Ярослав Шимов - Австро-Венгерская империя
Пражский затворник
Рудольф II (1576–1612) – самый «пражский» император из всех представителей габсбургской династии, и чешская столица не забывает государя, при котором она пережила свой второй расцвет (первым было царствование Карла IV Люксембурга в XIV веке). По преданию, незадолго до смерти, окруженный врагами, вынудившими его отказаться от чешской короны, Рудольф воскликнул, обращаясь к городу, где он провел большую часть жизни: «Прага, неблагодарная Прага, я принес тебе славу, а ты нынче отвергаешь меня, своего благодетеля…». Однако в своих бедах император должен был винить не «неблагодарный» город и его жителей, а главным образом самого себя. Ведь его долгое правление было несомненно незаурядным, весьма оригинальным и даже странным – словом, каким угодно, только не политически успешным.
Императорскую корону Рудольф получил в 24 года. Большую часть детства и юности он провел при дворе дяди, испанского короля Филиппа, и это усилило черты, присущие характеру Рудольфа, – замкнутость, склонность к меланхолии и одиночеству, несмелостъ в обращении с малознакомыми людьми (хотя в кругу близких друзей и тех, кто был ему интересен, Рудольф, по воспоминаниям современников, мог быть совершенно очаровательным, любезным и обаятельным человеком, чему немало способствовали его хорошие манеры и глубокая образованность). У Филиппа II, относившегося к племяннику с симпатией, будущий император перенял строгую приверженность испанскому придворному церемониалу, который в годы его правления активно внедрялся при габсбургском дворе.
Те же испанские корни, судя по всему, имел и католический консерватизм Рудольфа II, сильно отличавший его от либерального в религиозных вопросах Максимилиана II. Оставаясь католиком, Рудольф, однако, не был достаточно решительным и энергичным государем для того, чтобы встать во главе набиравшей силу Контрреформации или хотя бы активно способствовать ее успехам. С одной стороны, благодаря такому бездействию императора на протяжении еще нескольких десятилетий Европе удавалось избежать крупномасштабного религиозно-политического столкновения. С другой же – нерешительность Рудольфа II, не сделавшего ничего как для начала войны, так и для укрепления мира, вела к тому, что болезнь загонялась вглубь, противоречия нарастали, и империя вместе с сопредельными странами неудержимо скользила к катастрофе.
Обладая крепким телосложением, Рудольф, однако, не мог похвастаться железным здоровьем, которое вдобавок подрывал пьянством. Алкоголь на время спасал его от меланхолии, приступы которой уже в молодости стали первыми признаками душевной болезни, очевидно, унаследованной императором от прабабки – Хуаны Безумной. С начала 1580-х годов его физические и душевные недуги переплетаются в трагический клубок, в котором почти невозможно разобрать, что было причиной, а что – следствием. Во всяком случае, тяга Рудольфа к затворничеству и все возрастающая апатия, не дававшая ему заниматься государственными делами, появились именно тогда.
В 1583 году император перебрался из Вены в Прагу – как оказалось, навсегда. Легко увидеть в этом бегство Рудольфа II от суеты двора, государственных забот и от людей вообще, что было свойственно этому странному государю. Впрочем, для переезда имелись и политические основания: в Чехии Рудольф был полновластным королем, в то время как значительная часть австрийских владений находилась к тому времени под управлением штирийских родственников императора, лишь номинально подчинявшихся главе габсбургского дома.
Прага при Рудольфе II стала настоящей Меккой для людей науки и искусства, а также тех, кто выдавал себя за таковых. В окружении императора были знаменитые астрономы Тихо Браге и Иоганн Кеплер, художники Бартоломеус Шпрангер и Джузеппе Арчимбольдо (его кисти принадлежит, наверное, самый странный портрет Рудольфа II, на котором лицо и фигура императора выложены из множества фруктов, цветов и растений), скульптор Адриан де Врис, множество ремесленников, ювелиров и, конечно, астрологов, алхимиков и колдунов, к деятельности которых император, несмотря на католическое воспитание, испытывал огромный интерес. Один из этих людей, некий англичанин Эдуард Келли, выдававший себя за мага, буквально околдовал Рудольфа своими обещаниями найти способ производить золото «столь же быстро, как курица клюет зерна». На подобные прожекты император не жалел сил и средств, хотя его финансовое положение далеко не всегда было блестящим.
Интересовался Рудольф и мистикой, в частности еврейским каббалистическим учением. Многочисленная еврейская община Праги при нем чувствовала себя весьма комфортно, практически не подвергаясь гонениям. (Однако еврейским погромам в других городах империи Рудольф II никак не препятствовал.) В эту эпоху возникло множество легенд и преданий, которые стали частью истории чешской столицы и придали ей загадочный, мистический оттенок. В XIX столетии эти легенды были литературно обработаны чешскими и немецкими авторами и получили большую популярность. Наиболее известная из них – история создания пражским раввином Лёвом глиняного великана Голема, который ожил после того, как раввин вложил в него свиток с магическими заклинаниями.
Рудольф II был крупнейшим меценатом и коллекционером своей эпохи. Он собирал драгоценные камни и ювелирные изделия, картины – в том числе Дюрера и Тициана – и древности из стран Востока, минералы и различные приборы, бывшие последним словом тогдашней техники, а также чучела редких зверей и птиц. Звери были на Градчанах не только в виде чучел: император завел целый зоопарк, в котором содержались главным образом «благородные» животные, соответствовавшие высокому положению их хозяина, – орлы, львы, леопарды.
Впрочем, все эти увлечения могли лишь ненадолго вывести Рудольфа II из тягостного душевного состояния. Он страдал манией преследования, страшился яда и наемных убийц. Одиночество Рудольфа усугублялось отсутствием у него нормальной семьи. Сыновья Максимилиана II вообще отличались странным отвращением к институту брака. Из шести братьев женились только двое – Матиас (будущий император) и Альбрехт, оба в зрелом возрасте, причем их браки остались бездетными. Изабелла Испанская, дочь Филиппа II, была помолвлена с Рудольфом, но нерешительный император так долго тянул с заключением брака, что его младший брат Альбрехт, приехав в Мадрид, просто увел у Рудольфа 29-летнюю – далеко не молодую по тогдашним канонам – невесту. Впрочем, вряд ли император был очень огорчен этим: поговаривали, что многолетняя любовница, дочь придворного антиквара Катарина Страда, так привязала его к себе, что он и думать перестал о женитьбе.
* * *Впрочем, в жизни этого аполитичного монарха случались периоды спонтанной политической и даже военной активности. Один из них пришелся на 1590-е годы – время очередной войны с турками. Несколько лет император, несмотря на отсутствие воинских навыков и полководческого таланта, пристально следил за ходом боевых действий и участвовал в командовании войсками. Главной ареной сражений стала Венгрия, где счастье попеременно улыбалось обеим сторонам. Армия Рудольфа II взяла крепости Дьёр и Эстергом, отбила у врага Пешт, однако Буда осталась в руках турок. К тому же венгерская шляхта снова разделилась на сторонников и противников императора, что было вызвано не в последнюю очередь суровой антипротестантской политикой имперского правительства. Мятежники провозгласили венгерским государем богатого землевладельца Иштвана Бочкая, который начал упорную борьбу против Рудольфа. Между тем войска султана опустошали Хорватию и придунайские области. Сложилось, по сути дела, патовое положение, и в 1606 году с турками и венграми был заключен мир.
Венское соглашение с венгерскими повстанцами гарантировало дворянам и горожанам Венгрии, а также пограничной страже, охранявшей рубежи габсбургских земель от турок, свободу вероисповедания. Были подтверждены основные привилегии венгерского дворянства, обещано расширение прав королевского совета и восстановление в Венгрии должности канцлера. Трансильванское княжество признавалось независимым. Иногда Венский мир даже называют прототипом дуалистического компромисса (Ausgleich) 1867 года. Как бы то ни было, Венгрия получила особый статус в рамках империи Габсбургов – и, хотя этот статус в XVII столетии неоднократно нарушался, прецедент был создан. Отныне Венгрия, точнее дворянство как ведущий в политическом отношении слой венгерского общества, имела юридически закрепленное признание собственной особости. Традиция венгерского если не сепаратизма, то партикуляризма оказалась очень прочной и, как мы увидим дальше, в значительной степени определила судьбу всей габсбургской монархии.
Впервые годы XVII века вновь обострились религиозные противоречия в империи. Аугсбургский мир 1555 года был лишь временным компромиссом, поскольку не обеспечивал ни подлинной религиозной свободы, ни постоянных границ между соперничающими конфессиями в империи. Принцип cujus regio, ejus religio не исключал возможности перехода имперских князей из одного вероисповедания в другое, и такие случаи, становившиеся все более частыми, нарушали хрупкое политическое равновесие в Германии. Кроме того, Аугсбургский мир учитывал интересы католиков и лютеран, но не кальвинистов, которых в империи становилось все больше. Происходила концентрация сил враждующих группировок: были созданы протестантская Уния (1608) и католическая Лига (1609). Лидером первой стал курфюрст Фридрих Пфальцский, второй – герцог Максимилиан Баварский.
