Сергей Венецкий - В мире металлов
"Не представляет больших надежд . .."
Начало XX века ознаменовалось бурным вторжением в технику алюминия и его сплавов. Любопытно, что совсем незадолго до того наука довольно скептически высказывалась о возможностях этого металла. Так, в упомянутой книге "Подвиги человеческого ума", в разделе "Употребление алюминия" есть такие строки:
"Что же можно ожидать от металла, который разрушается слабыми щелочами и кислотами, в то время как едва ли существует жидкость, не содержащая несколько кислоты или щелочи, и поэтому легко разрушающая прекрасную наружность алюминия или уничтожающая всю его массу. Чай, вино, пиво, кофе и все плодовые соки уничтожают алюминий, и даже пот снимает с него палитру, обращая часть металла в обыкновенный глинозем . ..
Единственное свойство, которое дает надежду на полезное употребление этого металла, составляет его легкость. Вследствие этого алюминий введен во французской армии. Хотя из него и не сделаны каски и латы, но все-таки выполнены многие орлы, служащие в полках штандартами. Из легкого алюминия предлагали также чеканить монету в надежде предотвратить этим подделку. Но основная мысль тут совершенно ошибочная. Дело в том, что придать телу более легкий вес весьма легко: достаточно сделать его пустым и наполнить более легким веществом. Наоборот, решительно нет возможности никакими средствами придать телу больший удельный вес.
Следовательно, алюминий сам по себе не представляет больших надежд на употребление в дело. Но весьма может быть, что он доставит пользу в виде сплавов".
Осветительный материал
"Магний знали уже в 1829 году и приготовляли из магнезии или талька, но лишь в новейшее время он стал общеизвестен как осветительный материал", — так написано в книге "Подвиги человеческого ума". — "Если на конце стальной пружины прикрепить кусочек тлеющего прута и погрузить все вместе в чистый кислород, то железо сгорает, разбрызгивая яркие искры. Подобным же образом сгорает и магний на открытом воздухе. Проволока толщиною в толстый конский волос, зажженная в пламени свечи, распространяет такой же свет, как 70 парафиновых свечей, сосредоточенные в одном месте, причем в минуту сгорает кусок длиною в полтора аршина. Вследствие сгорания металла образуется магнезия, известное легкое белое вещество, получаемое в аптеках. Сожжение магния предложено для фотографирования и произведения сильного кратковременного света в одной точке.
... Фунт металлического магния стоит теперь около 150 рублей, а потому сплав одной части цинка с двумя частями магния, доставляющий не менее сильный, но несколько голубоватый свет, обходится дешевле. Сплав одной части цинка с тремя частями магния дает зеленое пламя, а одной части стронция с двумя частями магния великолепное красное".
Куда исчезало серебро?
Ответ на этот вопрос содержится в книге "Подвиги человеческого ума". "Отливание колоколов и пушек в отношении массы, употребляемой в дело, весьма похоже одно на другое. Оба металла представляют смесь меди и олова. Всякое другое прибавление, по мнению людей сведущих, уменьшило бы прочность металла в отношении механического сопротивления . . . Что касается до отливания колоколов, то должно заметить, что по старинным летописям и существующим сказаниям, в прежние времена прибавляли к отливаемому металлу также серебро, составлявшее пожертвования. Хотя и можно было предполагать, что прибавление серебра должно иметь благоприятное влияние на самый звук колокола, тем не менее весьма замечательно, что ни в одном старом колоколе еще не найдено драгоценного металла. Оттого весьма легко предполагать, что отливающие колокола злоупотребляли доверчивостью набожных людей, и делали отверстие для выбрасывания серебряных вещей, таким образом, чтобы они не поступали в расплавленную массу. Впрочем кажется доказано, что серебро не только не улучшает, но вредит звуку колокола. В новейшее время в Англии хотели решить этот вопрос практическим путем и отлили из определенных лигатур 4 колокола, из которых один состоял из обыкновенной массы, а 3 другие содержали разные количества серебра. В результате оказалось, что колокол, вовсе не содержавший серебра, имел лучший звук, нежели остальные, которые притом представляли более дурную массу".
На заре электрометаллургии
"Развивает ли вольтова дуга достаточно теплоты, чтобы плавить металлы в больших массах? Вот вопрос вполне разрешенный в последнее время интересными работами Г.В.Сименса, — писал сто лет назад корреспондент журнала "Электричество" (1880 г., № 3 — 4). — Во время недавнего пребывания нашего в Лондоне мы были очевидцами плавления менее чем в 5 минут пятисот граммов стали посредством теплоты, развиваемой исключительно электрическим током. При химических работах, для плавления драгоценных или очень тугоплавких металлов и в некоторых других случаях, в которых экономический вопрос играет совершенно второстепенную роль, электрический горн займет видное место, и его значение в будущем может только возрастать".
Панцирь для... панциря
Достижения науки и техники с давних времен находили отражение на страницах газет. Вот что сообщали читателям, например, "Санкт-Петербургские ведомости" в июле 1876 года: "Недавно в Германии были произведены интересные опыты. Особой массой, составленной из железа и стекла при высокой температуре, покрывают панцирь корабля. Смесь соединяется с железом так крепко, что ее нельзя соскоблить даже острым инструментом. Покрытие предохраняет корабль от ржавчины и мешает прикрепляться к панцирю разным раковинам и морской тине".
"Среди шкафов и коридоров...
С давних пор металлурги искали пути прямого получения железа, точнее стали, непосредственно из железной руды. Этой проблемой занимался и Д.К.Чернов. В конце прошлого века он предложил оригинальную конструкцию доменной печи, которая выплавляла бы не чугун, а железо и сталь.
К сожалению, идее великого металлурга не суждено было воплотиться в жизнь. Спустя примерно полтора десятилетия после того, как Чернов представил свой проект, он с горечью писал: "Вследствие обычной косности наших частных заводов я обратился в министерство торговли и промышленности в надежде получить возможность осуществить предлагаемый способ в упрощенном виде на одном из казенных горных заводов. Однако несмотря на двукратно выраженное тогдашним министром желание помочь производству такого опыта, вопрос этот встретил неодолимые препятствия среди шкафов и коридоров министерства".
"Пасть у нее наверху"
Любопытное описание домен ной печи и протекающего в ней процесса выплавки чугуна привел известный русский писатель Вас. И. Немирович-Данченко в очерке "На уральском заводе", опубликованном в 1890 году в сборнике "Кама и Урал".
"Людям, не посвященным в таинства горного и литейного дела, домна, разумеется, представляется какою-нибудь рослою и толстою деревенскою красавицей. Домна, пожалуй, и громадна, и толста, и по-своему красива, хотя и грязна до невозможности. Она обладает удивительною пастью, поглощающей сотни пудов руды и десятки сажен дров, и желудком, переваривающим эту руду в чугун. Мы говорим о доменной печи, которую везде сокращенно называют просто домной.
Руду, добытую в рудниках, доставляют на завод. Тут ее в ящиках, двигающихся по рельсам на тормозах, спускают в печи близ домны. До плавки в этих печах руду прокаливают; она теряет некоторые составные части свои, совершенно ненужные, и краснеет от жара, делаясь в то же время более рыхлою. В этом виде ее выгребают на площадки, где и разбивают в куски, не более грецкого ореха каждый, после чего руда уже считается достаточно подготовленною для плавки. Прежде чем попасть в доменную печь, руда разбавляется древесным углем и флюсами, т.е. известковыми камнями, уже раздробленными. Когда состав таким образом для плавки готов, доменная печь открывает свою пасть.
Домна строится обыкновенно высотой с хороший трехэтажный дом. Пасть у нее наверху. Когда рабочие с составом для плавки подходят к ней, оттуда уже пышет жадный огонь, освещающий темноту сарая, построенного над нею. На непривыкшего человека, как, например, на меня, это производило довольно сильное впечатление. Что-то адское было в этих взрывах красного пламени, в этом клокоте руды в недрах громадной печи, в том громадном, круглом зеве домны, жадно раскрытом в ожидании своей обычной добычи.
— Сторонись, сторонись! - и меня толкнули в сторону.
Не успел я очнуться, смотрю, на то место, где я стоял, стали сносить калоши, т.е. короба с рудой и углем. Каждый день таких калош идет в печь от двадцати пяти до тридцати пяти. Полунагие рабочие подхватили два новых калоша и стали опоражнивать их в дышащую огнем и зноем пасть домны. Целая туча пыли, дыма и искр поднялась вверх к черным балкам кровли. Туча эта на минуту окутала нас всех, перехватывала дыхание, слепила глаза. Чудовище еще громче заклокотало; еще сильнее стало вырываться и свистать во все стороны пламя, точно оно и до нас хотело дотянуться своими огненными жалами. Мы невольно отступили назад, издали разглядывая все это таинство".
