Катастрофа Московского царства - Сергей Юрьевич Шокарев
Россия обладает значительной по хронологической протяженности историей. Ее периодизация состоит из нескольких эпох, связанных с существованием нескольких государств, различающихся по социально-экономическому устройству, политической системе, идеологии и культуре. Это – Московское государство, Российская империя, СССР и современная Российская Федерация. Уровень различий между ними неодинаков, но во всех случаях существенен. Вместе с тем эти государственные модели объединяет доминирующая политическая форма – автократия, к которой страна возвращается с постоянством, достойным лучшего применения. Автократия не единственная, но в хронологическом отношении господствующая форма политического устройства в истории России. Как можно было видеть из вышеизложенного, она далеко не всегда существовала в чистом виде, но автократические идеология и методы управления доминировали.
Ход российской истории не является поступательным и непрерывным процессом, для него характерны глубокие кризисы – разрывы. Они приводили к переформатированию социально-экономической, политической и общественной структур и культурного пространства и созданию новых форм государственности. Можно выделить три разрыва: петровские реформы, революционные изменения 1917 года, перестройка и реформы конца 1980‐х – начала 1990‐х годов. Предшествовал образованию Московского царства еще один разрыв – монгольское нашествие, разъединивший древнерусскую и московскую традиции.
Другая особенность отечественного исторического процесса – регулярно формирующиеся варианты развития, которые можно обозначить термином развилки. Это возможные исторические альтернативы, не реализованные по тем или иным причинам. Представляется, что развилки содержали варианты развития, которые могли бы предупредить разрывы. Но каждый раз выбор делался в пользу автократической модели, что, в свою очередь, приводило к кризисам, инициирующим очередной разрыв. Почему в российской истории сложилась столь опасная тенденция, приводящая к регулярным историческим катастрофам? Формирование изначальной матрицы объясняется объективными историческими причинами.
История России начинается во второй половине XV века, когда Иван III путем объединения русских земель создал Московское государство. Держава складывалась после крупнейшей междоусобицы внутри московского великокняжеского дома и в условиях мощного внешнего давления со стороны татарских ханств, наследников Золотой Орды. Под влиянием внутренних и внешних факторов, воздействовавших на Московскую Русь при ее зарождении, сложилась политическая система страны – самодержавие[56]. Самодержавие испытало влияние ордынской и византийской моделей, но является отечественным продуктом, характерным для эпохи становления централизованных государств в Европе.
Помимо самодержавия, Московское государство обладало другими характерными чертами: 1) военно-мобилизационным характером общественного устройства; 2) мессианской идеей, лежащей в основе религиозного и идеологического устройств; 3) сакрализацией носителя верховной власти; 4) культурной изоляцией от стран Запада и Востока.
Главной причиной формирования военно-мобилизационной модели (к ней также применяется термин «служилое государство») была постоянная военная угроза. После монгольского нашествия и вплоть до начала XVIII века русские земли почти ежегодно подвергались набегам татар. Масштабы этих нападений были очень значительными. Торговля русскими рабами стала для татарских ханств одной из отраслей экономики.
В этих условиях сложилось общество, подчиненное повседневной потребности в обороне. Одна его часть была обязана постоянно служить, другая – экономически обеспечивать военную мобилизацию. Существование военно-мобилизационной модели поддерживалось жесткой иерархией, восходящей к самодержцу, и законодательным закреплением обязанностей всех сословий.
Можно возразить, что многие государства Средних веков и Нового времени существовали в условиях постоянной военной угрозы, но не везде сложились автократии. Однако в Московском государстве отсутствовали институты, которые могли составить альтернативу самодержавию или открыть пути для развития гражданского общества. Западноевропейский вассалитет заменяло подданство, сильно сужавшее права нижестоящих субъектов, а вместо парламентов были земские соборы, как правило, являвшиеся способом односторонней коммуникации верховной власти с населением. В Средневековой России не было крупных землевладельцев, независимых от короны. Удельные княжества были уничтожены, служилое сословие получало землю от государя при условии службы, наследственные владения (вотчины) самых крупных феодалов были незначительны в масштабах страны и не давали возможности их владельцам выступать с независимых позиций. Как уже говорилось выше, возможности самодержца были ограничены необходимостью опоры на аппарат, компромиссом с элитами и Церковью. Однако элита (боярство), бюрократия и Церковь не имели законодательно закрепленных прав, а слабые попытки иерархов противостоять монархам заканчивались победой верховной власти (низложение и убийство митрополита Филиппа, суд над патриархом Никоном). Добавим к этому одностороннее развитие законодательства (в основном в сфере уголовного права) и отсутствие юридической школы и университетской науки.
Военно-мобилизационная модель оказалась успешной для решения своей основной задачи. В середине XVI века в противостоянии с татарскими ханствами был достигнут перелом, и Россия перешла от обороны к завоеваниям. Внешняя политика России в XVI–XVII веках была в значительной мере ориентирована на завоевание и присоединение новых земель (как и у большинства других стран Евразии в Средние века и Новое время). Результатом стал значительный территориальный рост России в XVII–XIX столетиях.
Но такая система обладала определенными издержками. Освященная религией идеальная схема всеобщих обязанностей службы, работы и молитвы за царя и православное царство в жизни сопрягалась с силовыми методами управления, всевластием «сильных людей», коррупцией носителей власти и приказной бюрократии, отсутствием социальных лифтов и труднодоступным судом. Активизация военной деятельности или ухудшение экономической ситуации влекли за собой усиление давления государства (увеличение налогов, закрепощение плательщиков и крестьян). В случае перенапряжения или турбулентности военно-мобилизационная модель не обладала достаточной гибкостью, чтобы избежать серьезных травм, что усиливало внутренние противоречия и конфликты. Кризисные явления в политике, экономике и социальной сфере в последней трети XVI века подготовили грядущую катастрофу, а пресечение династии, великий голод и самозванство первого Лжедмитрия взорвали ситуацию.
В 1990 году выдающийся отечественный историк Владимир Борисович Кобрин выступил с программной статьей «Смутное время – утраченные возможности». Ученый был убежден в «альтернативности исторического развития, возможности разных вариантов хода истории» и рассматривал перипетии Смуты как цепь упущенных возможностей для развития России по пути становления правовых и более цивилизованных отношений, чем господствовавшие в XVI–XVIII веках. В. Б. Кобрин показал, что правление Бориса Годунова, Лжедмитрия I, Василия Шуйского и даже договор о призвании на престол королевича Владислава содержали перспективы установления в России правового государства и открывали возможности культурного взаимодействия с Западной Европой. Избрание царя Михаила Романова стало возвращением
