Лев Кривицкий - Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции
Все вышеперечисленные авторы философских концепций, при всём различии их теоретических предпочтений и установок, так или иначе обосновывают правомерность негеоцентрического подхода к исследованию и освоению космоса. Значительное число учёных под влиянием научных открытий века сейчас признают возможность существования множества различных миров в негеоцентрическом смысле, т. е. считают, что должны существовать не только геоцентрически организованные миры. В то же время существует довольно сильная и влиятельная группа учёных, которые отрицают самую возможность существования миров, иных, нежели наша Метагалактика. Они отождествляют нашу Вселенную – Метагалактику – с Вселенной как целым. Единичность и уникальность Метагалактики они пытаются обосновать, опираясь на своеобразную «бритву Оккама», логический приём, гласящий, что нельзя умножать сущности без необходимости, нельзя придавать существование тому, чего нельзя вывести из данных наблюдения. Всякая попытка представить себе возможные негеоцентрические миры третируется ими как натурфилософское умозрение, как разрыв с данными конкретной науки.
К противникам концепции множества онтологически различных миров относятся известный английский астроном Д. Шама и крупнейший российский космолог А.Л. Зелъманов. «Мы не можем, – считает Шама, – допустить существование многих миров: расширяющихся, сжимающихся, более однородных, менее однородных и т. д., общие свойства которых могут быть установлены из наблюдений, а затем сформулированы в виде законов природы. Существует только одна Вселенная, так что в данном случае важным является реальное поведение этого единственного в своём роде феномена» (Шама Д. Современная космология М.: Наука, 197, с. 139).
Согласно А.Л. Зельманову, Вселенная – это «материальный мир, рассматриваемый с астрономической точки зрения; она уникальна, единственна, существует только в одном экземпляре, поскольку материальный мир един» (Зельманов А.Л. Многообразие материального мира и проблема бесконечности Вселенной. В кн.: Бесконечность и Вселенная. М.: Мысль, 1969, с. 277).
Характерно, что стремление ограничить весь сущий материальный мир границами Метагалактики А.Л. Зельманов аргументирует общефилософскими соображениями. Но когда он говорит о единстве мира в смысле уникальности и единственности Метагалактики, то совершает ошибку, известную в логике как подмена термина. Принцип единства мира не означает ограничения мира единством какой-либо конкретной материальной системы. Напротив. Мир един не в смысле какого-либо однообразия. Зельманов же незаметно для себя подменяет понятие бесконечно многообразного единства мира понятием качественно определённого и тем самым качественно исчерпаемого, не бесконечно многообразного единства. Это – геоцентрически ограниченное, узкое понимание, абсолютизирующее те знания о Вселенной, которые мы обрели в данной конкретной ситуации познания.
Компромиссную позицию занимает в этом вопросе известный российский философ-космологист В.В. Казютинский. Признавая возможность существования многих Вселенных за пределами Метагалактики, он протестует против «глобальной» постановки космологической проблемы, рассматривающей Вселенную в целом как уникальный объект, существующий лишь «в одном экземпляре». Единственно приемлемой альтернативой представлению о случайном, незакономерном возникновении нашей системы он считает представление о существовании других, аналогичных систем, но для нас целесообразно рассматривать «Вселенную как целое» в качестве физической системы наибольшего масштаба и порядка (Казютинский В.В. Космология, картина мира и мировоззрение. В кн.: Астрономия. Методология. Мировоззрение. М.: Наука, 1979, с. 231). Внеположенность, разъединённость подобных космических систем наибольшего масштаба и порядка приводит к необходимости познавать нашу систему, как если бы она была единственной системой.
Итак, концепции множественности миров в её современной, негеоцентрической трактовке противостоит в настоящее время, прежде всего, концепция единственности Метагалактики, отождествляющая её с Вселенной как целым на том основании, что конкретная наука охватывает якобы своими теоретическими построениями всю совокупность явлений природы и вопрос о бытии становится вопросом доверия к конкретной науке. В философской сфере эта концепция является выражением онтологического геоцентризма, в сфере же конкретной науки её сторонники всячески третируют «отонные» гипотезы, пытаются иронизировать над ними, называя их наукообразными фантазиями, романтическими космологиями, сочинением миров и т. д. Тем не менее, под весь этот шум новые космологические концепции завоёвывают всё более сильные позиции, пробивая дорогу новым воззрениям на мир и новому конкретно-научному штурму негеоцентрической Вселенной.
Сторонники новых взглядов отстаивают и диаметрально противоположную трактовку естественнонаучной картины Вселенной. Так, Г.М. Идлис отрицает самую возможность существования «одинокой» Метагалактики. Единичный макромир, по его убеждению, невозможен именно с конкретно-научной точки зрения, он есть лишь результат иллюзорного искажения накопленных наукой знаний. В мире, составленном из одной-единственной Метагалактики, должна была бы произойти взаимная аннигиляция частиц и античастиц и «выравнивание» других противоположно направленных процессов. Поэтому «наш макромир (впрочем, как и любой другой) просто нельзя считать единственным, исчерпывающим всю Вселенную или абсолютно замкнутым в себе; он лишь один из взаимосвязанных моментов структурно неисчерпаемой Вселенной» (Идлис Г.М. Принцип неопределённости и современная космология. В кн.: 50 лет квантовой механики. М.: Наука, 1979, с. 110–111).
Возможно, именно «асимметричность» каждого из миров, выражающаяся, например, в расширении нашей Метагалактики, является свидетельством его частичности, «отдельности», конечности. «Наша Метагалактика, – считает Л.О. Гуревич, – не обладает никакими исключительными свойствами, которые с несомненностью указывали бы на её единичность. Наоборот, отсутствие таких свойств делает правдоподобной гипотезу о существовании других метагалактик, отличающихся по свойствам от нашей» (Гуревич Л.О. Об одной фундаментальной проблеме в космологии. В кн.: Эвристическая роль математики в физике и космологии. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1975, с. 45). Конечно, наша Метагалактика, является исключительной, уникальной в том смысле, что она, несомненно, обладает, по крайней мере, некоторыми совершенно определёнными свойствами, уже открытыми современной наукой. Она расширяется, она обладает совершенно определённым набором физических характеристик и так называемых фундаментальных постоянных. «Необходимость набора фундаментальных физических постоянных, – пишет И.Л. Розенталь, – ставит исключительно серьёзный вопрос: почему природа «выбрала» именно этот набор. Пока наиболее вероятен ответ: существует множество вселенных, и этот набор имеет «случайный» характер». (Розенталь И.Л. Физические закономерности и численные значения фундаментальных постоянных. В кн.: Успехи физических наук, 1980. Т. 131. Вып. 2, с. 253).
Другой набор постоянных дал бы нам иную вселенную, качественно иной действительный мир. Так, если бы в нашем мире была бы иная скорость света, а макроскопические тела могли бы двигаться со скоростью, превышающей эту скорость, все качества вещей были бы иными. Но в качественно ином мире не могло бы существовать и подобных нам людей. По этому поводу значительно известность приобрело высказывание А.Л. Зельманова. «По-видимому, – остроумно замечает он, – мы являемся свидетелями лишь определённых типов процессов потому, что процессы других типов протекают без свидетелей» (Зельманов А.Л. Гносеологические аспекты космологии. В сб.: Материалы к симпозиуму по философским вопросам современной астрономии, посвящённому 500-летию со дня рождения Н. Коперника. Вып. 2. М.: Наука, 172, с. 24). Или, добавим от себя, они протекают при свидетелях совершенно иного типа, нежели мы.
Качественную определённость нашего мира (Метагалактики) с качественной определённостью нас самих как существ, познающих этот мир и живущих в нём, связывает так называемый антропный принцип, в последнее время завоевавший в философии необычайную популярность. Вопрос о том, как трактовать этот принцип и каковы его следствия для космологии, постоянно дискутируется и приобрёл необычайную остроту. Антропный принцип состоит в своеобразном «опрокидывании» взгляда на Вселенную через призму взаимоотношений с ней человека. Рассмотрение этих взаимоотношений всегда делало упор на выяснение того, каковы существенные черты Вселенной, независимые от человека и человечества. Руководствуясь антропным принципом, исследователи переносят упор на выяснение того, каковы черты Вселенной, соответствующие физическому и психофизиологическому устройству человека. Разумеется, это не препятствует, а способствует познанию природы и объективной истины о ней, относительно независимой от человека и человечества. Человек – сын Вселенной, и судить о Вселенной он может не только на основе её отражения людьми, но и на основе отражения ею своих собственных черт, – тех самых, которые способствовали формированию земного мира и человека как его представителя.
