Юрий Росциус - Последняя книга Сивиллы?

Так, русский исследователь Н. Я. Грот в книге «Сновидения как предмет научного анализа» (Киев, 1878. — С. 30) пишет:

«Про Магомета с удивлением сообщают, что он заснул, видя первые колебания падающего сосуда, во сне прошел с подробным осмотром все семь отделений рая и, проснувшись по возвращении на землю, успел еще помешать падению вазы. Жизнь во сне… имеет гораздо более скорое течение, чем наяву…»

Д-р Симон в книге «Мир грез» (СПб., 1890. — С. 11) описывает сон некоего Мори, который за несколько мгновений, протекших между падением на его шею фрагмента спинки кровати и последовавшим вслед за этим пробуждением, увидел во сне события из эпохи террора, присутствовал при сценах убийств, предстал пред революционным трибуналом, был судим, приговорен к смерти и казнен на эшафоте при громадном стечении народа — все это за несколько секунд!

Ярким примером трансформации времени во сне является сон маркиза де Лавалета, приснившийся ему, когда во время французской революции он находился в тюрьме (Дж. Уитроу. Естественная философия времени. — М., 1964. — С. 96). Его сон продолжался несколько мгновений, когда пробило полночь и сменялся караул у его двери.

«Я был на улице Септ-Опоре. Было темно, и улицы были пустынны, но вскоре стал слышен неразборчивый приглушенный шум. Вдруг отряд всадников появился в конце улицы… ужасные существа, несущие факелы… Пять часов мчались они предо мной полным галопом. После них проследовало огромное число пушечных лафетов, нагруженных мертвыми телами…»

Однако не только в состоянии сна мозг прибегает к обработке информации в ускоренном темпе. Так, в 1895 году, выступая в цюрихском альпийском клубе, профессор Гейм доложил результаты проведенного им опроса ряда лиц, переживших падение в горах. В числе отмеченных им характерных ощущений заявлено об исключительной скорости мышления во время падения — от момента срыва до физической остановки тела. В эти короткие мгновения пред их мысленным взором проносилась вся жизнь.

Аналогичные ощущения утешивших, в состоянии асфиксии переживших повторно события своей жизни, приводит в книге «Болезни памяти» Теокюль Рибо (СПб., 1881). Там же описаны сходные ощущения человека, избежавшего смерти лишь потому, что он успел лечь между железнодорожными рельсами. За время следования над ним поезда он снова пережил свою жизнь.

В июне 1936 года при испытании двухмоторного торпедоносца АНТ-41 к полете под углом двадцать градусов к горизонту (разгон) летчик Чернаиекий довел машину до состояния, при котором у нее оторвались крылья.

Запись акселерографа бесстрастно сообщает, что все длилось 3 секунды. Чернавский же, оценивая длительность процесса разрушения плоскостей, подумав, заметил:

— Секунд пятнадцать думаю!

Подобных примеров масса. Мы приведем еще цитату из книги А. А. Леонова, В. И. Лебедева «Психологические особенности деятельности космонавтов» (М., 1975. С. 143):

В аварийных условиях под влиянием эмоций у человека может измениться субъективное восприятие времени. Вот эпизод из книги Героя Советского Союза, заслуженного летчика-испытателя СССР М. Л. Галлая «Испытано в небе». «При испытании самолета „Лавочкин-5“ мотор пошел в „разнос“.

В довершение всего откуда-то из-под капота выбило длинный язык пламени, хищно облизнувший фонарь кабины. Снизу, из-под ножных педалей, в кабину клубами пополз едкий синий дым.

Час от часу не легче — пожар в воздухе! Одно из худших происшествий, которые могут произойти на крохотном островке из дерева и металла, болтающемся где-то между небом и землей и несущем в своих баках сотни литров бензина.

Очередной авиационный „цирк“ развернулся во всей своей красе!.. Как всегда в острых ситуациях, дрогнул, сдвинулся с места и пошел по какому-то странному „двойному счету“ масштаб времени. Каждая секунда обрела способность неограниченно — сколько потребуется — расширяться: так много дел успевает сделать человек в подобных положениях. Кажется, ход времени почти остановился. Но нет, вот оно — действие „двойного масштаба“: никаких незаполненных пустот или тягучих пауз человек в подобных ситуациях не ощущает, „подгонять время“ совершенно не хочется. Напротив, время само подгоняет человека! Оно не только не останавливается, но даже бежит быстрее обычного. Если бы человек всегда умел ловко — без излишеств и без дефицита распоряжаться им!..

Почти автоматическими движениями — на них потребовалось куда меньше времени, чем для того чтобы рассказать обо всем случившемся, — я убрал газ, выключил зажигание; перекрыл пожарный кран бензиновой магистрали, перевел регулятор винта на минимальные обороты и заложил крутой вираж в сторону аэродрома».

Приведем другой случай из летной практики, также с изменением восприятия времени в аварийной ситуации, описанный Б. С. Алякринским.

Во время полета по маршруту загорелся самолет. В составе экипажа находились кроме пилота еще два человека. Исход создавшейся ситуации: летчик катапультировался, остальные члены экипажа погибли, хотя в их распоряжении тоже были катапультные установки. При расследовании катастрофы выяснилось, что пилот (командир корабля) перед катапультированием подал сигнал оставить самолет, однако, по его заявлению, не получив ответа, ждал несколько минут. Фактически же промежуток времени между моментом команды и моментом катапультирования составлял лишь несколько секунд. Остальные члены экипажа за этот промежуток времени не смогли подготовиться к катапультированию, так как для осуществления его на самолете требовалось произвести несколько рабочих операций. Переоценка длительности временного интервала здесь совершенно очевидна. Доли секунды субъективно были восприняты как минуты, что и явилось причиной гибели двух других членов экипажа.

…Точными экспериментальными исследованиями ныне установлено, что человек, испытывающий положительные эмоции, недооценивает временные интервалы, то есть субъективное течение времени у него убыстряется; при отрицательных же эмоциональных переживаниях временные промежутки переоцениваются, т. е. наблюдается субъективное замедление течения времени.

На основе изложенного можно с уверенностью сказать, что состояния стресса, страха, смертельной опасности переводят организм в «аварийный режим работы», сопровождаемый резким возрастанием скорости мышления и восприятия окружающей действительности. Быть может, это делается (или используется?) для снижения потерь времени при выработке и проведении в жизнь защитных мер и действий от уже наступившей опасности? В самом деле, неразумно, располагая эффективными средствами защиты, не попытаться их использовать, бессильно опускать руки перед лицом смерти. Трижды прав Фирдоуси, сказавший: «Кто встретил покорностью поднятый меч — себя на погибель решился обречь!» Организм должен бороться до конца с применением всех наличных сил и средств. Его поражение — не его вина, если он исчерпал все свои возможности и силы!

Однако, видимо, не только необычная скорость и ясность мышления свойственны организмам в подобных ситуациях. Так, известны факты поразительной мгновенной мощности мышц людей в состоянии стресса. Так, например, во время пожара хрупкая старушка сумела каким-то непостижимым образом вытащить из своей квартиры, расположенной на втором этаже, громадный сундук с принадлежащим ей имуществом. Потом, по миновании беды, двое здоровенных пожарных с трудом и передышками смогли водрузить его на место! Но, можно полагать, не только громадную мгновенную мощность способна развивать мышца в режиме стрессового форсирования. Как можно думать, эффективное управление мышцами возможно лишь при соответственном росте скорости распространения команд по нервам, управляющим форсируемыми мышцами?

Есть не менее интересные, хотя и Поразительные по своей невероятной сути, заявления о резком изменении восприятия скорости протекания процессов окружающего мира Гак, мгновенные либо быстропротекающие процессы (взрывы снарядов, падения больших масс в опасной для очевидца близости) воспринимаются в ситуациях смертельного риска как медленные и хорошо наблюдаемые в деталях.

Об упомянутом выше своеобразном восприятии говорится в сообщении бывшего офицера Федора Никитовича Филатова из города Балашова, пережившего во время Великой Отечественной войны удивительные мгновения. И снова ощущение пережито в критической ситуации — снаряд упал рядом и время словно замедлило свой неутомимый бег.

«Я четко видел (и никогда не забуду!), пишет Филатов, как таял снег вокруг раскаленной болванки, как но стальной поверхности змеились огненные Трещины, как, наконец, зловеще полыхнуло из них пламенем, как медленно начали отделяться и плавно подниматься осколки. Все это происходило бесшумно, словно и немом кино… И тут все обрело привычный ритм Ярости взметнулся столб взрыва, рявкнуло, будто доской ударило по ушам, и потерял сознание…»