Говард Зинн - Американская империя. С 1492 года до наших дней
Далее следовало: «Единственными кубинскими правительствами, которые окажуться жизнеспособными, будут те, которые смогут рассчитывать на поддержку и благосклонность Соединенных Штатов, и безусловным результатом такой ситуации явится то, что мы сможем иметь только слабые, жалкие правительства… которым суждено скорее стараться добиться благословения Соединенных Штатов, чем защищать интересы Кубы».
В докладе требование о размещении угольных складов или военно-морских баз было названо «нанесением ущерба нашему отечеству». Делался следующий вывод: «Народу, живущему в условиях военной оккупации, хотя ее и осуществляют войска, которые следует рассматривать как союзника, а не врага, заявляют, что, прежде чем он создаст собственное правительство и станет свободным на своей собственной территории, он должен предоставить военным оккупантам, явившимся к нему в качестве друзей и союзников, права и полномочия, которые аннулировали бы его суверенитет. Именно в такое положение мы попадем в результате избранного теперь Соединенными Штатами метода. Не может быть ничего более оскорбительного и неприемлемого».
Ознакомившись с докладом, Конституционная ассамблея большинством голосов отвергла поправку Платта.
Однако в течение следующих трех месяцев давление со стороны США, военная оккупация, отказ позволить кубинцам создать собственное правительство, до тех пор пока они не уступят, сыграли свою роль – после нескольких отказов Конституционная ассамблея приняла эту поправку. В 1901 г. генерал Л. Вуд писал Т. Рузвельту: «Поправка Платта, разумеется, если и оставила что-то от независимости Кубы, то очень мало».
Таким образом страна попала в сферу влияния США, но формально не являлась их колонией. Однако испано-американская война привела и к тому, что Соединенные Штаты напрямую аннексировали ряд территорий. Пуэрто-Рико, соседний с Кубой остров в Карибском море, принадлежал Испании и был захвачен Вооруженными силами США. Гавайские острова, расположенные почти посреди Тихого океана, уже подверглись нашествию американских миссионеров и владельцев ананасовых плантаций; американские чиновники называли их «спелой грушей, готовой к тому, чтобы ее сорвали». Острова были аннексированы в соответствии с совместной резолюцией обеих палат Конгресса, принятой в июле 1898 г. Примерно в то же время подвергся оккупации атолл Уэйк, находящийся в 2,3 тыс. миль к западу от Гавайев, на пути к Японии. Кроме того, американцы захватили остров Гуам, испанское владение в Тихом океане недалеко от Филиппин. В декабре 1898 г. был подписан мирный договор с Испанией, по которому Соединенным Штатам за 20 млн. долл. официально отходили Гуам, Пуэрто-Рико и Филиппины.
В США разгорелись горячие споры по поводу того, стоит ли захватывать Филиппины. Существует история о том, что сказал президент Маккинли группе священников, гостивших в Белом доме, о своем решении: «Перед тем, как вы уйдете, я хотел бы сказать несколько слов по поводу всех этих филиппинских дел… Суть заключается в том, что мне Филиппины были не нужны, и, когда они появились как дар богов, я не знал, что с ними делать… Я просил совета у всех – как демократов, так и республиканцев, но они не слишком мне помогли. Я подумал, что сначала мы займем только Манилу, затем Лусон, а потом, возможно, и другие острова.
Я бродил по Белому дому вечер за вечером вплоть до полуночи, и мне не стыдно сказать вам, господа, что я не единожды преклонял колени и молился Всемогущему Господу, чтобы Он просветил и направил меня. И однажды поздним вечером меня озарило вот что, не знаю, как это было, но суть в следующем:
1. Мы не могли возвратить их [острова] Испании, – это было бы трусливо и бесчестно.
2. Мы не могли отдать их Франции или Германии, нашим торговым конкурентам на Востоке, – это было бы невыгодно и позорно.
3. Мы не могли предоставлять их самим себе, поскольку они не были готовы к самоуправлению – вскоре у них началась бы анархия и управление ухудшилось бы по сравнению с тем, что существовало при испанцах.
4. Нам ничего не оставалось, как завладеть всеми этими островами и начать обучать филиппинцев, духовно возвышать и приобщать к цивилизации, а также обращать в христианство: Божьей милостью это было лучшее, что мы могли сделать для них как для наших собратьев, ибо Христос умер и ради них тоже. После этого я отправился спать и выспался очень хорошо».
Жители Филиппин не получали послания Божьего с таким же текстом. В феврале 1899 г. они подняли восстание против американского правления, так же как делали это раньше, выступая против испанцев. Лидер филиппинцев Эмилио Агинальдо, которого ранее привезли на американском военном корабле из Китая, чтобы он повел солдат на испанцев, стал теперь вожаком insurrectos, сражавшихся против США. Руководитель повстанцев предлагал, чтобы независимость Филиппин была защищена протекторатом Соединенных Штатов, но это предложение не получило поддержки.
Американцы смогли подавить восстание только три года спустя, использовав для этого 70-тысячную армию (это в 4 раза больше, чем при высадке на Кубу) и понеся тысячные боевые потери, многократно превысившие потери на Кубе. Это была жестокая война. Множество филиппинцев погибли в сражениях и от болезней.
Теперь привкус империализма был на губах у политиков и бизнесменов всей страны. Расизм, патернализм и разговоры о деньгах сочетались с рассуждениями о предопределении и цивилизации. Вот что говорил об основных экономических и политических интересах страны Альберт Беверидж, выступая 9 января 1900 г. в сенате:
«Мистер президент! Настало время быть откровенными. Филиппины – наши навсегда… А за Филиппинами лежат безграничные рынки Китая. Оттуда мы тоже не отступим… Мы не откажемся от нашей роли в миссии нашей расы, – божественной хранительницы мировой цивилизации…
Тихий океан – это наш океан… Где мы должны искать потребителей нашей продукции? География дает ответ на этот вопрос. Китай – естественный покупатель наших товаров… Филиппины являются для нас базой, расположенной прямо у дверей всего Востока…
Нигде в Америке нет таких плодородных равнин и долин, как на Лусоне. Там растут рис и кофе, сахарный тростник и кокосы, конопля и табак… Филиппинской древесины достаточно, чтобы делать во всем мире мебель в течение всего наступающего столетия. Самый сведущий на острове Себу человек сказал мне, что 40 миль здешней горной гряды – это сплошные горы угля…
А у меня есть самородок чистого золота, который я в таком виде подобрал на берегу филиппинского ручья… Я лично считаю, что там нет и сотни людей, способных осознать, что собой представляет англосаксонский принцип самоуправления, но проживает более 5 млн. человек, которыми надо управлять.
Звучали обвинения в том, что наши методы ведения войны жестоки. Господа сенаторы, все наоборот… Господам сенаторам следует помнить, что мы имеем дело не с американцами или европейцами. Мы имеем дело с людьми восточными».
Борьба с повстанцами, по словам У. Маккинли, началась после того, как они атаковали американские войска. Но позднее солдаты свидетельствовали, что США сделали первый выстрел. После войны армейский офицер, выступая в бостонском Фэнл-холле, сказал, что полковник отдал ему приказ спровоцировать конфликт с инсургентами.
В феврале 1899 г. в Бостоне прошел банкет в честь ратификации сенатом мирного договора с Испанией. Богатый текстильный фабрикант У. Планкетт пригласил выступить самого президента Маккинли. Это был крупнейший банкет в истории страны: в нем приняли участие 2 тыс. гостей, которых обслуживали 400 официантов. Президент сказал, что «в мыслях американцев нет никаких имперских желаний», и на том же банкете, обращаясь к тем же участникам, генеральный почтмейстер США Чарлз Эмори Смит заявил, что «мы нуждаемся только в рынке сбыта для наших товаров».
Работавший в Гарвардском университете философ Уильям Джеймс написал письмо в бостонскую газету «Транскрипт» о «хладнокровном потоке лицемерия Маккинли на недавнем бостонском банкете» и о том, что считает военную операцию на Филиппинах «попахивающей дьявольской находчивостью большого универсального магазина, который достиг совершенства в искусстве бесшумного убийства и тихой ликвидации соседних мелких фирм».
Уильям Джеймс был среди тех известных американских предпринимателей, политиков и интеллектуалов, которые организовали в 1898 г. Антиимпериалистическую лигу и провели продолжительную кампанию по разъяснению общественности США ужасов войны на Филиппинах и того зла, которое несет в себе империализм. Это была странная группа людей (к ней, например, принадлежал Эндрю Карнеги), в которую входили выступавшие против рабочего движения аристократы и ученые. Всех их объединяло возмущение аморальностью того, что творилось на Филиппинах под предлогом борьбы за свободу. Как бы эти люди ни отличались друг от друга по взглядам на другие вопросы, все они были бы готовы согласиться с разгневанными словами Уильяма Джеймса: «Будь прокляты США за свое гнусное поведение на Филиппинских островах».
