Николай Барсов - Славянский мир Начальной летописи
Глава 3
Чудь. Ее расселение в эпоху Начальной летописи. Что такое заволоцкая чудь? Собственно чудь. Разноречивые известия о ней летописца. Вожане, очела, ссола. Чудь поволжская: весь, меря, мурома, мордва, черемиса, мещера. Заволоцкая чудь. Пермь, печора, ямь. Летописные известия о ней и возможные следы ее в теперешней топографической номенклатуре русского севера. Угра. Географическое положение ее по летописным известиям по эту сторону Уральского хребта. Угры белые и угры черные. Различный характер сведений летописца о финском северо-востоке и северо-западе
На север и северо-восток от литовских племен Начальная летопись знает племена финские, которые, сколько можно судить по некоторым данным, издавна носили на Руси общее название чуди. Нет сомнения, что это первобытное население Восточно-Европейской равнины занимало в древности большую часть ее, что жилища его спускались гораздо южнее той области, где застает его наша история. Следы его, до сей поры сохранившиеся в географических названиях средней и даже Западной и Юго-Западной Руси, могут послужить исследователям руководящей нитью в определении первоначальных этнографических границ финских племен. Но в эпоху составления Начальной летописи, в конце XI и в начале XII века, финны были уже отодвинуты на север наплывом славян и являются в южной части Озерной области, на побережье Балтийского моря и Финского залива, к западу и северу от Чудского озера, отделяясь от Ильменя уже сплошным славянским населением. Далее на восток они группировались на Северной Покатости, в Заволочье, тогда как в Верхнем и Среднем Поволжье и на волоке, водоразделе бассейнов Каспийского и Беломорского, держались только слабые остатки их, теснимые колонизационным движением славян из области Днепра, Десны и Верхней Оки. В Начальной летописи мы находим два исчисления финских народцев: одно – в общем перечне племен, другое – в перечне племен, обязанных данью Руси. Оба они немногим отличаются друг от друга, и при рассмотрении их нельзя не видеть, что порядок, в котором они называют финские племена, соответствует действительному размещению этих племен на Восточной равнине и что, следовательно, оно было, хотя в общих чертах известно летописцу. Он разделяет их на две группы: южную – по эту сторону волока и северную – в Заволочье. На это указывает выражение «заволоцкая чудь», которое стоит в первом перечне племен перед племенами пермь, печора, ямь и угра, жившими по ту сторону волока. Вопреки мнению Шегрена[62], который видит в заволоцкой чуди летописи карелов, – мнению, ничем, впрочем, не подтверждаемому, – следует, кажется, признать, что это имя употреблено летописцем в первом перечне именно для обозначения всех вообще племен, населявших Заволочье: оно нигде более не встречается ни в исчислении даннических племен, ни в изложении событий Начальной летописи, ни у ее переписчиков и продолжателей, тогда как о кореле они говорят довольно часто с половины XII века[63]. Во втором перечне замечаются незначительные отмены в порядке исчисления племен и названы черемисы, которых нет в первом. Краткие сведения, представляемые о финских племенах этнографическим вступлением Начальной летописи, дополняются немногими известиями ее об отношениях их к Русскому государству.
Самым крайним на западе финским племенем была собственно чудь; она жила на восточном побережье Варяжского моря и, по понятиям летописца, соседила с пруссами, хотя, как известно, ее поселения начинались только от устья Западной Двины, примыкая к землям зимиголы и лотьголы. Об отношениях чуди к славяно-русскому миру мы находим два ряда совершенно противоположных известий, которые, очевидно, относятся к двум различным частям этого племени. С одной стороны, мы видим чудь в самой тесной связи с племенем новгородских славян и кривичей: вместе с ними она подпадает в половине IX века под власть завоевателей-варягов, изгоняет их, призывает русских князей (Лавр., с. 8) и участвует в походах Олега из Новгорода в Киев и из Киева в Царьград (Там же, с. 10, 12). Из этого племени Владимир Святой выводил колонистов в основанные им на юге порубежные города (Лавр., с. 52). Выходцы из него служили в княжеских дружинах (боярин Чудин и брат его Тукы) и жили в Новгороде (Чудинцова улица, Чудинцовы ворота). Несомненно, что при таких близких отношениях к Руси чудь должна была войти в состав Русского государства с самого основания его и что, следовательно, искать ее надо в пределах крайней на северо-западе славяно-русской области – области Новгородской, в ее коренном финском населении. Но таким населением были водь, или вожане, которые уже в первой половине XI века составляли одну из пяти волостей, или пятин, новгородских, названную по их имени Водской, или Вочской («Устав Ярослава о мостех» // Русские достопримечательности. Т. II. С. 292). Остатки их до настоящего времени сохранились на побережье Финского залива, в Нарвском уезде, особенно в селах Каттиле и Соикине, в малочисленном финском народце, называющем себя watialajset или waddialaiset[64]. Объем этой пятины, занимавшей весь северо-запад собственно Новгородской области, сходство теперешнего наречия води с наречием ижоры (в Ораниенбаумском уезде) дают основание думать, что первоначально это племя было гораздо распространеннее, чем теперь. А если основываться на водских названиях теперешних селений – Водовой у Нарвского залива, на левой стороне Наровы, Водского (Новоселки) в Лужском уезде на реке Оредежи (близ его Чудиново), Водосьи на левом берегу Волхова в Новгородской губернии на границе с Петербургской (близ него Чудский Бор на притоке Волхова Тигоде), Воцкого на Пидьбе к северу от Новгорода, Водосьина на правой стороне Мсты к северо-западу от Боровичей, Водоси на Ловати (1136 год), – то можно предположить, что поселения води простирались первоначально от финского побережья и Наровы на юг к Ильменю и за Ильмень, на восток к Мсте, откуда они были вытеснены племенем новгородских славян. Озеро Вожинское, соединяемое рекой Горюном с Колпью (в Тихвинском уезде), в окрестностях которого находятся речка Чудля, приток Соминки, и на ней Чудцы, и к селам Чудская на Ретеше, южном притоке Паши, составляет, кажется, самый восточный пункт водского наименования в этой области. Местное название племени води, или вожан, могло быть неизвестно южному летописцу, или же он считал за лучшее заменить его в своем рассказе более общим и распространенным названием чуди. Но вожане прямо называются в одновременных с ней известиях новгородского летописца, и, во всяком случае, вне этого народца положительно негде искать, среди финских племен, русской чуди IX–X веков. Может быть, даже имя води, или вожан, вошло в общее употребление у русских не ранее начала XI века, в отличие русской чуди от чуди, не подвластной русским князьям (эстам), которая жила далее на запад, за Чудским озером, и известия о которой встречаются в наших летописях не ранее первой половины XI века.
Отношения к этой чуди имели совершенно иной характер. Стремление новгородских славян овладеть варяжским побережьем и обеспечить торговые пути, шедшие к нему из их области, рано привело их во враждебные столкновения с западными финскими племенами и вызвало ряд походов их дружин за Чудское озеро. Эта борьба открылась походом Ярослава в 1030 году, который, победивши чудь, основал город Юрьев (теперь Дерпт) и тем положил начало русским владениям к западу от Чудского озера. Затем в 1054 году на чудь ходили новгородцы с Изяславом Ярославичем или с посадником Остромиром и взяли осек (то есть лесное укрепление) Кедипив, или Солнечная Рука (Никон. I, с. 114), положение которого остается неизвестным, а Мстислав Мономашич после победы, одержанной им в 1113 году над чудью где-то на Бору, овладел в 1116 году их городом Медвежьей Головой (Новг. I, с. 4). Это важное пограничное укрепление чуди указывают в теперешнем селе Оденпе (на карте Шуберта – Оденпя) на юг от Дерпта, в гористой местности, близ верховьев реки Эльвы, южного притока Эмбаха. К собственной чуди прилегали, составляя части ее, племена сосола и очела, о которых говорят северные летописи, – новгородская и псковская. На очелу ходил Мстислав Мономашич в 1111 году (Новг. I, с. 4). Где были жилища очелы, положительно неизвестно, но на близкое соседство ее с русскими владениями указывает, кажется, то обстоятельство, что поход этот состоялся ранее победы над чудью на Бору и завоевания Оденпе. Думают, что очела наших летописей тождественна с отелой (otela), упоминаемой в договоре дерптского епископа Германна с Немецким орденом, подтвержденном папой Григорием IX в Перуджии 12 ноября 1229 года[65]. По нашим летописям, в последней четверти XII века очела, при нападении на их землю князя Мстислава Ростиславича с двадцатитысячным отрядом новгородцев, удалилась к морю (1179 год; Новг. I, с. 17), может быть, на юго-западное побережье Финского залива, где к востоку от Гапсаля и к югу от Ревеля находятся теперешние села Осла и Охтель[66] (карта Шуберта № 12). Несколько яснее положение племени ссола, или cocoла. В 1060 году они были покорены великим князем Изяславом Ярославичем и обложены данью будто бы в 2000 гривен. Но, по рассказу летописи, они тогда же составили союз и выгнали сборщиков дани, а на весну напали на Юрьев, пожгли деревянное городовое укрепление и строения и дошли до Пскова. Тут их встретили псковичи и новгородцы и нанесли им страшное поражение: «Паде Руси 1000, а Ссол без числа» (Псковск. I, с. 176). Из этого известия можно предположить, что ссолы жили в соседстве с Юрьевом (Дерптом) и Псковом, то есть на юг от реки Эмбахи, и это тем вероятнее, что и теперь там находятся местности с названиями, напоминающими ссолов; таковы: Сосилла к юго-западу от Дерпта, верстах в десяти; Сосуль к югу от Вендена, на одном из притоков Мариенбаха; Сиссегаль на Абсе и на пространстве от Западной Двины по реке Аа до озер Верциерва и Бурженика множество населенных мест с подобно звучащими названиями – Суйслок, Сисла, Салле, Салло, Салис, Осуль, Саленек, Оселинг и т. д. С юга к чуди и сосолам прилегали поселения ливов (либь, ливь; Лавр., с. 2, 5), племени, которое летопись относит, кажется, к Литве. По крайней мере, она помещает его отдельно от других финских племен и в одном ряду с литвой, зимиголой и корсью. Теперешние село Ливо – к югу от Дерпта на Волгаме, правом притоке Эмбаха; Либба – между Валком и Верро на верхнем течении Шварцбаха, впадающего в Аа; Ливес – к западу от реки Педдец к северу от Верро; Ливенберден – к югу от Рижского залива на Берде, притоке Болдер Аа; Ливенгоф – на Двине между Динабургом и Якобштадтом. Ливо в недальнем расстоянии к востоку от Себежа указывает на прежнее широкое территориальное распространение этого племени[67].
