HistoriCity. Городские исследования и история современности - Степанов Борис
Печатная версия хроники Майстерлина способствовала ее распространению, однако списки были сделаны именно с более полной рукописной версии. Некоторые копии были даже дополнены и снабжены богатыми иллюстрациями, как, например, рукопись Гектора Мюлиха123. Мюлих – современник Майстерлина – был купцом, в течение жизни занимал множество высоких постов в городской администрации Аугсбурга (только бургомистром не был), однако в данном случае его близость к центру власти, похоже, не играла главной роли в решении сделать список: ему не было нужды брать оригинал, подаренный совету, так как дружба с автором позволяла получить прямой доступ к его знаниям. К тому же мы не знаем, держал ли совет труд Майстерлина под замком или разрешал делать списки. Кроме того, Мюлих переработал хронику начиная с 1348 г. – вероятно, используя источники из городской канцелярии, доступные ему. С 1440 г. его произведение носит характер записей «по свежим следам» событий.
Работа Майстерлина задала структуру многих последующих хроник Аугсбурга от основания города: в них после античного периода идет средневековая эпоха, в которой городская и епископская истории переплетаются; в XIII в., когда Аугсбург освобождается от власти епископа, начинается его история как имперского города. С начала XIV столетия в большей части хроник в центре внимания уже стоит именно сам город и касающиеся его события в империи.
В Аугсбурге хроники очень редко печатали. Уже названная сильно сокращенная хроника Майстерлина 1522 г., очень сильно сокращенная версия хроники патриция Маттэуса Лангенмантеля, доведенная до 1519 г.124, а также объединенные в один том труды Маркуса Вельзера125 и Ахилла Пирмина Гассера126 – вот все, что было опубликовано, если говорить именно о хронистике. От себя добавим, что это могло быть проявлением отмеченного выше стремления совета держать память о прошлом подвластного ему города под своим контролем.
Не только городские хроники сосредоточены на истории именно города Аугсбурга, но даже истории аугсбургских епископов описывали их деяния в тесной связи с городской историей, причем, отмечает Б. Мауэр, это было характерно как для католических, так и для протестантских авторов. В качестве основного мотива написания подобных произведений практически всегда назывался интерес к истории родного города.
Что касается малых городов, тесно связанных с окружающей сельской округой, то хронистика их, как констатирует исследователь, в принципе была – в сравнении с имперскими городами – беднее и количественно, и качественно, а в сравнении с зальцбургской их история еще сильнее растворялась в истории окружающей страны. Однако есть и противоположные примеры.
Маленький вюртембергский город Нойенштадт-на-Кохере с 1650 г. до конца XVIII в. был резиденцией нойенштадтской ветви вюртембергского герцогского дома. Здесь посетившему город герцогу Карлу Евгению была преподнесена хроника, написанная до 1782 г.127 диаконом Филиппом Кристофом Грацианусом, который в посвящении подчеркнул тесную связь города с герцогским домом128: «Ваша герцогская светлость благоволит, может быть, всемилостивейше, по своему мудрому обыкновению, познакомиться ближе и с нашим городом и местностью, ибо куда бы Ваша светлость ни бросила свой взгляд, всюду прежде правили Ваши предки или можно сделать еще какие-то хорошие замечания». В этой фразе никаких следов городского самосознания усмотреть невозможно, как и в заключительных словах, что этот «по большей части старинный, однако пребывающий в цветущем состоянии город» обязан своим благоденствием доброму монарху129. Однако автор, излагая историю города в тесной связи с историей окружающих земель и герцогской семьи, все же постоянно сосредоточен на городе, его правах, его судьбах.
Еще сильнее это заметно в «Историческом описании» Карла Вильгельма Фабера130. Подобно зальцбургскому историку Кляйнмайерну, этот автор конца XVIII в. тоже не следовал строго хронологическому порядку, а поделил свой труд на тематические разделы: о названии города, о его положении, о строительстве, о владельцах, о господах в замке и в канцелярии, о духовных и светских судах, о деканате, о монастырях, о договорах и привилегиях, о художниках, о трактирах и цехах, о достопримечательных событиях, о гигантской липе. В качестве источников он использовал опубликованную литературу и документы, полученные благодаря контактам с различными архивариусами. Ни эта, ни какая-либо другая из рассмотренных вюртембергских городских хроник не написана по заказу, и из текста не вытекает никакой конкретной причины или цели ее написания. Мауэр выдвигает предположение, что это произведение могло служить справочником для обоснования старинных привилегий и прав собственности городка.
Иная ситуация во Фройденштадте, история которого дошла до нас в «Кратком описании»131 – рукописи, написанной отчасти на основе расспросов старейших граждан, помнивших основание Фройденштадта в XVI в. Судя по тому, что в манускрипте встречается два разных почерка, можно допустить, что хроника написана двумя авторами, но имена их неизвестны. Первый подчеркивает особое положение Фройденштадта как города рудников и его превосходную фортификацию, второй же – выдающийся облик и события, в том числе Тридцатилетнюю войну. Хотя напрямую интенция авторов и не высказана, Мауэр определяет эту хронику как «короткую, но яркую историю успеха»132.
Тюбингенская хронистика развивалась в основном лишь в XVI и в начале XVII в. Она тоже являет примеры самостоятельно сочиненных произведений, сосредоточенных полностью на истории города. Исключением является произведение Амброзия Кёгеля, который в своей 20-страничной хронике посвятил истории Тюбингена лишь три страницы, а остальное – истории Священной Римской империи на протяжении почти 500 лет. Часть, озаглавленная Tvbingensia, охватывает XV и XVI вв. и посвящена преимущественно смертям, погоде, строительству и катастрофам. В ней не упоминается ни основание университета (1477), ни пожалование Тюбингену городского права (1493). Это, впрочем, скорее исключение, подчеркивает Мауэр. Гораздо больше связана с городом и округой хроника Иоганна Германа Оксенбаха133, в которой история Тюбингена доведена до 1541 г. Этот летописец опирался в том числе и на Кёгеля, однако материала у него гораздо больше. Другие авторы тюбингенских хроник еще сильнее сосредоточены на самом городе.
В Вайблингене важнейшая самостоятельная хроника134 была написана в XVII столетии Вольфгангом Цахером, бывшим фогтом и городским писарем. Он писал под впечатлением разрушения города во время Тридцатилетней войны и последующего его восстановления, однако использовал многочисленные печатные издания, чтобы восстановить историю города от его основания. Впрочем, он уделил внимание и истории империи, встраивая в нее историю своего города. Цахер предпринимал попытки напечатать свою историю, однако успехом они не увенчались.
Говоря о конструировании городского прошлого авторами хроник, Бенедикт Мауэр демонстрирует, что в хронистике история могла использоваться и как источник легитимационной аргументации (например, при отстаивании городом своей независимости от светского или церковного территориального властителя), и как инструмент для создания идентичности. В обоих случаях, однако, первостепенное значение имела история основания города: именно на ней можно было строить притязания, касавшиеся настоящих и будущих прав и привилегий. Картина прошлого, созданная в этих произведениях, не всегда выдерживает научную историческую критику, однако для граждан именно она была главной.
