант был обязан вскрывать поступающую почту, чтобы немедленно связаться с полицией.

Дни шли за днями, и нервы наши все больше напрягались.

Высокомерные и покровительственные манеры инспектора Кроума становились все более высокомерными и покровительственными по мере того, как разбивались его надежды. Сбивчивые описания мужчин, которых якобы видели в обществе Бетти Барнард, оказались бесполезными. Проверка легковых автомобилей, которые в день убийства были замечены в окрестностях Бэксхила и Кудена, тоже ничего не дала: часть их была опознана, а остальные нельзя было найти. Розыски покупателя справочника «Эй, Би, Си» только причинили беспокойство и неприятности множеству ни в чем не повинных людей.

Что же до нас с Пуаро, то стоило нам услышать знакомый стук почтальона в нашу дверь, как сердца наши начинали биться сильнее. Так было со мной, и я убежден, что Пуаро испытывал те же чувства.

Я знал, что все это дело глубоко огорчало его. Он ни на один день не покидал Лондона, желая в случае необходимости быть на месте. В эти жаркие летние дни даже усы его поникли — их владелец впервые в жизни перестал ухаживать за ними.

Третье письмо Эй, Би, Си пришло в пятницу. Вечернюю почту принесли около десяти часов.

Услышав знакомые шаги и стук в дверь, я пошел к почтовому ящику. Помню, там было четыре или пять писем. На том, которое я увидел последним, адрес был напечатан на машинке.

— Пуаро! — воскликнул я, и голос мне изменил.

— Пришло? Вскрывайте его, Гастингс! Живо! Может быть, дорога каждая секунда. Нужно решить, как действовать.

Я разорвал конверт. (Впервые Пуаро не упрекнул меня за небрежность.)

— Читайте! — сказал мой друг.

Я прочитал вслух:

Бедненький мистер Пуаро!

Оказывается, вы не так уж блестяще решаете маленькие криминальные задачки! Прошло ваше времечко, а? Посмотрим, не повезет ли вам на этот раз. Случай будет совсем простой. Итак, Кэрстон, тридцатое августа. Прошу вас, постарайтесь! Понимаете, скучновато становится, когда все сходит так гладко.

Удачной охоты!

Всегда ваш

— Кэрстон! воскликнул я, бросаясь к полке, где стоял наш собственный экземпляр справочника «Эй, Би, Си». — Посмотрим, где это!

— Гастингс, — перебил меня резкий голос Пуаро. — Когда написано письмо? Есть на нем дата?

Я взглянул на письмо, которое все еще держал в руке.

— Двадцать седьмого, — сказал я.

— Я не ослышался, Гастингс: он назначает убийство на тридцатое?

— Да. Позвольте, это будет…

— Боже мой, Гастингс, неужели же вы не понимаете? Ведь тридцатое — сегодня!

Он красноречивым жестом указал на стенной календарь. Я схватил газету, чтобы проверить дату.

— Но как же так? Как?.. — запинаясь, пробормотал я.

Пуаро поднял с пола разорванный конверт. Я и сам бессознательно отметил что-то необычное в адресе, но мне так не терпелось узнать содержание письма, что я не обратил на это внимания.

В то время Пуаро жил в районе Уайтхейвен, на конверте же было написано: «Мистеру Эркюлю Пуаро, Уайтхорс». В углу конверта было нацарапано: «Адресат не обнаружен. Направить в Уайтхейвен».

— Боже мой! — прошептал Пуаро. — Неужели даже случай помогает этому сумасшедшему! Скорее! Скорее! Необходимо связаться со Скотленд-Ярдом!

Через минуту мы уже разговаривали по телефону с инспектором Кроумом.

На этот раз наш самоуверенный инспектор не сказал «Вот как?». Теперь с его уст сорвалось подавленное ругательство. Он выслушал нас и сразу же повесил трубку, чтобы спешно связаться по междугородному телефону с Кэрстоном.

— Слишком поздно, — пробормотал Пуаро.

— Нельзя знать, — возразил я, хотя и сам не питал особой надежды.

Пуаро взглянул на часы.

— Двадцать минут одиннадцатого. До конца суток осталось час сорок минут. Едва ли Эй, Би, Си будет тянуть так долго.

Я открыл железнодорожный справочник, который уже раньше снял с полки.

— «Кэрстон, Девоншир, — прочел я, — двести четыре мили от Лондона. Население шестьсот пятьдесят шесть человек». Городок-то не велик. Там убийцу наверняка заметят.

— Если даже так, все равно погибнет еще один человек, — ответил Пуаро. — Когда идет поезд? Мне кажется, по железной дороге мы доберемся туда скорее, чем в автомобиле.

— Есть поезд со спальным вагоном в полночь. Прибывает в Кэрстон в семь пятнадцать.

— С Паддингтонского вокзала?

— Да.

— Отправимся им, Гастингс.

— Едва ли вы успеете получить какие-либо известия до отъезда.

— Так ли уж важно, когда мы узнаем новости — сегодня вечером или завтра утром?

— Это верно.

Пуаро снова позвонил в Скотленд-Ярд, а я тем временем принялся укладывать чемодан.

Через несколько минут он вошел в спальню и спросил:

— Что это вы здесь делаете?

— Укладывал вещи, чтобы выгадать время.

Вы проявляете слишком много чувства, Гастингс. Это плохо влияет на ваш мозг и на ваши руки. Кто так складывает пальто? А что вы сделали с моей пижамой? Что с ней будет, если разобьется флакон с восстановителем для волос?

— Боже мой, Пуаро! — воскликнул я. — Тут вопрос о жизни и смерти! Не все ли равно, что случится с нашей одеждой!

— У вас нет чувства меры, Гастингс. Поезд отправится не раньше, чем положено по расписанию, а если мы испортим свою одежду, это ни в малейшей мере не поможет нам предотвратить убийство.

Он решительно отобрал у меня чемодан и сам принялся за укладку.

Пуаро сказал, что нам следует взять с собой письмо Эй, Би, Си и конверт. На вокзале нас встретит кто-нибудь из Скотленд-Ярда.

Первый, кого мы увидели на вокзале, был инспектор Кроум.

— Пока ничего нового, — ответил он на вопросительный взгляд Пуаро. — Вся полиция поднята на ноги. Все жители Кэрстона, чьи фамилии начинаются на букву «Си», предупреждены по телефону. Еще есть надежда. Где письмо?

Пуаро протянул ему письмо.

Кроум внимательно прочитал его и тихонько выругался:

— Вот проклятье! Кажется, сами звезды помогают этому негодяю!

— Не думаете ли вы, что он умышленно исказил адрес? — спросил я.

Кроум покачал головой.

— Нет. У него свои правила, пусть безумные, но он им следует. Предупредить вовремя — об этом он особенно заботится. Его характер сказывается в этом бахвальстве. Мне кажется… Знаете, я почти уверен, что этот субъект пьет виски «Уайт Хорс».

— А это остроумно! — с невольным восхищением воскликнул Пуаро. — Он пишет письмо, а перед ним стоит бутылка…

— Вот именно, — продолжал Кроум, — нечто подобное время от времени случается с каждым: мы видим перед глазами какую-то надпись и бессознательно переписываем ее. Он начал писать «Уайт…» и вместо «хейвен» поставил «хорс».

Оказалось, что инспектор едет тем же поездом.

— Если нам так невероятно посчастливилось, что ничего еще не случилось, все равно надо ехать в Кэрстон. Преступник там или, по крайней мере, был там сегодня. Один из моих людей до самой минуты нашего отъезда будет ждать у телефона на случай, если поступят какие-нибудь известия.

Как раз в тот миг, когда поезд тронулся, мы увидели полисмена, бежавшего по перрону. Он догнал наш вагон и сказал что-то инспектору. Мы с Пуаро поспешили по коридору к купе Кроума.

— Есть новости, да? — спросил Пуаро.

— Самые скверные, — ровным голосом ответил инспектор. — Убит сэр Кармайкл Кларк. Его нашли с проломанной головой.

Хотя имя сэра Кармайкла Кларка в настоящее время мало известно широкой публике, это был человек замечательный. В свое время он был одним из крупнейших специалистов по болезням горла. Уйдя на покой и обладая значительным состоянием, он мог предаться занятию, которое было главной его страстью на протяжении всей жизни; коллекционированию китайского фаянса и фарфора. Через несколько лет он получил от дяди крупное наследство, и это позволило ему еще шире развернуть свою деятельность. Сейчас он был обладателем одной из лучших коллекций китайского искусства. Сэр Кармайкл был женат, но не имел детей. Он жил в доме, который построил себе близ девонширского побережья. В Лондон приезжал очень редко, только тогда, когда представлялся случай приобрести ценную вещь для коллекции.

Не требовалось большого воображения, чтобы понять, что его гибель, последовавшая за убийством молодой и хорошенькой Бетти Барнард, даст газетам пищу для невероятной сенсации. То, что был август, то есть время затишья, когда репортеры особенно гонятся за интересным материалом, еще ухудшало дело.