Боб Вудворд - Признание шефа разведки
Макмагон понял, что вопрос выходит из-под контроля, ставит в затруднительное положение Кейси и ЦРУ. Г олдуотер на Ближнем Востоке, а Мойнихэн в Вашингтоне настроены очень агрессивно. Макмагон позвонил Симмонсу. Будучи администратором, Макмагон в принципе знал, что это большой пользы не принесет. Возможно, Симмонс взбешен, поскольку чувствует, что его оставили в дураках. Конечно, ЦРУ должно было его информировать, но и он сам должен был попытаться что-то узнать. По своей работе в ЦРУ Симмонс должен был знать, что хорошая информация, даже та, на получение которой он имел право, не подается на серебряном подносе. Симмонсу нужно было самому проявить немножко инициативы.
— Здравствуй, Роб, — сказал Макмагон.
— Привет, Джон, — ответил Симмонс.
— Не кажется ли тебе, — сказал Макмагон, — что нам нужно убавить звук. Дело приносит вред всем. Почему бы тебе не поработать в своей области, а мне — в своей. Все мы должны чем-то пожертвовать. — Смысл высказывания Макмагона состоял в том, что у них сумасшедшие боссы и что именно они должны держать корабль на плаву — оставаться до конца хорошими капитанами.
Симмонс ответил, что Голдуотер подвергается нападкам, в прессу продвигаются фальшивые и дезинформационные заявления, и в данных обстоятельствах его задача — внести полную ясность. Кейси и Клэр Джордж не информировали их. Пятилетняя работа Голдуо-тера в комитете по разведке поставлена под угрозу. Он пытался создать новый образ ЦРУ, защитить его, получать для разведки деньги, навести мосты. Пять лет благородных усилий сведены на нет этим идиотским нарушением контакта. «Барри и я чувствуем себя, как будто находимся в мусорной яме, и весь наш подход, основанный на вере и доверии, подвергается тяжелому испытанию», — сказал Симмонс.
Макмагон ответил, что ему все это очень понятно. «Куски необходимо собрать вместе», — он говорил ободряюще.
— Ты снял тяжесть с моей души, — наконец сдался Симмонс. — Хорошо, давай снизим риторику.
В Белом доме и в Совете национальной безопасности появилось беспокойство по поводу того, что Кейси отравил благоприятную обстановку в конгрессе, затруднил маневрирование администрации в вопросах разведывательной и внешнеполитической деятельности. Не отказываясь от агрессивной политики в Центральной Америке, Белый дом стремился ограничить дебаты, предотвратить обсуждение действий Кейси, тайных операций ЦРУ.
Кейси рассматривал тайные операции в Никарагуа как войну нервов. Важно, чтобы ЦРУ не давало возможности сандннистам подняться: давление, нападки, диверсии, бей их со всех сторон, на всех фронтах.
Кейси боялся, что случившееся с конгрессом недоразумение вызовет колебания в Белом доме. В Капитолии заседают представители избирателей страны, и это Кейси никогда не упускал из виду. Белый дом давал Кейси разные, иногда прямо противоположные сигналы. Нередко было трудно определить, что же хочет президент: «нет» — посылке американских войск и в то же время «да» — тайным операциям. Как при перетягивании каната, положение постоянно менялось. С одной стороны, Джим Бейкер выступал за проявление осторожности в год выборов. С другой, из Совета национальной безопасности, от Макфарлейна появлялись все новые идеи. Они были нацелены на блокирование Никарагуа. Полное блокирование потребует почти половины американского флота для перекрытия всех морских путей в Никарагуа. Такие предложения Кейси серьезно не воспринимал. Но он не мог и полностью игнорировать их. Трудно предугадать, как будет действовать президент. Как это произошло, например, в случае с Гренадой.
Пассивное отношение Рейгана к принятию решений породило много проблем. Для Кейси позиция Рональда Рейгана не была загадкой, но он не знал, какие решения будет принимать президент. «Да», — скажет он. Затем «хорошо» и далее «нет». «Да», «хорошо», «нет» вошло в поговорку. Было много и других вариантов, начиная с «нет», переход к «да», а затем к полной нерешительности. Джим Бейкер наглухо закрыл от мира процесс принятия решений Рейганом. Кейси, конечно, имел вес. Он мог получить у Рейгана частный прием в его резиденции в Белом доме. И Кейси примерно дважды в год пользовался этим. Президент всегда настроен дружественно: сплошное внимание и поддакивание. Однако в конце встречи или несколько позднее Бейкер или Макфарлейн задают один и тот же вопрос: «А что думает Джордж (Шульц) или Кэп (Уайнбергер)?» Именно так, а затем неизбежно начинаются качели: «да», «хорошо», «нет».
Рейган ни официально, ни неофициально не ведет заседаний Совета национальной безопасности, ни заседаний еще более важной Группы планирования по вопросам национальной безопасности. Обычно это делает Макфарлейн. Рейгану дают изложенную на одной страничке повестку дня, краткое содержание выступлений каждого присутствующего, регламент.
Большая часть времени тратится на обсуждение сообщений о складывающейся обстановке. Нередко принятые решения рассылаются за подписью Макфарлейна (вместо президента).
Бейкер и его помощник Дорман ведут ежедневный учет телефонных разговоров и бесед по защищенным линиям. Секретная служба учитывает передвижения президента, ведут свои журналы даже распорядители Белого дома. Имеется журнал на субботу и воскресенье, делаются записи об официальных звонках, завтраках и обедах супруги Рейгана Нэнси. Некоторая деятельность Нэнси нередко попадает в орбиту прессы. Краткая беседа с президентом после обычного приветствия или мимолетное «хеллоу» могут расцениваться собеседником как знак особого расположения. Поэтому Дорман или Бейкер повсюду следуют за президентом, чтобы ничего не ускользнуло от их внимания. Президента, очевидно, устраивает эта система, и никто ее не нарушает.
Разоблачение минирования никарагуанских портов потребовало от Белого дома принятия каких-то решений. У Кейси имелись сообщения, свидетельствующие о том, что в Сальвадор переправлялись тонны военных материалов и некоторые из них шли из Никарагуа. Располагая такими разведывательными сообщениями, Кейси доказывал в Белом доме, что левые могут организовать в Сальвадоре крупномасштабное осеннее наступление. Он сравнивал вероятность таких событий со знаменитым наступлением «Тэт» во Вьетнаме в 1968 г. Кейси использовал сильные выражения, однако в год проведения выборов необходимо было проявлять осторожность.
Мотли полагался на разведывательные данные, но они были разрозненными, неубедительными.
— Чтобы улеглись споры, нужно всего лишь тридцатисекунд-ное сообщение об этом деле в программе новостей, — заявил он Кейси. Однако такого выступления не последовало.
После ряда проведенных в Белом доме совещаний и обсуждений до Кейси было доведено совершенно четкое решение президента: до ноябрьских выборов ЦРУ проводит «лишь сдерживающие действия» в рамках программы тайных операций. Если, как ожидается, Рейган будет переизбран, администрация снимет все запреты, найдет способы получить деньги для «контрас», добьется превосходства сил и доведет дело до победы.
Для Кейси «сдерживающие действия» означали также необходимость наведения мостов с конгрессом. Сюда входили унизительные личные хождения по офисам сенаторов.
Свой первый визит Кейси нанес сенатору Ричарду Лугару, республиканцу от штата Индиана, члену сенатского комитета по разведке и председателю республиканского комитета по проведению избирательной кампании в сенат. По мнению Лугара, ЦРУ попало в неприглядную ситуацию. Кейси заявил, что он всегда старался информировать всех членов комитета, однако признал, что его краткое сообщение о минировании никарагуанских портов, очевидно, было недостаточным.
Кейси хотел добиться, чтобы Мойнихэн отменил свое решение об отставке. Этот сенатор в основном придерживался жесткого внешнеполитического курса и был полезен для ЦРУ. Избрание более либерального, настроенного против ЦРУ демократа, такого, как, например. Лихи, на пост заместителя председателя сенатского комитета по разведке, было бы совершенно неприемлемым для разведывательного сообщества.
Кейси посетил Мойнихэна в его офисе в здании сената. Сидя в кожаном кресле у камина в кабинете Мойнихэна, Кейси смиренно каялся.
Он недвусмысленно заявил, что его задача — информировать комитет в той степени, которую сенаторы сочтут нужной. Если они неудовлетворены, то какими бы искренними и добросовестными ни были его усилия, он не выполнил своей задачи. Косвенно Кейси выразил мысль о том, что своими действиями он нарушил юридические требования о своевременном уведомлении конгресса. «Я глубоко сожалею об этом», — заявил Кейси. И от себя лично он попросил Мойнихэна остаться на посту заместителя председателя комитета по разведке.
Мойнихэн был тронут. Кейси казался ему искренним. Какой сложный человек, как много в нем различных характеров. Такие извинения невозможно отвергнуть. Мойнихэн согласился снять свою отставку.
