Юрий Емельянов - Смертельная схватка нацистских вождей. За кулисами Третьего рейха
Обещание Геббельса Дёницу, переданное радиограммой в 15.18 1 мая, о скором прибытии к нему текста гитлеровского завещания, также не было выполнено. Срыв условий капитуляции, согласованных на командном пункте Чуйкова, не позволил Дёницу, а также миллионам немцев узнать про объявление Гитлером шефа СС «презренной тварью».
Никого из тех, кто засвидетельствовал «Политическое завещание» Гитлера (Геббельс, Борман, Кребс, Бургдорф), больше никто и никогда не видел в живых после 1 мая. (Если не считать спорных свидетельств о встречах с живым Борманом после 1945 г.) Кроме них никто не мог подтвердить подлинность этого документа.
Хотя текст «Политического завещания» Гитлера уже попал в руки советских военачальников, на контролируемой нацистами территории подобные тексты были надежно спрятаны, а лица, засвидетельствовавшие завещание, были устранены. В этих условиях уцелевшие нацисты могли объявить текст, имевшийся у советской стороны, фальшивкой. Нет нужды говорить, что такой поворот событий был выгоден Гиммлеру, стремившемуся скрыть свое изгнание из руководства рейха и захватить верховную власть.
Чья же рука направила трех курьеров с текстом гитлеровского завещания не к адресатам – Дёницу и Шёрнеру, а по их домам? Кто организовал уход из жизни Геббельса и других? Кто придумал версии про их самоубийства или гибель по пути из бункера? Кто заставил бывших обитателей бункера повторять эти лживые версии?
Известно, что значительную часть обитателей бункера составляли эсэсовцы. Планы Гиммлера о передаче немецких войск англо-американцам были, скорее всего, известны не только Кребсу, но и ряду видных эсэсовцев, преданных своему шефу. Некоторые из них, наверное, уже знали, что по приказу Черчилля англичане держат немецкие войска наготове, чтобы их можно было использовать против Красной Армии. Поэтому они поддерживали попытки Гиммлера добиться мира с западными союзниками. Не исключено, что в бункере находились люди Гиммлера, причастные к переговорам с англичанами о передаче немецких войск в их распоряжение.
Условия перемирия, согласованные на командном пункте В. И. Чуйкова, могли вызвать яростное возмущение среди эсэсовцев, хотя бы потому, что Кребс согласился объявить Гиммлера предателем по советскому радио. Объявление Гиммлера главным предателем и судьба Фегеляйна могли их убедить в том, что руководители нового правительства могут начать охоту на эсэсовцев.
В то же время эсэсовцы могли получить широкую поддержку со стороны тех обитателей бункера, которые решили, что они не будут включены в ограниченный список лиц, не подлежавших пленению. Во-первых, они попытались бы совершить побег из бункера. Во-вторых, они могли пытаться расправиться с теми, кто был готов капитулировать перед Красной Армией.
Но кто же мог возглавить организацию выступления эсэсовцев против Геббельса, Бормана и их сторонников? Это мог сделать лишь достаточно влиятельный нацистский руководитель. Как уже говорилось, кроме Геббельса и Бормана, в бункере оставался еще один член правительства – новый министр пропаганды доктор Вернер Науман. Он долго работал личным референтом Геббельса, а затем до 30 апреля 1945 г. был статс-секретарем министерства пропаганды.
Исходя из того, что Геббельс добровольно покончил жизнь самоубийством, Эрнст Генри писал: «Геббельс… был обязан тут же кому-то передать свои полномочия. Его отношения с Борманом были не из блестящих: Геббельс втайне презирал секретаря-лакея Гитлера, мешавшего ему встречаться с фюрером наедине. В однодневное правительство Геббельса входили двое близких ему людей: его прежний заместитель в министерстве пропаганды Науман и его бывший адъютант Ханке, эсэсовский генерал, назначенный в завещании Гитлера главой СС и начальником полиции взамен преданного анафеме Гиммлера. Это была одна клика. (Ханке и Науман были к тому же связаны друг с другом по совместной службе в Силезии). Эсэсовца Ханке в Берлине во время крушения Третьего рейха не было, он находился в Силезии и спустя несколько недель был там убит. Из всех оказавшихся в столице членов правительства Геббельса «динамический» молодой эсэсовец Науман был единственным, кому Геббельс мог доверять достаточно, чтобы передать ему свои полномочия».
Но, если у внимательного исследователя нацистской Германии Эрнста Генри не было сомнений в том, что Вернер Науман мог заменить Геббельса и Бормана в качестве руководителя рейха, то скорее всего, таких сомнений не испытывал и сам Науман. Можно лишь предположить, что Науман не стал ждать, пока Геббельс передаст ему свои полномочия, а устранил того, кто мог ему их даровать. Правда, он воспользовался устранением Геббельса и Бормана не для установления личной власти. Вряд ли на этом этапе Науман мог попытаться возглавить гибнущий рейх и развалившуюся нацистскую партию. В последние дни Третьего рейха Науман действовал исключительно в интересах своего главного начальника – Генриха Гиммлера, а возможно и по его приказу.
Еще до прихода нацистов к власти Науман в 1929 г. вступил в ряды СС. Характеризуя Наумана в своих воспоминаниях, шеф эсэсовский разведки Вальтер Шелленберг писал: «Мне оказывал ценную помощь статс-секретарь Науман в министерстве пропаганды, пользовавшийся также полнейшим доверием Гиммлера… Это была динамичная фигура, всецело посвятившая себя задачам тайной службы». Эрнст Генри признавал: «Науман был личным эмиссаром Гиммлера при Геббельсе». Также очевидно, что в своих действиях по устранению политических соперников Гиммлера Науман опирался на дисциплинированную эсэсовскую организацию и ее членов среди обитателей бункера.
Дальнейшая судьба Наумана показывает, что этот человек располагал мощной поддержкой неких тайных организаций, способствовавших возрождению нацизма в Германии. Очевидно, что усилия Наумана по устранению соперников Гиммлера 1 мая 1945 г., были впоследствии оценены недобитыми эсэсовцами. По словам Эрнста Генри, «именно Науман стал послевоенным фюрером нацистов». Вернувшись в Западную Германию в 1950 г. вскоре после создания ФРГ, Науман предпринял шаги для организации неонацистских политических партий. Знаменательно, что в окружении неонацистов Наумана оказался бывший лидер «Гитлерюгенд» Аксман, бежавший с ним из бункера.
1 мая 1945 г. Науман преуспел в своих действиях в интересах СС и Гиммлера. Соперники Гиммлера были уничтожены. Капитуляция войск, окруженных в Берлине, а также общая капитуляция Германии были сорваны. Вместе с другими обитателями бункера Науман сумел выбраться из Берлина за несколько часов до решения генерала Вейдлинга о капитуляции.
Но мог ли Науман сам организовать заговор против Геббельса и Бормана? Есть основания полагать, что эмиссар Гиммлера при Геббельсе действовал по приказам рейхсфюрера СС.
Судя по воспоминаниям Шелленберга, ему сообщили о самоубийстве фюрера 1 мая в 4 часа утра, как только он прибыл из Любека в штаб СС в Плёне. Очевидно, новость в Плён пришла еще раньше. Если это так, то это доказывает, что Науман или какой-то иной сторонник Гиммлера в бункере сумел оповестить об этом штаб СС до того, как от Бормана и Геббельса пришла радиограмма о «смерти Гитлера». Возможно, эсэсовцы могли поддерживать связь по рации из бункера без ведома Геббельса и Бормана.
Альберт Шпеер сообщал в своих воспоминаниях, что он был у Дёница, когда тому принесли радиограмму Геббельса и Бормана, отправленную ими из бункера в 15.18. Шпеер утверждал, что Дёниц был возмущен ограничением своих полномочий. По словам Шпеера, Дёниц воскликнул: «Это невозможно!» и спросил: «Кто ещё видел радиограмму?» Оказалось, что, кроме присутствовавших, ее видели лишь радист и адъютант гросс-адмирала Людде-Нейрат. Тогда Дёниц приказал взять у радиста клятвенное обещание хранить молчание. Радиограмма была заперта в сейф.
«Что мы будем делать, если здесь на самом деле появятся Геббельс и Борман? – спросил Дёниц. И, не дожидаясь ответа, сказал: «В любом случае я совершенно отказываюсь сотрудничать с ними». Шпеер писал: «Этим вечером мы оба решили, что Борман и Геббельс должны быть арестованы».
Совершенно очевидно, что получение радиограммы, отправленной из бункера 1 мая в 15.18, резко изменило поведение Дёница. В то же время решение арестовать Геббельса и Бормана за то, что они сообщили новому рейхспрезиденту фамилии некоторых министров нового кабинета, кажется абсурдным, если не принимать во внимание борьбу за власть между наследниками Гитлера. На каком основании Дёниц считал свое назначение на основе ссылок на завещание Гитлера в радиограммах из бункера законным, но назначения Геббельса и Бормана на основе таких же ссылок на гитлеровское завещание в тех же радиограммах – противозаконными? Почему беспартийный адмирал Дёниц, который до самоубийства Гитлера и помышлять не мог о занятии высшего поста в нацистском государстве, в считанные часы встал на путь беспощадной борьбы с теми, кто до тех пор занимал значительно более крупные посты в иерархии рейха? Скорее всего, за решением Дёница арестовать Геббельса и Бормана стояла воля человека, который уже давно видел себя на посту нового фюрера Третьего рейха – воля Гиммлера. Очевидно, что уверенность Гиммлера в том, что он в ближайшее время возглавит правительство, основывалась на том, что он постоянно получал достаточно полную информацию о событиях в нацистских верхах и имел достаточно мощные способы воздействовать на их развитие.
