Коллектив авторов - Психология, лингвистика и междисциплинарные связи
Однако по армянской грамматической традиции не принято выделять исходную форму имени и обозначать ее каким-либо термином, придавая ей отдельный (свой специфический) статус, а принято различать определенные и неопределенные существительные в зависимости от наличия или отсутствия постпозитивного определенного артикля, пишущегося слитно со словом.В категории неопределенности, как правило, не различают отсутствие артикля и употребление препозитивного неопределенного артикля, восходящего, как во многих других языках, к числительному «один», а иногда и неопределенных местоимений, типа «какой-то, какой-нибудь». Но по-настоящему недетерминированным, не соотносящимся ни с каким денотатом и даже не предполагающим никакой референции можно считать лишь употребление имени без артикля и без неопределенных местоимений. Имя, употребленное с неопределенными местоимениями или с препозитивным неопределенным артиклем, оставаясь грамматически неопределенным, отличается от общего имени тем, что приобретает некоторую референциальность. Отношения между категориями определенность/неопределенность и референтость/нереферентность можно представить следующим образом:
Рассмотрим каждую группу имени в функции прямого объекта,т.е. в той функции, в которой может проявиться категория лица/не-лица для названий лиц, животных и предметов, начиная с двух противоположных.
Имя без артикля. В этой позиции нейтрализуются многие грамматические категории, которые превращают общее имя в имя существительное. Названия лиц, названия предметов и животных употребляются как не-лицо, иными словами, нейтрализуется и категория лица/не-лица.
Недетерминированные названия лиц, употребляясь без какого-либо артикля или местоимения, в функции прямого объекта имеют только прямую форму, т.е. склоняются как названия вещей, например, Ուսումնական տարին կիսվել է, իսկ նրանք անընդհատ ջոկատավար են փոխում: [Усумнакан тарин кисвел э, иск нранк’анэндат джокатавар эн п’охум.] «Половина учебного года прошла,а они все время председателя отряда меняют (в смысле, все еще нет постоянного председателя)».
В синтаксическом окружении отрицания возможно деперсонификация даже собственных имен со значением «такого-то предмета нет» (одушевленного или неодушевленного), обозначаемого таким-то образом (таким-то именем). При этом следует различать отрицание качественное Սա Աիդւսն չէ: [Са Аидан чэ] «Это не Аида», где артикль не утрачивается, и отрицание количественное,т.е. прямое указание на отсутствие предмета Այստեղ Աիդա չկա, ես այստեղ Աիդւս չեմ տեսնում: [Айстех Аида чка, ес айстех Аида чем теснум] «Здесь Аиды нет, я Аиды не вижу (здесь таких нет)».
Несколько отклоняясь от основной темы статьи укажем, что в отрицательных местоимениях ոչ մի մարդ, ոչ մի բան, ոչ մի տեղ, ոչ մի + существительное [воч ми март’, воч ми бан, воч ми тех, воч ми + существительное] «никто, ничего, никуда/нигде, никакой + существительное», компонент ոչ մի [воч ми] может опускаться без ощутимых сдвигов в значении. Ср.
բաղնիսում մարդ չկար [бахнисум март’ чкар] «в бане никого не было» и բաղնիսում ոչ մի մարդ չկար [бахнисум воч ми март’ чкар] «в бане не было ни души», Эі µіЭ гЗ СілПіЭбхЩ [на бан чи хасканум] «он ничего не понимает» и սա բան չի հասկանում [на воч ми бан чи хасканум] «он ни черта не понимает», ես գլխարկ չունեմ [ес глхарк чу-нем] «у меня нет шапки» и ես ոչ մի գլխարկ չունեմ [ес воч ми глхарк чунем] «у меня нет никакой (ни одной) шапки», դու այսօր տեղ չե՞ս գնում [ду айсор тех чес гнум?] «ты сегодня дома?» и դու այսօր ոչ մի տեղ չե ս գնում [ду айсор воч ми ех чес гнум?] «ты сегодня никуда не идешь?». В скобках заметим, что во французском языке вторые элементы отрицательных конструкций (ne … pas, ne …personne, ne … point, ne … rien) являются полнозначными существительными, утратившими (во всяком случае, частично) свою субстантивность, или восходят к таковым, как rien к форме винительного падежа (rem) существительного res. Если во французском языке ne … pas является показателем отрицательности без значения «шага» в элементе «pas», а значение «лица» сохранилось в элементе «personne», то в современном армянском языке любое существительное без утраты своего лексического значения участвует в отрицательных конструкциях без дополнительной грамматикализации.
В отрицательных местоимениях ոչ մի տեղ, ոչ մի + сущ., компонент ոչ մի может опускаться (без особого ущерба) только в прямой форме (именительно-винительном падеже). Но можно зафиксировать косвенные падежи десемантизированных компонентов սարդ [март’] «человек» и բան [бан] «вещь, предмет» (которые и в других языках часто подвергаются граммаикализации).Ср.: прямую форму մարդ в отрицательном предложении в качестве объекта глагола «видеть» Ես այստեղ ոչ մի մարդ չեմ տեսնում: [ес айстех воч ми март’ чем теснум] «Я здесь никого не вижу» и дательный падеж того же слова в отрицательном предложении в качестве объекта глагола «говорить» (Ոչ մի) մարդու չասես: [март’у часес] «Никому не говори» или прямую форму բան в отрицательном предложении в качестве объекта глагола «знать» Նա բան չգիտի: [на бан чгити] «он ничего не знает» и отложительный падеж того же слова в отрицательном предложении в качестве объекта глагольного оборота «быть осведомленным» Նա բանից տեղյակ չէ: [на баниц техяк чэ] «он неосведомлен».
Образование косвенных падежей говорит о какой-то маркированности и, следовательно, о субстантивации, так как склонению может подвергаться только то, что мыслится существительным. Вкосвенных падежах при опущении компонента ոչ մի следует соблюдать известную осторожность, так как это может повлечь за собой серьезные смысловые изменения. Ср.: – Ու՞ր ես գնում: —Տեղ չեմ գնում: [– Ур эс гнум? – Тех чем гнум] (то же самое, что ոչ մի տեղ չեմ գնում [воч ми тех чем гнум]) «Куда идешь? – Никуда не иду», но: – Որտեղի՛ց ես գալիս: – Ոչ մի տեղից չեմ գալիս: [ —Вортехиц эс галис: —Воч ми техиц чем галис.] «Откуда возвращаешься? – Ниоткуда» – досл. «ни с какого места не возвращаюсь»(при опущении отрицательного компонента ոչ մի получается бессмыслица: Տեղից չեմ գալիս «с места не возвращаюсь»). Или: —Դու գրիչ ունե՞ս: – Գրիչ չունեմ: [ —Ду грич унес? – Грич чунем.] (то же самое, что ոչ մի գրիչ չուսես [воч ми грич чунем.]) « – У тебя есть ручка? – У меня нет ручки.», но: – Գրչից գո՞հ ես: – Գրչից գոհ չեմ: [ —Грчиц го эс? – Грчиц го чем.] « – Ты доволен ручкой? – Недоволен ручкой.» Это не означает то же самое, что «никакой ручкой не доволен» ոչ մի գրչից գոհ չեմ, это означает: «той ручкой (о которой речь, которой пишу) недоволенայն գրչից, որով գրում եմ գոհ չեմ.
Таким образом, никак не маркированное имя индифферентно ко многим категориям, в том числе и к синтаксической категории отрицания (в отличие, например, от русского, французского и ряда других языков, ср. род. п. нет шапки в русском языке, замену артикля предлогом de во французском языке). Поэтому, как было сказано, в армянском языке общее имя легко становится неглагольным компонентом отрицательных конструкций.
Несмотря на то, что немаркированное имя в армянском языке выглядит как обычное существительное, оно не имеет достаточной синтаксической самостоятельности. Общее имя в роли объекта ставится перед глаголом и в сложных глагольных временах перетягивает к себе вспомогательный глагол, а значит – перетягивает на себя ударение. Несмотря на такую акцентированность, оно (имя) не приобретает синтаксическую независимость,т.е. остается как бы инкорпорированным в глагол, как компоненты составных глаголов армянского языка, которые имеют такую же конструкцию, как ցույց տալ [цуйц тал] «показывать», ման գալ [ман гал] «прогуливаться».
Адекватное понимание фраз, содержащих ничего не обозначающее общее имя, имеющее смысл и выражающее некоторое свойство (по Падучевой), требует абстрагироваться от субстантивных категорий. Ср.: Առավոտյան նախաճաշելիս նա թևրթ է կարդում : [аравотян нахачашелис на т’ерт’ э карт’ум] «Утром за завтраком он газету (газеты) читает». В русском примере категории рода, числа и падежа, без эксплицитного выражения которых трудно представить себе существительное «газета» и мыслить его как «общее значение со свойством газетности», не позволяет увидеть, что в армянском примере на самом деле речь идет о том, что за завтраком он «занимается газеточтением».
По свидетельству Г.А. Климова, в эргативных языках типа аварского имеются транзитивные и интранзитивные варианты одних и тех же глаголов (правда, на уровне словообразования или супплетивных форм) примерно со следующими значениями: косить и заниматься косьбой, ткать и заниматься тканием, писать и заниматься письмом (Климов, 1973, с. 70). Вероятно, употребление немаркированного имени в армянском языке в функции прямого объекта (по терминологии номинативных языков), которое всегда препозитивно по отношению к глаголу, т.е. неотделимо от него, как неглагольный элемент составных глаголов, и перетягивает на себя вспомогательный глагол, также следует трактовать, как «заниматься чем-то» (как «заниматься газеточтением»). Тогда можно утверждать, что значение относительно независимого прямого дополнения, которое может как предшествовать глаголу, так и следовать за ним – «читать газету/газеты» – передается при помощи артикля или формантом множественного числа (или и того, и другого вместе). В другом месте Г.А. Климов говорит о различной степени синтаксической зависимости подлежащего и прямого дополнения от сказуемого, отражающегося в морфологическом оформлении каждого из них. «При этом автономия подлежащего проявляется в том, что в отличие почти постоянно немаркированного в плане выражения прямого дополнения оно имеет в эргативных языках с развитой именной морфологией самостоятельную марку» (Климов, 1973, с. 80).
