Юрий Росциус - Последняя книга Сивиллы?

«Я четко видел (и никогда не забуду!), пишет Филатов, как таял снег вокруг раскаленной болванки, как но стальной поверхности змеились огненные Трещины, как, наконец, зловеще полыхнуло из них пламенем, как медленно начали отделяться и плавно подниматься осколки. Все это происходило бесшумно, словно и немом кино… И тут все обрело привычный ритм Ярости взметнулся столб взрыва, рявкнуло, будто доской ударило по ушам, и потерял сознание…»

Много лет занимаясь этой проблемой, я располагаю некоторым количеством интересных писем такого рода. Гак, механизатор Дмитрий Алексеевич Гладышев из Тамбовской области пишет об удивительном явлении, пережитом им в момент смертельной опасности.

Во время проведения ремонтных работ на Дмитрия Алексеевича начал падать с высоты более двух метров двигатель комбайна «Колос» (вес порядка 800 кг!). И снова время словно затормозилось. Вот как описал свои ощущения Гладышев:

«…Когда я его увидел, он был примерно сантиметрах в 50. И потом все остановилось. Я оказался внизу, а двигатель потихоньку падает а я от него сторонюсь. Вот проплывает крышка клапанов, выхлопной коллектор, проходит впритирку от моей правой ноги, потихоньку входит в снег, из под него поднимается снежная пыль…»

Из описания видна удавшаяся попытка коррекции положения корпуса рассказчика относительно «медленно» падающего на него двигателя. «Замедление» позволило Гладышеву «выскочить».

Правда, заявления такого рода о замедленном визуальном восприятии быстропротекающих процессов (взрывов снарядов, падения тел и т. п.) пока не удается истолковать рационально. Они удивительны и непостижимы, ибо, кажется, неопровержимо установлено, что глаз человека инерционен, что события, следующие одно за другим с частотой свыше 16 в секунду, зрительно воспринимаются как слитные и непрерывные Именно это свойство глаза позволяет воспринимать как нечто цельное полное движения иллюзорные, дробленые статичные кадры кинофильма либо еще более раздробленные на отдельные строки телевизионные изображения, которые синтезируются глазом в силу его инерционности, а на самом деле вообще не существуют в виде целостной картины.

Однако множественность налагающихся друг на друга и совпадающих в основных своих чертах заявлений ряда людей, не знающих друг друга, безусловно достойных доверия, не склонных к розыгрышу, нередко повествующих о пережитом с четким ощущением неловкости, сопровождающих рассказы извинениями, побуждает пас прислушиваться к заявлениям, принимать их к сведению, осмысливать и объяснять.

Итак, заявители утверждают, что в ситуациях смертельного риска им доводилось испытывать поразительно замедленное восприятие быстропротекающих процессов, позволившее в ряде случаев избежать смерти благодаря успешной коррекции положения тела, либо произвести в ограниченное время значительное количество действий, словно бы не укладывающихся в этот временной интервал, либо вообще выполнить неисполнимую для мышц работу. Можно ли представить причины, обусловливающие подобные процессы в организме?

Рассмотренные выше состояния мозга — сновидное и состояние бодрствования — являются естественными. В первом из них, по нашим предположениям, производится гигантская работа по предвидению будущего и выработке защитной стратегии. Что же касается состояния бодрствования, то следует сказать, что переход в режим аварийного восприятия и ускоренной обработки информации предваряется страхом, стрессом, опасностью состояниями нередко и с давних пор встречающимися в жизни, возникавшими изначально, благодаря чему организмы сумели выработать комплекс мер и средств, призванных уменьшить вероятность ущерба.

В подобных состояниях организм выделяет в кровь увеличенное количество адреналина, приводящего к резкой интенсификации жизненных процессов, повышению свертываемости крови, сужению просветов кровеносных сосудов, резкому увеличению легочного обмена.

Весьма вероятно, что какой-то из гормонов, выделяемых в кровь организма в этих ситуациях, может быть тот же адреналин, энергично подает команду на изменение масштаба времени. В живых организмах (довольно компактных) скорость распространения информации с потоком крови («циркулярной информации об опасности»), видимо, в большинстве случаев достаточна для приведения организма в режим активной защиты.

Таким образом, не исключено, что биохимические процессы, стимулируемые (или определяемые) стрессом, страхом или другими отрицательными эмоциональными перегрузками, определяют переход мозга в режим ускоренной обработки информации — «аварийный режим».

Однако можно ли ограничиться представлением о субъективности описанных выше процессов? Что касается чувственной стороны описаний, личных впечатлений очевидцев, то они, безусловно, субъективны.

Сомневаться в их фактологичности у нас нет особых оснований, ибо, отметя одно-два свидетельства, мы остаемся наедине с массой подобных заявлений, и вопрос с новой силой встает пред нами.

Да и субъективные (очевидно) моменты поражают. Чего стоит, например, рассказ Филатова? Принимая его достоверность, мы можем объяснить лишь ту его часть, где описывается таяние снега вокруг раскаленной болванки снаряда, плохой работой его взрывателя, его «вялостью» (такое иногда наблюдается), когда взрывное устройство срабатывает с некоторой произвольной задержкой, обусловленной дефектом взрывателя. При этом, естественно, таяние снега могло быть замечено.

Однако попробуйте объяснить наблюдение огненных зазмеившихся по поверхности снаряда трещин, как полыхнуло из них пламенем, как медленно (?! — Ю. Р.) начали разлетаться осколки…Ведь все это в силу инерционности глаза фиксироваться им, доходить до сознания наблюдателя, кажется, не должно. А ведь наблюдалось, видимо?!

Интересно еще и то, как отмечает Филатов, что первая фаза визуального наблюдения плавления снега, появления трещин, разлета осколков (?! — Ю. Р.) протекала в тишине, словно в немом кино. Интересно, как вообще в сходной ситуации воспринимается звук? Не отмечается ли изменение тембра голоса, как при прослушивании звукозаписи на другой скорости звуконосителя?

Свойства живой материи пока еще весьма загадочны. Почему бы не допустить, что эффект носит объективный характер? Что в подобной ситуации организмы могут (пусть непроизвольно!) направленно воздействовать на течение времени в некоторой локальной зоне, вызывая пока не зарегистрированные исследователями хрональные эффекты, либо воздействовать на свойства окружающей среды иным образом? Есть данные о существовании зон аномального течения времени на поверхности Земли. Они достаточно стабильны, их существование особых сомнений не вызывает. Почему бы и живым организмам не позволить себе роскошь такого панибратства со временем, побуждая его к непродолжительному локальному изменению скорости течения? Было бы нелепо, если бы все вариации времени были лишь субъективны, замыкались в пределах тел организмов без выхода наружу.

Случайны ли эти странности, словно бы имеющие вполне определенный смысл и характер? Скорее всего, организмы сначала случайно использовали способность мозга к обработке информации в масштабе времени, отличном от естественного. И лишь затем научились вызывать это свойство искусственно, для поиска выхода из различных экстремальных ситуаций. Что же касается причин и условий формирования этого механизма, то они были названы нами ранее — это мутации и Естественный Отбор!

Все сказанное подталкивает нас к мысли о реальности естественной прогностики, являющейся лишь частью большого комплекса упреждающих защитных средств биосистем, генеральная задача которого — защита биосистем не только от текущих вариаций параметров окружающей среды, но и оптимальное использование ограниченных компенсаторных возможностей организма для защиты от любого ущерба, наступление которого может быть предвосхищено.

Также следует учесть своеобразный «принцип рычага», ибо временное упреждение за счет предсказания самой критической ситуации (иногда весьма значительное— десятилетия!) позволяет, как можно предположить, произвести коррекцию меньшими усилиями.

Прискорбно, однако, что всеобщая убежденность в нереальности предсказаний, в мистичности самой проблемы, отнесение ее в разряд суеверных представлений обусловливает невнимание к ней не только ученых, но и всех людей, степень овладения которых искусством предвидения, как можно полагать, в значительной мере превышает прогностические возможности животных и только в силу нашего невнимания не исследуется и не используется.

Более того, постоянное игнорирование и подавление этой способности могут вызвать ее исчезновение, атрофию органов, функцией которых она является, ибо в настоящее время для человека в значительной мере снижена роль естественного отбора (считают даже, что на род человеческий естественный отбор не распространяется). Не пора ли обратить внимание на дар, носителем которого многие из нас пока еще являются? Кстати, интересно, что в племенах, не затронутых цивилизацией, прогностические способности встречаются чаще. Не потому ли, что они не так угнетаются и подавляются?